Дмитрий Дашко - Прощай, гвардия! Страница 13

— В госпиталь, быстрее. Гоните что есть сил! — закричал я бородатому кучеру. — Он мне жизнь спас!

По пустым улицам Петербурга мы вихрем домчались до Военного госпиталя. Там я сдал Круглова на руки лекарям, торжественно пообещавшим, что с офицером все будет в порядке. Ранение было легким, однако лицо капитана при этом известии не переменило выражения. Круглов был сильно подавлен.

Не похоже, что боевой офицер мог так сильно расстроиться из-за пустяковой царапины.

— В чем дело, капитан? Что вас так гнетет? — спросил я.

— Ерунда, не обращайте внимания, — устало выдохнул он.

— И все же, что стряслось?

— Своих не люблю убивать, фон Гофен. Противно после такого.

Я кивнул. Теперь чувства Круглова стали понятны.

— Брось, капитан. Хоть Левицкий и был русским, вреда отечеству он причинил больше, чем любая иностранная гнида.

Офицер молча отвернулся к стене больничной палаты.

Врачи сказали, что через два дня ему назначат лечение дома.

— Поправляйся, — сказал я.

Он слабо улыбнулся:

— Обязательно.

Мы расстались почти друзьями.

Ушаков, пока я находился в госпитале, уже успел получить полную информацию о стычке:

— Свезло тебе, что Круглов с моим канцеляристом вовремя свеев приметил и на выручку к тебе поспешил.

— Еще как повезло, — согласился я.

— То-то же. Опоздай они на секунду-другую, рвань кабацкая из тебя душу вытряхнула бы. Местечко-то у свеев давно прикормлено было. Не первый год они у мамзели делишки свои обстряпывали, потому и Левицкого там оставили для надежи.

Ушаков взял со стола какие-то бумаги, покрутил в руках и положил обратно.

— Знаешь, кого ты поубивал? — вопросительно уставился он на меня.

— Не могу знать, Андрей Иванович. Некогда было пачпорт спрашивать.

— Секретаря свейского, который заместо Балагуром застреленного фон Нолькена остался, да двух помощников его. Совсем обезглавил миссию свейскую.

— И что теперь? — вздохнул я, прикидывая, чем это для меня обернется. — Шведы вконец обозлятся?

Генерал развел руками:

— После Циклера окаянного да фон Нолькена можно свеев теперь хучь безо всякого разбору убивать. Хуже нам уже не будет.

— Ругать за то, что Левицкого живым не доставил, не станете?

Операция прошла не так, как было задумано, но не я первый и не я последний. Такое случается сплошь и рядом. Ушаков понимал это не хуже меня.

— Было бы за что — так я бы тебя не словами ругал, а на дыбу бы подвешивал. Все ты, майор, сделал правильно. Нет твоей вины в том, что приключилось. Да и нет худа без добра. Свеям тот аспид куда больше нашего был нужен. Свидетелем собирались сделать, в морду нам скандалом натыкать. Хотели в Стекольну переправить вместе с посольством, а там мы уже до него не дотянулись бы.

— То есть шведское посольство уезжает? — догадался я.

— Верно. Остерман уж весь извелся, дела улаживая. Но свей, как конь упрямый, удила закусили. Будто вожжа им под хвост попала, — сокрушенно произнес Ушаков.

— Может, оно и к лучшему. Будет шпионов меньше, — предположил я.

— Как же, меньше, — усмехнулся генерал. — Вместо свейских французские прибывают. Едет к нам из Версаля маркиз де ла Шетарди. Стройный, красивый — девки от него так и млеют, а самое опасное — умный. Вот от кого неприятностей надо ждать полную кубышку. Одно хорошо: своевольным тот маркиз оказался. Вместо того чтобы сюда во весь опор лететь, в Берлин завернул, чтобы над недругами своими вдосталь распотешиться. А я уж намекнул кому надо, чтобы маркиза там чуток подержали под благовидными предлогами. Пущай как павлин ходит, хвост распускает. Чем дальше он от Петербурга находится, тем мне спокойней, да работы меньше.

— А насчет меня что, Андрей Иванович. Мне чем заниматься?

— Как чем? Я же тебе обговаривал, — возмутился Ушаков. — С завтрева роту принимай особливого назначения да готовь ее к кампании зимней. Война на носу, а он меня спрашивает, чем заниматься.

— Слушаюсь, — сказал я.

Завтра так завтра. А про роту осназа мне понравилось. Вот оно как получается, из каких глубоких времен некоторые термины всплывают.

Глава 6

Прибывшая утром на полковой двор сводная рота состояла из двухсот человек. Были в ней и солдаты из моего первого капральства. Я с радостью увидел в строю Чижикова и Михайлова. Лишь субординация помешала мне стиснуть их в объятиях. Мы столько пережили вместе! Чего только стоила одна поездка в Польшу и полная приключений одиссея на обратном пути.

Я ходатайствовал о переводе ко мне Карла, но командовавший полком Густав Бирон оставил его при себе в качестве адъютанта. Похоже, кузен повторял ступени моей карьеры.

Была мыслишка переманить к себе еще и Круглова, но, пока капитан не выздоровел, это не имело смысла.

Правда, вместо моего Карла я получил другого, и это уже был сюрприз из сюрпризов. Кроме измайловцев прибыл десяток кирасир из Брауншвейгского полка, и возглавлял их… барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен.

— Тот самый Мюнхгаузен, — невольно вырвалось из моих уст.

Вид стройного молодого человека лет семнадцати-восемнадцати никак не вязался у меня с известным литературным персонажем. Разумеется, я знал, что барон Мюнхгаузен не чья-то выдумка, а реально существовавший человек, не имевший ничего общего с вымышленным образом, но одно дело — знать, а другое — видеть его перед собой.

Юноша залихватски подкрутил правый ус и недоуменно спросил:

— Что значит «тот самый», господин майор?

Я пробормотал что-то вроде «не обращайте внимания», надеясь, что моя заминка быстро забудется и я не буду выглядеть странно.

Вид легендарного во всех смыслах человека смущал меня до жути. На мультиках о нем, на знаменитой песне о том, что «находчивей, находчивей Мюнхгаузена нет», на великолепном фильме с Олегом Янковским я, можно сказать, вырос. И вот — встреча со знаменитым бароном стала для меня культурным шоком. Передо мной стоял бравый красавец с погонами ротмистра на плечах.

Чтобы разговор перетек в деловое русло, я поинтересовался, каким ветром барона сюда занесло. Отряд особого назначения набирался исключительно из пехоты, и планов на тяжелую кавалерию не было ни у меня, ни у Ушакова.

Никого не удивляло, что глава Тайной канцелярии занимался сугубо армейскими вопросами, ибо он был одним из фактических начальников гвардии, и многие вопросы решались через него.

— Я прибыл в Россию совсем недавно. Принц Антон Ульрих пожелал, чтобы ему прислали с родины нового пажа взамен умершего от болезни Пика. Я стал ротмистром кирасирского полка, однако, стоило только принцу узнать, что вы прибыли в Петербург и возглавили новую часть секретного назначения, он добился моего временного перевода к вам вместе с десятью другими доверенными людьми. Мой господин очень вас ценит, барон.

— Мне лестно это слышать, ротмистр. Надеюсь, вы будете служить под моим начальством с тем же усердием, каким служили вашему принцу.

— Не сомневайтесь, господин майор. Я всегда верен присяге.

Погода нам благоприятствовала. Ушаков позаботился о достаточном количестве лыж и палок. Я закинул удочку насчет белых маскхалатов. Сначала генерал-аншеф меня не понял, но после разъяснений кивнул и пообещал заняться этой проблемой.

— Будут у тебя белые епанчи недельки через две, — уверил Ушаков.

Приоритетными вопросами для моих бойцов стали: хорошая физическая подготовка, умение ходить на лыжах и одновременно стрелять. К сожалению, в прошлой жизни я знал о тактике подобных отрядов лишь понаслышке, поэтому руководствоваться приходилось исключительно логикой и здравым смыслом.

Самые грамотные проходили дополнительное обучение на ускоренных медицинских курсах. Из этих нижних чинов готовили будущих санинструкторов, которые могли оказать первую медицинскую помощь.

Двумя сотнями солдат при небольшом количестве офицеров и унтеров управлять сложно, за исключением поля боя, когда рота представляет собой единый организм. Но мне была нужна максимально мобильная и оперативная структура, поэтому я ввел еще должности десятников, своеобразных аналогов командиров отделений.

Любая дополнительная ответственность должна поддерживаться материально. Мне удалось выбить «комодам» дополнительные суммы на жалованье и увеличить им порционы, которые можно было выбирать как провиантом, так и деньгами.

Мюнхгаузен оказался толковым командиром, не лишенным фантазии и смекалки. Пожалуй, насчет этих полезных на военной службе качеств злопыхатель Распе был прав. Я назначил барона своим заместителем. Ему, чтобы оправдать доверие, приходилось заодно осваивать русский язык.

В армии давно уже установилась традиция обедов у вышестоящего начальства. Густав Бирон регулярно принимал у себя офицеров полка, мы ходили к нему по очереди. Я последовал его примеру.