Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык" - Андрей Готлибович Шопперт Страница 12

— Кто меня за бок хватает? Мне и так забот хватает! Ха-ха-ха! — и как ущипнёт Машку за бок. Машка она любому другому засветила бы промеж глаз не раздумывая. Хоть генералу даже Соболевскому, а тут чего-то взвизгнула под новые взрывы хохота и больше старалась мимо весельчака не ходить. Но… как оказалось щипок запомнила.

Машке, как и Анне Сашка вольную выписал. Всё узаконил и теперь они просто мещанки, нанятые князем Болоховским. Так что врежь она весельчаку и была бы в своём праве. Мещанками они числились, а не крестьянками, так как Сашка их записал, как жительниц Тулы и даже адрес имелся — бывший дом Ксении, где теперь две недели уже модная ресторация процветает с поэтическим названием «Прованс».

Одна шутка этого товарища развесёлого Коху даже понравилась. Если сам придумал, так молодец:

— Уму непостижимо то, что в голове не укладывается! — Это он выдал, когда Ксения рассказывала, как Сашенька отправил человека из Тулы в Царицын нанять пять семей калмыков для создаваемого им конезавода.

Ксения явно переборщила, приглашая столько гостей. В гостиную или столовую в тереме они тупо не влезали. Сашка сразу запаниковал. Это, по его мнению, вообще кошмар. Взор мутиться начал и в голове потемнело. Хорошо у него Машка есть. Она усадила барина в сторонке и сказала, что накроет на веранде. Продышавшись Кох и сам удивился, чего такая простая мысль ему-то в голову не пришла, а ещё великий, блин, попаданец.

На веранде было тесно, но все же влезли все, одно только доставляло неудобство, чтобы подать на стол новое блюдо приходилось Машке с привлечённой к этому делу кухаркой Аксиньей и совсем уж уговорённой Анной протискиваться мимо гостей задевая их всеми выпуклостями.

Событие восьмое

Люди не любят, когда им продают, но любят покупать.

Джеффри Гитомер

— Хочу деревню Заводи в село переделать. Там двадцать пять дворов, а земли хватает, можно ещё крестьян прикупить семей десять и построить небольшую церковь, — рассказывал Сашка планы, отвечая на вопрос Антона Антоновича Селивановича о планах молодого соседа.

Тут-то всё и случилось. Уже два примерно часа шла пьянка и обжираловка, и гости в основном уже прилично набрались. Это там, дома у себя или в Туле в ресторации какой, они пили слабенькие наливочки или вино заморское тоже не крепче десяти градусов. А тут им предложил Сашка на пробу три вида кальвадоса. Яблочный свежий прошлого года, грушевый такой же и самый старый, которому уже четыре года исполнилось. Если честно, Сашка сам особой разницы не чувствовал в свежем яблочном самогоне и в четырёхлетнем. При этом, если переводить на пребывание самогона в бочке где-нибудь во Франции, то там уже больше десятка лет выдержки. Как бы и не все пятнадцать. Этот настаивался на щепках с гораздо большей площадью контакта. Стал кальвадос жёстче только. На вкус Сашки — даже хуже стал.

Сам хозяин и именинник почти не пил, если и сделал пяток глотков, то малюсеньких. Из всех симптомов опьянения разве язык чуть развязался. Сидел Сашка, вещал про будущее, пасеку там ещё одну нужно основать…

Вот тут несчастье и случилось. Начало инцидента Виктор Германович не застал. Пропустил. Он сидел, повернувшись к соседу — Селивановичу, а напротив него по другую сторону стола закусывал и запивал весельчак Шахматов.

Потом Анна ему поведала, как всё произошло. Она взяла поднос с тортом «Муравейник», что их научил Виктор Германович делать. Кох жене регулярно помогал его сооружать, вот и решил немного попрогресорствовать. Пришлось изобрести две вещи. Во-первых, понятно, что мясорубку так просто не сделать, изобрести можно, но это кучу всего нужно делать на заводе, так что пришлось обойтись крупной тёркой. Её Виктор сделал с помощью кузнеца и Коморина вполне красивой и функциональной. Натёрли тесто, запекли его в духовке и раскрошили. Ничем не хуже получилось, чем при прокручивании теста через мясорубку. Второй бедой стало изготовление варёной сгущёнки. Тут уже кузнецам было не справиться. Нужно изобретать автоклав. Всё-таки пришлось к зятю обращаться. Соорудили ему на Тульском оружейном две вещи: кастрюльку с крышкой, что плотно запирается специальными держателями и клиньями и небольшой пресс, в котором по жёлобу два катка катятся. Сначала Сашка хотел без второго приспособления обойтись. Нужен был мелкий сахар, ну ничего страшного, взяли сахарную голову, раскололи топором и на наковальне обухом того же топора разбили мелкие куски в пыль или сахарную пудру. Когда первый раз это сделали, то получилось мусора полно и окалины. Вот Сашка и решил такие бегуны сделать, чтобы отдельно их поставить и там только сахар молоть. Теперь сахара-песка в Болоховском завались, а Сашка подумывает не начать ли торговать этим сахарным песком и сахарной пудрой. Тут такая математика.

Все же слышали про «сахарную голову». Почему этот конус называется головой Виктор Германович не знал. В каком-то фантистическо-юмористическом фильме из будущего инопланетяне показаны с такими белыми коническими головами. Наверное, тот кто этот конус молочно-белого сахара назвал «головой» был попаданцем, как Кох, и видел тот фильм. Больше ничем объяснить такое название было невозможно. Хотя. Эта сахарная голова настолько твёрдый и прочный предмет, который сломать очень непросто, как и твёрдые головы некоторых граждан.

Так про математику — стоила сахарная голова в Туле… По-разному стоила. За сахарную голову весом 10 фунтов просили 16 рублей 90 копеек на серебро. В другом магазине уже за пудовую голову требовали 60 серебряных рублей. В третьем сахарную голову весом в 15 фунтов отдавали «с убытком для себя, только ради такого приятного молодого человека» за 25 рублей 35 копеек, естественно тоже в пересчёте на серебро. Пусть фунт — это 410 грамм. Тогда цена сахара получается: что в среднем килограмм сахара стоил в районе 4 рублей. Но в том магазине, где продавали пудовые головы продавали и сахар молотый, его никто почти не брал, как выяснил Сашка, общаясь с хозяином магазина. Кох этот сахар мелкий осмотрел. Приличные куски соседствовали с сахарной пудрой, да ещё и чёрные и серые точки попадались, наверное, песок, но не сахарный, а с жерновов. Хрень, одним словом, а не помол. Зато цена была пять рублей за фунт. Выходит, двенадцать рублей кило — в три раза дороже, чем за голову. Кто же будет переплачивать такие деньги?

Подумывал сейчас Кох вот о чём. Взять, размолоть качественно