Рустам Максимов - Ментовский вояж. Везунчики Страница 13

Нас встретили с опаской, косясь на оружие, задавая вопросы на нескольких европейских языках. Затем до пассажиров "Эйр-Франса" дошло, что здешние аборигены ни бум-бум ни а языке Мольера, ни на языке Сервантеса, ни на языке да Винчи. Перешли на язык Байрона, которым немного владели капитаны Барулин и Зеленцов. Руслан отлично знал немецкий, и вскоре над пляжем разносились рубленые фразы на языке Гёте и Шиллера. В общем, хоть и с трудом, но нам удалось объяснить спасшимся, что мы не собираемся никого грабить и убивать.

В этот момент показался долгожданный вездеход, и народ стал соображать, что к чему. "Витязь" притормозил, подобрав меня, Николая и Михаила, а затем двинулся к застрявшему на мелководье "аэробусу". Вездеход подошёл к самолёту, причалив к его крылу, словно заправский буксир. Мы осмотрелись, и поняли, что можно принимать людей прямо с крыла. Навскидку подсчитали, что придётся сделать не менее пяти рейсов, чтобы вывести всех. Сделали четыре, т.к. сохранившие силы и умевшие плавать люди добирались до берега самостоятельно. Нам помогали пилоты и экипаж, а также несколько добровольцев из числа пассажиров. Вывезли всех, последним рейсом забрав пару пилотов и двух симпатичных стюардесс.

Пока мы занимались эвакуацией, наше капитанское трио пыталось хоть как-то организовать пассажиров на берегу. Увы, нисколько не преуспев в этом по причине отсутствия синхронного перевода на несколько языков сразу. Парни с трудом "держали оборону" под градом вопросов наших соотечественников, коих набралось около полусотни.

Горячие иностранцы-южане протискивались сквозь плотный круг русскоязычных, почти сразу же упираясь в языковой барьер, не имея ни единого шанса вставить хоть слово. Самые умные и терпеливые пассажиры-иностранцы бросили бесплодные попытки перекричать толпу, и просто сидели на песочке, наслаждаясь самой возможностью вдыхать свежий воздух. Другие просто рассеянно бродили по берегу и мелководью, а несколько женщин уже набрали целые горсти крупного янтаря. В общем, все снимали стресс, как могли.

Международное общение наладилось, когда вездеход завершил своё последний рейс, а сквозь толпу пробилась рыжеволосая девица в промокшем насквозь платье. Марина, как звали эту девушку, не стала дожидаться, когда её снимут с крыла, и самостоятельно добралась до берега. Она прекрасно говорила на четырёх языках, не считая родного русского. К тому же в процессе эвакуации выяснилось, что эмчеэсник Марк отлично владел английским. Это его знание здорово помогло нам, когда мы снимали людей с крыла. Теперь Марк покинул кабину "витязя", чтобы вновь помочь с переводом.

Имея пару хороших переводчиков, мы быстро переговорили с пилотами, выяснив основные моменты из приключений их "аэробуса". Попутно и вкратце обрисовали свою собственную поездку, окружающую нас местность, не стали скрывать, что практически ничего не знаем о новом мире. Лётчики с лёгкостью выдержали шоковый информационный удар, заявив, что после их злоключений им даже сам чёрт не брат.

Как я и предполагал, самолёт А-320 авиакомпании "Эйр-Франс" выполнял рейс в Питер, когда произошло НЕЧТО. Сначала на пару секунд отказали все приборы, а затем выяснилось, что нет ни связи с землёй, ни навигации, и вообще, лайнер летел над морем. Море должно было остаться далеко позади, и в первые минуты после катаклизма пилоты едва не сошли с ума. Затем лётчики взяли себя в руки, зашарили по эфиру, и – о, чудо! – вышли на связь с "боингом" "Люфтганзы", который находился в аналогичной ситуации. Полёт вслепую продолжался, "аэробус" тратил драгоценное топливо, среди пассажиров возникла паника.

И здесь произошло первое чудо: в эфире появился ещё чей-то голос, сообщивший, что он идёт над землёй, и ищёт место, где сесть. Это оказался наш "ил", вылетевший из Архангельска. Ещё через пять минут русский радист передал, что, похоже, нашёл место для посадки. У экипажа "Эйр-Франса" появилась надежда, и они смогли-таки вытащить счастливый билет!

Дело в том, что первый пилот Серж Ориоль начинал свою карьеру во французском военно-морском флоте, летая сначала на "этандарах", а затем и на более современных "рафалях". Выйдя в отставку, Серж так и не смог жить без неба, и нашёл себе место в "Эйр-Франс". Второй пилот – Люк Броссьер – также имел армейское прошлое, и даже воевал на "миражах" в Персидском заливе во время первого конфликта с Саддамом. Эти два "милитари", как их прозвали коллеги по цеху, смогли сотворить второе чудо – дотянуть до спасительной суши и благополучно приводнить лайнер. Обошлось без человеческих жертв, синяки, ссадины и прочие бытовые мелочи были не в счёт, т.к. по признанию самого же Сержа, он вообще не надеялся остаться в живых.

Тем временем мои капитаны слегка охрипли, пытаясь перекричать толпу, и основная масса народа потихоньку начала волноваться. Поэтому я взобрался на крышу кабины вездехода, а парни буквально закинули туда же взвизгнувшую Марину. Эмчеэсник Марк передал мне мегафон, найденный в кабине всё того же "витязя". Следом за мной наверху оказались настоящие герои этого дня – Серж Ориоль и Люк Броссьер. Оба лётчика – настоящие офицеры! – очень быстро поняли, что мир изменился кардинально, и теперь помогали мне, как могли.

– Леди и джентльмены! Чтобы предотвратить трату времени с вопросами и ответами, я сейчас расскажу вам всё, что произошло с нами! Я расскажу всё, что видел, и о чём мне известно на данный момент, – я передал мегафон Марине, и та перевела мои слова на четыре языка. Молодец, девочка. Затем мне вернули мегафон, и я продолжил повествование.

Вероятно, мне можно было и не вещать всей толпе на русском, т.к. среди пассажиров было более четверти русскоязычных, судя по всему, хорошо знающих иностранные языки. Мог бы диктовать вполголоса, а Марина бы в точности перевела мои слова. Но я решил говорить на родном языке, чтобы наши соотечественники быстрее въехали в ситуацию. По большому счёту, нам уже было прекрасно ясно, что общемировой катаклизм есть не что иное, как финальная точка в погрязшей в грехах земной цивилизации. В игру под названием жизнь вмешались какие-то действительно высшие силы, и у некоторого числа землян появился шанс начать всё сначала.

Мой рассказ с переводом на четыре языка затянулся примерно на час, и пассажиры "аэробуса" постепенно вникали в происшедшее. Как я и предполагал, реакция большинства спасшихся оказалась вполне предсказуема – люди плакали, даже рыдали, многие мрачнели, несколько женщин ударились в истерику. Одна дамочка ринулась, было, утопиться в море, но ей не позволили этого сделать, вытащили из воды.

Я понимал, что в подобном состоянии люди могут натворить глупостей, но заранее решил ничего не утаивать, в т.ч. и своих мыслей и догадок о катаклизме. Поэтому высказал все идеи о происшедшем, которые только пришли мне в голову. Надо сказать, что это подействовало. Очень многие пассажиры рейса "Эйр-Франс" стали постепенно приходить в себя, и задавать вполне конкретные и осмысленные вопросы. Вместо вектора "что стряслось, и кто виноват" в мыслях людей постепенно появилось направление "что делать, чтобы жить дальше".

Здесь очень своевременно подключились Серж и Люк, пилоты "аэробуса", которые плавно перешли к делам практическим. Офицеры чётко и ясно обрисовали круг задач, стоящих перед людьми в экстремальных ситуациях, начиная прямо от момента спасения. Лётчики буквально излучали спокойствие и уверенность, которые сначала передались остальным членам экипажа, а затем и пассажирам.

Люди зашевелились, и принялись организовываться для спасения багажа, съестных запасов, и прочих материальных ценностей. Какая-то часть пассажиров – в основном женщины – всё ещё никак не пришли в себя, и их просто отвели в сторонку, посадив на песочек. Пара добровольцев и одна стюардесса остались присматривать за этими людьми, чтобы те не натворили глупостей.

– Марина, а Вы, вообще, кто по специальности? Переводчик? – улучив момент, поинтересовался я профессией рыжеволосой девицы.

– Да, я работаю переводчиком, у меня высшее филологические образование, – ответила Марина, тряхнув мокрыми прядями своих волос. – Возвращалась домой из командировки в Париж, и теперь не знаю, что дальше делать. Дома остались мама, сестра, друзья. Даже не знаю, живы ли они, и есть ли вообще мой дом.

– Будем надеяться, что живы, – как известно, железо надо ковать, пока оно горячо. – Марина, я бы хотел сделать Вам предложение…

– Неужели, руки и сердца? А не рано ли, товарищ Иванников? – стрельнув глазками, рассмеялась девица. – Извините, это всё нервы…

– … Два предложения… Второе – чисто деловое: нам в команду срочно нужен свой собственный переводчик. Спокойной жизни не обещаю, а приключений на одно место гарантирую очень много, – не люблю, когда меня подначивают, сразу перевожу разговор на иной уровень. – Первое – почему бы и нет? Предлагаю Вам руку и сердце, а заодно и всё остальное, в комплекте. Как, согласны?