Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов Страница 12

а потому как считал сей продукт единственно стоящим. А тут как-то пристрастился к курению трубки. Трубку курил Академик, я его не понимал никогда. Но тут такой табак! Вот что значит экология! В общем, далеко не каждый день, но вот в таких сложных случаях… да, беру паузу, набиваю трубочку отличным табаком, вот в чем британцам не откажешь, так в том, что умеют они сделать табак необычайно вкусным и ароматным. Послал я не так давно одного человечка. Есть в Боснии одно местечко, там выращивают такой табак… закачаешься! Получил коробку от него на дегустацию. Оно! Крепкий, ароматный, самое то… Очень аккуратная нарезка, из листа удалены все прожилки, такую нарезку называют флор. Что, догадались? Да-да, именно этот табак в моей реальности стали закупать для фабрики Ява, так и получились знаменитые папиросы «Герцоговина Флор». Вот только мало кто знает, что кроме папирос этот табак выпускался и в коробках, как раз для любителей трубок. Вот и задумал я прикупить там имение, заняться табаководством. А там и у нас надо в южных регионах о табаке серьезно задуматься. Очень серьезно. Табак — это деньги, особенно хороший табак. Нажал кнопку вызова. Витте, увидев, что я набиваю трубку все сразу понял, через пару минут появился снова — на подносе был небольшой кофейник и несколько квадратиков черного шоколада. Трубка у меня тоже особая — передали из Турции, морская пенка, длинная (турецкая классика) и курится замечательно.

Почти час покоя, за время которого смог перебрать множество вариантов улучшения денежного состояния моего родного государства. За это время и чуток попустило. Затем достал из сейфа тетрадку, в которую мы с Сандро заносили идеи по экспресс-обогащению. Несколько страниц были уже заполнены, отдельные пункты вычеркнуты, как неэффективные или трудноисполнимые. Сейчас же, я вспомнил случайно прочитанную главу романа «Императрица», относящегося к жанру альтернативной истории, весьма популярной на многих легальных и пиратских электронных библиотеках. Там попаданка из будущего в тело и сознание моей прабабушки, то бишь Императрицы Екатерины II, загрузила своих фрейлин работой по срезанию драгоценных камней в изобилии покрывавших бесчисленные платья почивший в бозе Елизаветы Петровны. Таким способом, главная героиня намеревалась закрыть бреши в финансировании флота и Академии наук. Иронично усмехнулся. На столе у меня лежала записка, в которой значилось, что из платьев покойных государыней драгоценные каменья весьма споро перекочевывали в распоряжение двора, и шли на побрякушки и украшательство очередного поколения Романовых. Не надо считать предков дурнее себя! Самым важным и самым сложным был проект передачи всех приисков из концессий и частных рук в руки государства. Слишком много спорных вопросов и слишком сильно взвоют сильные мира сего. А без наведения порядка в золотодобыче, так и алмазы Якутии разворуют быстрее, чем мы начнем их добывать. Нет уж, тут нужно создание концерна, в котором будет очень серьезная силовая структура, осуществляющая контроль за добычей столь важных ресурсов. По плану, через пару минут ко мне должен зайти Менделеев и занести черновик сметы, блин, опять проклятые деньги, — по строительству опытового бассейна. А память из будущего уже заботливо подсказывает сумму — миллион рублей, но не ассигнациями, а золотом! Не успел подумать, как в обоих ушах на уровне подсознания загремели куплеты Мефистофеля из оперы «Фауст» в одновременном исполнении еще не родившихся Муслима Магамаева и группы «Агата Кристи». Причём постоянно звучала одна и та же строка: «Люди гибнут за металл»! Желая максимально отложить неприятную тему, я предложил пришедшему Дмитрию Ивановичу почаёвничать и немножко перекусить. С наслаждением попивая ароматный и сладкий напиток, в котором великий химик великолепно разбирался и предпочитал только китайские сорта чая, мы отдали должное и бутербродам. Поедая третий или четвёртый сандвич с сыром, а кое-что вспомнил и по-дружески попенял Менделееву, что тот игнорирует нашу договорённость об непременном патентовании всех изобретений, не только сделанных его подчиненными, но и личных достижений. Дмитрий Иванович едва не поперхнулся и пришлось сперва оказать ему первую помощь путём постукивания кулаком по спине, а потом покаяться в том, что сие обвинение было частично шуткой.

— Видите ли, Дмитрий Иванович, мне тут сорока на хвосте принесла весть о том, что вы помимо неоспоримых заслуг в физике и химии, еще и изобрели рецепт необычайно вкусного сыра. Так могу ли я, как искренний поклонник сего продукта, надеяться, что на моём столе, как и на столах миллионов россиян появится сыр «по-менделеевски»?

Далее мы оба дружно рассмеялись, а то, что Дмитрий Иванович оценил шутку и не обиделся, было подтверждено торжественным обязательством оформить необходимые документы и надзирать за изготовлением на сыроварнях Верещагина. Главный научный советник и консультант Императора Всея Руси успев приноровится к моему стилю работы и перестал удивляться и задавать сам себе риторический вопрос: «но чёрт, возьми, как?!». Закончив трапезничать, мы преступили к обсуждению дел технических и финансовых. И начал Менделеев с жалобы на капитана первого ранга В. П. Верховского, назначенного адмиралом Поповым представителем от адмиралтейства для участия в строительстве опытового бассейна.

— Понимаете, Михаил Николаевич, что сей офицер, обладающий недурственными техническими знаниями, одновременно явно одержим маниакальным синдромом. Во-первых, он уверен, что все вокруг жулики и требует предусмотреть покупку самых дешевых материалов, а заказ на оборудование и приборы размещать не там, где их лучше делают, но где меньше запрашивают плату. Во-вторых, неукоснительного повторения британского проекта, вплоть до цвета стен, я уже не говорю о конструкции механизмов. В итоге, мы рискуем построить заведомо устаревший бассейн, который будет требовать постоянных ремонтов. Я пытаюсь объяснить сему горе-вояке, что скупой платит дважды, так он чуть ли не за кортик хватается. Прошу Вас, Михаил Иванович, избавьте на от такого куратора проекта. Жалко, что Степан Осипович убывает по служебной надобности, с ним-то мы уже общий язык нашли.

«Так-с, понятно, — подумал я. — Похоже, вырисовывается конфликт типа „генерал Лесли Гровс и Роберт Оппенгеймер“ образца 1880 года. Придётся разруливать, ибо иначе получится то, что было в реальной истории с бассейном: мы его слепили, из того, что было».

— Хорошо, Дмитрий Иванович, ваше замечание принимается и если мне не удастся убедить Владимира Павловича изменить отношение к сему проекту, то придётся его заменить. Но пока давайте рассмотрим остальные вопросы.

Разговор продолжился ещё почти час и, когда он уже подходил к концу, в мой кабинет не вошёл, а влетел растрёпанный и разгорячённый Сандро, отмахиваясь от дежурного адъютанта и секретаря толстым книжным томом, на коричневом корешке коего можно было прочитать: Граф Л. Н. Толстой «Война и Мир».

— Папа, мне нужно срочно сообщить