Тверской баскак. Том 4 - Дмитрий Анатолиевич Емельянов Страница 12

Калида с мрачным видом все еще ждет моего решения, а я, еще подумав, выдаю ему свое видение.

— Вот как мы сделаем! Пусть Ерш идет к Брянску и ставит укрепленный лагерь прямо напротив главных ворот. В помочь ему пошлем кавалерийский полк и роту разведки.Поставив лагерь, город заблокировать, но на стены не лезть, деревни и слободы вкруг Брянска не жечь, местных не грабить. Просто стоять и всем своим видом показывать, что засеять поля этой весной горожанам не удастся.

Калида враз уловил мою мысль.

— То бишь, поставить их перед выбором, либо договариваться с нами, либо зимой с голоду пухнуть!

— Верно! — Я довольно усмехнулся. — А в Брянске надо пустить слух, да так чтобы каждая собака знала, что мы к миру готовы и в любой момент можем восвояси убраться, да только князь ихний договариваться не хочет. Вот пусть его и винят в своих бедах! А решит князь Роман силой нас взять, так милости просим, пусть на штурм укрепленного лагеря идет. Дружинники его уже с баллистами и арбалетами познакомились, и вновь встречаться с нашим оружием у них вряд ли охота есть. Думаю, и месяца не пройдет, как под давлением горожан Роман Михайлович запросит мира, но условия будут уже другие. Мы будем диктовать условия мира, и никаких денег за Тулу и землю вокруг он уже не получит. Великий князь Андрей нам эту землю отдал и отныне она наша, вот и весь сказ.

Покачав головой, Калида глянул на меня и одобрительно хмыкнул.

— Ох и хитер же ты, консул! Сколь уж тебя знаю, а все не перестаю удивляться!

Глава 5

Середина мая 1253 года

Развернув длинный свиток и забавно шепелявя, Генрих Якобсон зачитывает бесконечный перечень товаров.

— Двадцать пять пятиведерных бочек с маслом подсолнечника, девять с маслом льняным и гречишным. Сахар кусковой — пять мешков, по новому счету сто четыре кило.

Мой главный банкир продолжает бубнить, а я успеваю подумать, что новая единица веса введена весьма своевременно. Мерить крупные веса в тверской гривне крайне неудобно, все-таки ее размер примерно в триста грамм мелковат, поэтому в палате мер и весов добавился эталон в один кило, равный трем гривнам, и пуд, равный двадцати кило или шестидесяти Тверским гривнам. Такая унификация крайне облегчила контроль за товарами, да и за всем прочим, включая и материалы на строительство. А то, к примеру, отгружают двадцать пудов, а принимают девятнадцать, и поди потом докажи, что новгородский пуд отличается от тверского. Так что уже год как все документы и исчисления Тверского торгового товарищества и приказов Союза городов полностью ведутся только в новых мерах веса и длинны.

Отвлекшись на секунду, вновь прислушиваюсь к голосу немца.

— Зерно ржаное — сто пятьдесят семь мешков, по полста кило каждый. Шкурок соболиных — девятьсот пятьдесят три штуки, шкурок бобровых…

Заунывное бормотание вгоняет в сон, но я креплюсь и изо всех сил стараюсь взбодриться, дабы полностью держать в голове смысл услышанного, а не пропускать все как белый шум. Потому как Якобсон перечисляет собранный к походу товар, который надо будет загрузить на корабли, место на коих сильно ограничено. И тут очень важно не промахнуться и взять с собой только то, что точно можно будет продать на юге с наибольшей выгодой.

К моему величайшему сожалению, до Азербайджана и Ирана мне пока не дотянуться. Чтобы туда добраться, речные катамараны никак не годятся. Для плавания по Каспию нужны совсем другие суда, которые еще надо будет построить, и построить не здесь, а там на юге, где-нибудь в районе будущей Астрахани. Поэтому на сегодня я ставлю конечной точкой пути Золотой Сарай и в выборе товара ориентируюсь в первую очередь на потребности Золотой Орды и приволжских степей. И вот тут серьезная закавыка! Если со знанием истории у меня полный порядок, то вот, говоря языком будущего, в маркетинге нынешнего азиатского рынка я разбираюсь хреново. Какие товары ныне в ходу на базарах Золотого Сарая и других городов Азии? Что у них там есть свое, а что оторвут с руками? Хорошо было бы провести тщательную оценку рынка, прежде чем соваться, да еще с таким огромным караваном, но на это нет ни времени, ни ресурсов.

Чего нет, того нет, и жалеть об этом не стоит! Надо уметь пользоваться тем, что имеется. В первую очередь здравым смыслом, воспоминаниями людей, побывавших недавно в Орде, и конечно же статистикой. Да-да статистикой! Для этого я приказал поднять все купчие и налоговые документы с перечнем того, что купили у нас ордынские купцы и прочие гости с далекого юга за десять лет, благо таких было не так уж и много. Просмотр бумаг показал, что между моими логическими предположениями и реальным спросом разница невелика. Из новых товаров это конечно зажигалки, спиртовые лампы, сама горючая жидкость, бумага и всевозможный инструмент. Из традиционных — меха, пеньковая веревка, воск, деготь и льняные ткани. Еще из новых, чего я никак не ожидал, был интерес к подсолнечному маслу и сахару.

Обобщив весь этот опыт и соразмерив с возможной грузоподъемностью своего флота, я и приказал готовить товар. Список несколько раз меняли, что-то добавляли, чего-то не хватало, и вот сегодня, наконец, совет акционеров новой Восточно-Русской торговой компании выслушивает окончательный вариант.

Поднимаю голову и обвожу взглядом сидящих. Кроме уже давно знакомых лиц, таких как тысяцкий Лугота, Острата и младший Нездинич, вижу и новых в нашем деле людей. Это и княжий боярин Фрол Малой, и мой старый недоброжелатель Якун Зубромич, и другие бояре, что еще недавно брезговали торговым делом. Из купцов тоже вижу новые лица и хмыкаю про себя.

«Да уж, сейчас желающих поучаствовать хватает, а поначалу-то охотников было немного!»

Большинство торговых людей, подобно Сом Нилычу, опасалось царящего в степи грабительского беззакония и рисковать своими кровными ни в какую ни желало. Мне же в одиночку, да еще в условиях нынешнего финансового дефицита, подобное масштабное предприятие было не потянуть. Я уговаривал, убеждал, но даже такой беззаветно верящий в мою счастливую звезду человек, как Острата, и