Михаил Ланцов - Русь Inc Страница 13

— Это все?

— Если приметишь какое место для строительства укрепленного поселения, тоже отмечай. А так, вроде как все.

— Ясно. А огородник мне зачем?

— Места для выращивания редиски с картошкой будет присматривать, — улыбнулся Георгий. — По весне ведь нам этим чудным делом придется заняться. И да — постарайся не затягивать. После деревень тебе нужно будет город весь протряхнуть. Надеюсь, ты не против роли княжеского участкового? По числу населения как раз должны на типичный московский участок походить.

— Давай не будем забегать вперед. Кто его знает, как местные поведут себя?

— Да как они могут повести? Люди они везде люди. Голодные, дикие, необразованные. Но люди же. Тем более, что рьяного рвения к вере у люда я пока не замечал. Им бы пожрать чего. Тут не до высоких материй.

— Всякое бывает.

— Так я не спорю. Бывает. Но я в чудеса не верю. А вот в тебя верю — ты матерый специалист. Справишься.

— Ха. Посмотрим.

— Ладно… ступай. А то меня Валя заждался. Уже всю голову взбаламутил своими идеями. Чего он только не предлагал. Карта высот то здесь… хм… слегка другая, нежели в наши дни.

— Да я заметил. Совсем знакомых мест не узнаю.

— Вот — вот. И холмы круче, и низины резче. У него уже восемь проектов наметилось по новой крепости.

— Если интересно мое мнение, то да, Кремль у реки и против монголов это не лучший выбор. Но у нас мощные арбалеты. Мы им просто не дадим воспользоваться вихревыми катапультами. Так что нет смысла мудрить. Стройте так же, как поступали московские князья.

— Я учту твое мнение, — улыбнувшись, произнес Георгий. — Посмотрим, что предложит архитектор. Не переживай. В любом случае, еще не раз обсудим. Может быть там действительно стоящее будет.

Глава 8

13 августа 1235 года. Московское княжество

Крохотное новообразованное Московское княжество раскинулось вдоль своей главной магистрали — Москвы — реки. Конечно, с ответвлениями, но не сильно. Поэтому в путешествие по селам округи отряд под руководством Ивана Семеновича отправился на двух больших шлюпках, которые нес на себе 'Арго'. Фактически гичках. Кораблю они больше ни к чему, а вот отряду очень пригодились. Крепкие, легкие, надежные плавательные средства, способные идти не только на веслах, но и под парусом. Причем довольно быстро.

Вот на этих 'лодочках', каждая размером с добрый ушкуй, Иван и отправился к ближайшей деревне.

Русская деревня.

Во скольких песнях и стихах она воспета? Если их послушать, то она оказывается просто мечтой, вынырнувшей из пучины прошлого, которое в свою очередь, отличалось справедливостью, честностью и прочими добродетелями. Там все было не так, как сейчас. Еда была натуральной, инфекция — ручной, а дизентерия — лечебной. Не говоря уже о том, что бабы рожали в поле исключительно здоровых детей, без всех этих новомодных штучек, от которых один вред…. Ну или как‑то так. Ценители апокрифической, прямо‑таки сказочной древности, всегда смогут развить и дополнить эти мысли.

Однако на деле все оказалось не так радужно…. Но давайте по порядку.

Еще подходя к берегу, Иван отметил, что несколько рыбаков, бросив все, побежали куда‑то к домикам. Две гички, полные вооруженных людей, оптимизма аборигенам явно не добавляли. Но оно и понятно — времена лихие. Большинство людей живет по принципу: 'выдали пистолет, и крутись, как хочешь', а крестьянам приходилось постоянно помнить о том, что 'белые придут — грабят, красные придут — тоже грабят'. Понимая это, спешить и сразу идти за пейзанами гости не стали. Ведь испугаться могут, и ищи их потом по окрестным лесам да оврагам и в стогах сена.

Иван со своими людьми степенно 'припарковался', вытащив обе гички на берег. Осмотрелись. И малыми силами двинулись в сторону построек. Большая же часть отряда демонстративно осталась у лодок. Мало того — специально на виду.

Подобный подход оправдал себя. Навстречу Ивану вышел мужчина в летах. По местным меркам, конечно. Так‑то ему лет сорок от силы было. Осторожный взгляд, обросший, умеренно опрятный, в изрядно поношенных лаптях. Остальной же народ аккуратно выглядывал из самых необычных мест, явно готовясь дать деру в случае опасности. По крайней мере, то здесь, то там торчали их любопытные мордашки.

— И вам доброго дня, путники, — произнес мужчина и вежливо поклонился. — Я Лукаша, староста нашей скромной деревни.

— И вам доброго дня, — едва заметно кивнул Иван, возвращая приветствие. — Я сотник нового князя Московского Георгия Максимовича. Слышал ли о таком?

— Как не слышать? Слышал. О нем вся округа только и говорит. Весть об освобождении от податей как птица все окрестные земли облетела.

— Это хорошо, — кивнул Иван. — По поручению князя я объезжаю его владения и осматриваю их. Кто кем живет? У кого какие беды. Так что, пойдем, расскажешь.

— Чудно как‑то. Никогда раньше князя не заботили наши беды, — удивленно произнес староста, услужливо показывая дорогу к своей хижине.

— Новый князь из Святой земли прибыл, где воевал вместе с отцом за Гроб Господень. Там его и озарило просветлением духовным. Так что, рассказывай, не таись. Может, сможем помочь чем.

Лука от таких слов сильно призадумался. Что ждать от странного желания князя? Как поступать? Впрочем, спорить и пререкаться он не стал. Какой в том смысл? Тем более что никакой явной угрозы от гостей не исходило. Поговорить‑то язык не отвалиться.

А Иван шел вглубь населенного пункта и грустнел на глазах.

Какой была среднерусская деревня тех лет? Добрые срубы, дородные бабы в расшитых рубашках да крепкие мужики, что под стать богатырям? Отнюдь. Этой сказки, к сожалению, не было. Экономика и доступные технологии диктовали свои условия жизни.

Так, например, во всей деревне был только один сруб — дом старосты, да и тот — скромный и неказистый. Остальные жители ютились в мазанках — домах со стенами из переплетенных веток, покрытых толстым слоем глины. Деревья, конечно, были рядом. А вот подходящего инструмента для их обработки остро не хватало. Поэтому срубы являлись признаком зажиточности. Ими не брезговали даже князья. Крыши были крыты сплошь соломой. Дранки нет. О глиняной черепице никто и не заикается. Окна прикрыты ставнями и лишены стекол или хотя бы их аналогов. Внутри — земляной пол и примитивные топчаны, набранные не из досок, а из жердей, прикрытых соломой. Мечтаете погреться на старой доброй русской печке? Мечтайте дальше. Ибо нет ее. Вообще. И в планах не значится. А народ топит по — черному, из‑за чего изнутри все стены закопченные от сажи.

Сами люди под стать своим домам. Худые, изможденные. Ивану там, в XX и XXI веке всегда нравились стройные женщины. Но одно дело стройная, спортивного вида девица. И совсем иное 'бухенвальдский крепыш', смотрящий на тебя тревожным взором. Какая уж тут эрекция? Жалость и только. Ну и сразу мысли о том, чем бы ее покормить. Конечно, все было не настолько радикально, как в лагерях смерти, но очень близко к тому.

Одежда никоим образом не выбивалась из общего фона. Серая, грубая ткань, местами подранная и сильно изношенная. У единиц она была относительно новая. Обувь? Практически все рассекали босиком. Лето же.

Иван впервые с момента попадания в XIII век оказался так близко к простому люду. Как‑то так получилось, что Георгий пер словно танк, нигде толком не задерживаясь. А если и останавливался, то удерживая своих людей компактно в полной боевой готовности. Мало ли что? Но тут… взглянув поближе на простой и суровый быт крестьян этих лет, Иван лишь желваками играл. Заводить старую песню о том, что довели и разворовали? Так нет же. Жили они так испокон веков. Бедно и трудно. Редкий год без голода был. Как там говорили? Если рожь не уродилась, это не беда. Беда — если лебеда не выросла. И кого ругать? Кого винить? Нет в этом деле ни правых, ни виноватых. Есть лишь проблема, одна большая, сплошная и всеобъемлющая проблема, которую предстояло решать.

Иван повернулся к Семену, что шел рядом с таким же пасмурным лицом, но тот лишь покачал головой и тихо сказал:

— Ничего не говори. Не надо.

Тот был из крестьянской семьи и степень его переживаний при виде того ужасного запустения, в котором жили люди, зашкаливала. Он и учиться пошел из‑за того, чтобы помочь избавить людей от голода и скудости питания. Насмотрелся в детстве, а еще более того — наслушался. Первая половина XX века принесла нашей многострадальной Родине много сложных испытаний, отзвуки которых звучали даже в начале XXI века.

Гости пришли к дому старосты и, разместившись без особенного удобства, стали беседовать. А мальчишки побежали по округе собирать людей. Ведь на дворе было лето, и шли активные полевые работы. Однако уже через три часа возле дома старосты собралась практически вся деревня.