Анатолий Логинов - Джеронимо! Книга первая. Война Страница 13

5. Время собирать камни…

Двигатели мерно рокотали, неся тринадцать тонн летающей машины вперед, к полигону. Сидящий напротив Тома Джоди непрерывно что-то тихо шептал себе под нос. О чем-то, неразборчиво из-за громкого гула двигателей, переговаривались, точнее перекликались Райаны. Первый прыжок для всех и почти двадцатый для Толика. Но он все равно волновался. Смущало, что первый раз придется прыгать с парашютом, уложенным кем-то, а не им лично. Хотелось посмотреть в иллюминатор, но с громоздким снаряжением на это требовалось столько усилий, что это желание умирало, едва родившись. Но все же ему было легче, чем сидящему рядом и отчаянно трусившему Джону Уэйну. Нет, внешне бывший ковбой выглядел почти нормально, но необычное для него бледное лицо и устремленный в одну точку взгляд сигнализировали Толику, что надо принимать какие-то меры. Он наклонился к Джону и, перекрикивая грохот, спросил. — Историю про парашютиста в отпуске слышал?

Уэйн первоначально пропустил вопрос мимо ушей. Тогда Толик ткнул его в бок и повторил вопрос. Джон наконец отреагировал и отрицательно помотал головой.

— Нет? Так слушай! — проорал Толик. — Сидит генерал Риджуэй в кабинете. Вдруг раздается звонок из Нью-Йорка. Говорит директор зоопарка Центрального Парка: «Алло! Господин генерал, ваш десантник попал в клетку с тигром!» Мэтью в ответ: «Ну и что?» «Господин генерал! Вы не поняли — ваш солдат попал в клетку с тигром!» — уже кричит директор. «Ну и что?!» «Тигры не кормлены, свирепы, а ваш парашютист с ними в клетке!!!» Генерал ему так спокойно отвечает: «Ваши тигры — вы их и спасайте».

Уэйн заржал, кажется, заглушив на время даже рев двигателей, так, что ему наверняка позавидовали бы все жеребцы с его ранчо. Все сидящие заинтересованно уставились на заливающегося смехом Джона. Первым не выдержал сосед ковбоя и попросил того пояснить, отчего он так развеселился. Буквально через десяток минут выпускающий с удивленным видом пробирался в хвост самолета к грузовому люку мимо отчаянно смеющихся, прямо-таки ржущих, солдат. Несколько движений и… дверь открылась. После команды «Встать!» выпускающего, стоящего у открытой грузовой двери, все десантники с лицами, в большинстве своем искаженными мужеством, неуклюже соскочили со своих скамеек. Выстроились в две шеренги лицом друг к другу. Громко прозвучала команда «Защелкнуть крючья!», каждый прицепил вытяжной фал к натянутому над головой тросу. Каждый чувствовал, что ему в спину упирается другой, стоящий сзади в очереди. Вспыхнула зеленая лампочка, выпускающий выкрикивал раз за разом «Пошел!», после чего десантник резко выбрасывал тело вперед, падая вниз в горизонтальном положении Наконец все парашютисты, орущие: «Джеронимо!!!» вывалились в открытый зев люка, за которым раскинулась пугающая, но в тоже время манящая синева.

Время замедлило свой бег, большинство звуков пропало и только ранее оглушительный грохот моторов задел в ушах жужжанием шмеля. Томительные четыре секунды свободного падения, сопровождающиеся подсчетом тысяч (Толик сознательно не стал применять вбитую в память в «войсках дяди Васи» систему отсчета) завершились рывком открытия купола. Падение сменилось полетом. Осмотревшись, Том увидел внизу и сбоку несколько куполов ранее выпрыгнувших солдат. И неожиданно отвлекся, вспоминая…

Первый день после отпуска запомнился ему переселением в новую казарму и вечерним построением. Взвод в полном составе построился на плацу в составе роты «Джи». Им представили последовательно командира взвода лейтенанта Линна («Бак») Комптона, комроты капитана Эдвина Сейера, командира батальона майора Горхэма и наконец, командира пятьсот пятого полка восемьдесят второй парашютно-десантной дивизии полковника Гейвина. Потом начались полторы недели рутинной для уже проходившего подобный курс Толика наземной подготовки. Они детально изучали устройство и практическую укладку парашюта, старательно тренировались, неоднократно повторяя различные элементы прыжка, в том числе с макета самолета — старого списанного ДиСи-Два с отрезанными крыльями. Изучали и управление парашютом в воздухе, приземление, сбор парашюта после приземления. Потом шло выполнение прыжка с парашютом с вышки и обучение десантированию в составе подразделения. Все это было бы скучно, если бы не мучительные размышления о судьбе отправленного русским послания. Добавляло перца в обыденность дней и ожидание возможного визита полиции или даже агентов ФБР, расследующих происшествие в окрестностях Вашингтона. Том даже не пошел в воскресенье отдыхать вместе с сослуживцами. Он зашел в гарнизонную церковь, при которой был небольшой читальный зал, в котором можно было полистать газеты. Почитал несколько, старательно разыскивая любое упоминание о происшествиях в округе Колумбия, Мериленде и Виргинии. Сначала было несколько сдержанных сообщений в различных газетах о гибели в пламени пожара сенатора со смутно знакомым Толику именем и еще нескольких неизвестных ему уважаемых людей. Потом Тому попал в руки самый свежий номер «Нью-Йорк Таймс» с сенсационной статьей о происшествии в загородном доме в штате Мериленд.

Отвлекшись от посторонних мыслей, Том приземлился и ловко погасил купол. Собирая парашют, он почему-то опять вспомнил содержание статьи. В ней сообщалось, что несмотря на заявление специального агента ФБР Малдера о причастности к происшествию агентов стран Оси, полиция имеет иные сведения. Гибель несколько известных политиков и главы итальянских гангстеров Канзас-Сити Чарлза Бинаджо — это результат борьбы между ирландской бандой Грязного Гарри и итальянцами, превратившейся в настоящую войну двух банд. Произошедшее, написал корреспондент, напоминает события «ревущих двадцатых». В предыдущих столкновениях уже погибло большинство членов ирландской преступной группировки и сам глава банды Гарри МакГрегор. Теперь ирландцы отомстили, уничтожив главу итальянцев и его главного советника. Но основное содержание статьи было посвящено вовсе не этой эффектной, но второстепенной новости. Главное, что описывала статья — неожиданно выяснившиеся тесные связи между сенатором Труменом, главой комиссии по делам вооруженных сил, знаменитым политиком и главой демократов в Канзас-сити Ханеганом и итальянской преступной группировкой города. Корреспондент делал намеки, что такая связь имеется не только в этом случае. Не был ли связан с ней прежний глава демократов Том Прендегаст, как известно умерший два года назад в тюрьме, спрашивал автор статьи. Все содержание статьи, как заметил Том, незаметно приводило к выводу о связи большинства правых демократических политиков с преступностью, причем преступностью, организованной в масштабах страны.

«Вот бы узнать, как прореагировал этот самый Гувер на статью. Он же зуб дает, что мафии нет. А тут такой облом» — двигаясь к месту сбора, подумал Томпсон. Впрочем, он тут же отбросил всякие посторонние мысли, так как назад надо было возвращаться походным порядком. Загрузили собранные парашюты на грузовик. Потом ждали окончания прыжков, строились, пересчитывались. Оказалось два человека из взвода попали к медикам, но ни одного подчиненного Томпсона среди них не было. Солнце склонилось к вечеру, когда длинная колонна десантников отправилась по дороге домой. Они пели недавно появившуюся песню, уже ставшую неофициальным гимном дивизии:

— Как новичок в десанте, он от страха весь дрожал.Проверил парашют он и что дальше будет ждал.Летел он в самолете, под двигателей рев:«Он не будет прыгать вновь!»

Кровавый, очень странный выбран способ умеретьКровавый, очень странный выбран способ умеретьКровавый, очень странный остается только спеть:«Он не будет прыгать вновь!»

Пока Толик и его сослуживцы занимались важным делом, готовясь к будущим боям с нацистами, в остальном мире происходили не менее интересные события.

Переданное неизвестным доброжелателем послание, трижды опечатанное, лежало в вализе дипкурьера, который после долгой дороги на перекладных, три дня назад прибыл в Москву. Потом его извлекли, распечатали и после совещания у самого высокопоставленного начальника спецслужб Советского Союза каждый из присутствующих получил задание на срочную проверку изложенных в нем фактов по своему отделу.

Поэтому сегодня с утра, вместе с другими документами послание лежало в папке, которую доставал из портфеля невысокий полноватый человек в форме генерального комиссара госбезопасности СССР, поблескивая стеклышками пенсне.

Состоявшееся после этого обсуждение могло бы заинтересовать не только непосредственных участников беседы, не только сержанта Томпсона из восемьдесят второй воздушно-десантной, но и большое количество людей по обеим сторонам Атлантики.