Владимир Поселягин - Коммандос Страница 13

Три часа крутился по округе, ближе здоровенный пес не давал подойди, ладно хоть на цепи сидел, да и я не позволял, чтобы ветер дул от меня в его сторону, всегда с подветренной был. В общем, дом мне понравился, нужно еще внутри посмотреть, что и как, а там дальше видно будет.

Вернувшись к шоссе, где в кустарнике стояла моя машина и скучал Смелый, я покатил обратно в город. Осталось ждать объявления. Надеюсь, у хозяев нет больше на примете покупателей. Честно скажу, если за пять ближайших дней не появится объявление о продаже, сам поеду. Скажу, что заблудился, и как бы ненароком узнаю о продаже дома.

— Добрый день, — выбравшись из машины, поздоровался я с хозяином дома. Это был старик за семьдесят, в темных штанах, серой рубахе и овечьей безрукавке, на ногах высокие, до колен сапоги.

— Здравствуй, путник. Ко мне приехал али дорогой ошибся? — немного хриплым голосом спросил он.

Из-за постоянной языковой практики немецкий мой все улучшался и улучшался, все-таки большая часть местных жителей общалась именно на немецком, так что говорил я довольно неплохо, но все понимали, что я иностранец. На это и Норис намекал, сообщая, что могут запалить, но я отмахивался, буду говорить, что долго жил в Испании. Язык Колумба я куда лучше знал.

— Да. Мне сказали, что у вас дом необычный, под землей находится. Я вот езжу, хочу себе дом купить, не ферму, а именно дом. Вот мне и посоветовали к вам заехать.

— Посмотреть на дом старого чудака? — усмехнулся старик. — Ты не первый такой любопытный. Бывали уже, и не раз бывали. Посмотреть хочешь?

— Посмотреть, — кивнул я, с заметным облегчением вздохнув — «утка» прошла, и добавил: — А если понравится, то и купить.

— Купи-и-ить хочешь? — с непонятной интона цией переспросил старик. — Ну-ну.

Что он имел в виду, я понял чуть позже, а так последовал за очень гордым стариком и стал изучать его «усадьбу», как он называл этот бункер. Пройдя под свод холма, который поддерживали те колонны, что я издалека видел, они были даже мощнее, чем мне показались, мы прошли сначала к дому. Тут была лицевая стена, сложенная из диких камней, и висели щиты. Как оказалось, их можно убрать, это были ставни, и покажутся два огромных обзорных панорамных окна гостиной. Обернувшись, я понял, что вид из дома просто восхитительный. Вдали виднелся Романсхорн и воды озера. Все это было подернуто дымкой и действительно смотрелось просто восхитительно. Дворик под сводом из склона холма был со всех сторон облицован камнем, даже сам свод и пол. Справа и слева были двухстворчатые ворота, прямо вся лицевая сторона дома, с теми щитами, про которые я уже говорил. Хозяин стоял рядом и явно получал моральное удовольствие от того, как я созерцал его владения.

— Идем в дом? — спросил он, когда я насмотрелся.

Мы прошли мимо будки с собакой, после чего открыли довольно мощную и тяжелую дверь, вход был тоже из двух створок, к тому же с тамбуром, но вторая створка была жестко закреплена и закрыта. Пройдя тамбур, мы оказались в небольшом коридоре. Слева был шкаф для одежды, справа зеркало и стойка для обуви. Все удобно и функционально, как в настоящем доме. После это мы прошли коридор, и хозяин открыл двери. Замерев, я изумленно осматривался. Да уж, удивил старик, таки удивил.

За дверьми был большой зал, именно в нем и были обзорные и, похоже, единственные окна дома, пол был ниже на метр. Чтобы попасть в него, нужно было спуститься по небольшой лестнице. Но зал был полутораэтажным, в смысле расстояние до потолка, где мы стояли, было нормальным, чуть более двух с половиной метров, а с противоположной стороны, где были перила второго этажа, метров семь. В общем, прямо идти — попадешь в гостиную, правее по площадке на лестницу и на второй этаж, где было видно три двери… ан-нет, одна торцовая боком к нам — значит, четыре. Под лестницей и в самой гостиной, то есть на первом этаже, были еще двери. Все освещали три керосиновые лампы, вполне позволяющие мне осмотреть внутренние помещения. Света электрического не было, более того, я даже светильников и проводки не обнаружил, да и столбов с электрическими проводами к дому не подходило, я это еще во время первой разведки выяснил.

— Просто восхитительно, — искренне похвалил я старика.

— Спасибо, — засмущался тот. — Я архитектор в прошлом, военный инженер. Вот и решил построить себе дом.

— Все равно такого чуда я еще не видел. А потолок дубовыми плашками обшит?

— Точно, именно дубовыми. Стены орех, а вот пол и отделка в подвале тоже дуб.

— Хочется все осмотреть.

— Тогда идемте. Берите ту лампу и давайте прогуляемся.

— А почему у вас света нет?

— Компания, что занимается проведением линий передач, запросила слишком большую сумму, а генератор я решил не ставить. Нам с женой и ламп хватает… хватало, привычный я.

Изучая дом, я узнал судьбу старика. Он вышел на пенсию, построил этот дом и спокойно стал жить с женой, три года назад она умерла и была похоронена на кладбище в Романсхорне. Сам он был из Австрии, там же дети находятся, три дочери, сын на фронте воюет. Тоже инженер. Дочери давно его к себе зазывают, но он не хотел оставлять дом, однако они взяли с него слово, что как только он его продаст, то сразу пере едет, вот старик и гнул цену, не желая съезжать. Может, и желал, но убеждал себя, что не хочет, да вот только старость. Один в большом доме.

А дом был и не таким уж и большим, как я думал. Наверху три спальни и санузел, внизу гостиная, под лестницей, к моему удивлению, самая настоящая сауна. Та дверь, что шла из гостиной вглубь холма, вела на кухню, не маленькую, надо сказать, оттуда был спуск в огромный, размером во весь дом погреб с отдельным входом из сарая и гаража. Там же был винный погребок, десяток бочек. Они оговаривались отдельно, так как в них было неплохое французское вино. Одна бочка с испанским.

Теперь по тем строениям, входы в которые были из дома, через подвал и с улицы. Те ворота, что справа, вели в гараж на две машины, где два таких пикапчика, как мой, встанут, да еще место останется. Там были стеллажи и даже небольшой токарный станок с ножным приводом. Инструментов хватало. В гараже стоял большой черный «мерседес», кажется еще тридцатых годов выпуска, и велосипед. За теми воротами, что находились слева, были хозяйственные помещения, включая угольный и дровяной сарайчики, крышка, закрывающая вход в подвал — кстати, в гараже был такой же ход, — ну и разный хлам тут хранился, что был дорог хозяину.

Когда мы закончили с осмотром дома, я еще раз окинул взглядом холм, в склоне которого был врезан этот дом, и вздохнул:

— Так сколько вы хотите за него?

— Пятьдесят пять тысяч рейхсмарок, — спокойно сказал старик, и теперь я понял, почему он был такой ехидный.

— Да он тысяч двадцать пять стоит максимум! — возмутился я такой цене. Правда, особо ей не расстраивался, и сто бы заплатил, как пришли, так и ушли, но нужно было играть на публику. Старик именно такой реакции от меня и ждал.

Указав на холм и проведя рукой по горизонту, он пояснил:

— Этот дом стоит на моих землях, они тянутся во-он от той речушки до той рощи и тех трех валунов. Вон та небольшая роща уже находится на моей земле, граница сразу за ней, и до шоссе — все это моя земля. За холмом есть небольшое озеро, из которого вытекает та речушка, оно тоже мое, граница в трехстах метрах за озером. Тут все мое.

— Тогда сорок, — придя в себя от удивления, предложил я. — Земля не очень, для пахоты не годится, валуны и камни сплошные на поле видны.

— Пятьдесят пять.

— Сорок одна тысяча.

— Пятьдесят пять.

— Господин Юргенсон, я смотрю, торговаться вы вообще не умеете? Вам говорили, что нужно снижать цену в торговле?

— Слышал, но все равно пятьдесят пять.

— Ладно, беру, — протянул я руку хозяину дома, тот машинально и несколько удивленно ее пожал.

— То есть как это берете?

— Прямо сейчас и беру, и дом, и земли — все беру. Оформлять сейчас будем или завтра? Задаток оставлять?

Тот под шквалом вопросов несколько подрастерялся, но, видимо, приняв решение, стал отрывисто отвечать:

— Завтра поедем в мэрию Романсхорна. Задаток — половина суммы. Расписку я напишу.

— Хорошо, завтра я за вами заеду.

— Этого не требуется, встретимся в девять утра у здания мэрии со всеми бумагами.

— Хорошо.

Обговорив все, мы расстались. Я вернулся в машину, где скулил долго терпевший Смелый, а старик к себе, наверное с домом прощался. Щенка я выпустил, отъехав на километр от дома — действительно появилось желание облегчиться, после этого мы оба довольные вернулись в городок.

Владельцем дома я стал только в обед следующего дня. Утром, как и было договорено, мы встретились с хозяином продаваемого особняка у входа в мэрию. Тот приехал на своем стареньком «мерседесе». Это я уж потом узнал, что им старика наградили за что-то там, когда уходил на пенсию, и он с этой машиной не расставался.