Алексей Борисов - Смоленское направление - 4 Страница 13

Осмотрев ещё раз все возможные подходы к мосту, я повернул бинокль в сторону караулки. Располагалась она в шагах шестидесяти от моста, на правом берегу реки. Небольшое, осевшее в землю практически до окон бревенчатое здание, украшенное ярко-красным кирпичом печной трубы. Кладка свежая, предвоенная. Печку хозяин обновил, а крышу не успел. Хлипкая крыша, со стороны дороги покрыта гонтом, как на показ, а с тыла солома. Ближе ко мне крохотная пристройка с поленницей дров у стены, широкая колода, козлы с бревном и двуручная пила. Чуть дальше к дороге, в тени дерева стоит мотоцикл с коляской. Рядом пристроена лавочка, на которой восседает усатый фельдфебель, по возрасту из старослужащих, лузгающий семечки или орешки. От меня до него метров семьдесят, в бинокль даже волосы на ушах видны, но он закрывает рот рукой. Да и не столь важно, что он грызёт. Возле него стоит ещё один, с погонами унтер-офицера, держит в руках прутик и гоняет пятерых тощих солдат в полной выкладке. Вот они построились в шеренгу, а с прутиком стал им втолковывать:

- Стой, кто идёт! Тот, кто после третьей команды "стой" не остановился, пусть пеняет на себя, часовой имеет право его застрелить. Предупреждение можно не говорить и огонь можно открывать, если явно виден враг. Вам ясно, идиоты?

В ответ молчание. Видимо, особо говорливые уяснили, что командиру начхать на их мнение.

- Смирно! Вольно! Винтовку на караул! Подразделение кругом! Занять позицию!

Солдаты, спотыкаясь, побежали к окопам у моста. Усатый остался на лавочке, указав пальцем на самого первого, мол, этот кое-что уяснил. Но немец с прутиком не унимался, вставив в рот свисток, он подал сигнал, после чего крикнул:

- Внимание, газы!

Не обращая внимания, как идёт муштра, я задумался, а ведь эти пятеро должны как минимум желать своему фельдфебелю всех земных бед. Не понимают ещё, что он учит их выживать. Небось думают, как бы подставить его, чтобы убрали мучителя подальше от них. Подстава! А почему бы и нет? В голове возник план. Если сейчас, пока идут занятия, по старому рву, оставшемуся непонятно с каких времён, проползти до поленницы и засунуть за дровами с десяток, завёрнутых в целлофан газет, то на мост можно и не зариться. Достаточно будет кое-кого известить, о том, где надо искать. А ловить шпиона среди своих - занятие весьма увлекательное. Особенно среди невиновных. Тут землю рыть будут, стараясь уличить.

Оставив рюкзак на месте моего наблюдательного пункта, со свёрнутыми в трубочку газетами за пазухой я пополз ко рву. На месте учений уже раздавались два голоса. К немцу с прутиком наверно присоединился "усатый". Выражения стали витиеватей, а команды чаще и громче. Пусть забавляются, главное, чтобы не пошли в атаку в мою сторону. Минут через пятнадцать я дополз к колоде для рубки дров, и до поленницы осталось всего ничего, как команды прекратились. Солдат вновь построили. Надо было спешить. На полусогнутых я бросился к сложенным дровам, сунул за ними газеты и попятился задом. Окно избушки в этот момент распахнулось, оттуда высунулась рука с кружкой и за угол, прямо на меня полетели брызги остывшего кофе из цикория.

Палец сам нажал на курок пистолета. И я никак не мог понять, отчего не слышно выстрела. Так и пятился, стиснув рукоятку, давя на спуск. Уже во рву, подавив в себе страх, я сообразил, что не поставил оружие на боевой взвод. Вроде, чего там сложного? Дополз до избушки, подложил газетки и смылся по-быстрому. Правду скажу, не сложно, но очень страшно. Потому как когда ползёшь, спиной чувствуешь рыскающий ствол пулемёта, да пару-тройку глаз, шарящих по округе, выискивая, как кажется, только тебя. И страх этот оттого, что ты один, а их много, и некому твою беззащитную спину прикрыть. А воображение отключить, так ещё хуже может стать. В партизанской войне надо каждый шаг просчитывать. Не семь, а семьдесят семь раз отмерять, перед тем, как отрезать.

До места лёжки, где остались мои вещи, я полз час, замирая от каждого шороха. И только ощутив себя в безопасности, лёг на взмокшую как после купания спину и прислонил к себе винтовку. Отдышался, протёр оптику и, устроившись поудобнее, прицелился в зад "усатого". Он снова что-то грыз.

- Пух, пух, - прошептал я, - твоя жизнь на пальце моей руки. Ты никто, и живёшь потому, что нужен мне. Вроде полегчало, отомстил за переживания.

Следующим днём Савелий Силантьевич привёз в Хиславичи отчёт по заготовке сена. Сдал его в управу, и вместе с Ржецким направился в комендатуру. Формально он должен был подать рапорт о пленных красноармейцах, но как потом выяснилось, по документам они были отпущены на поруки родственникам. Знать об их судьбе в планах Долермана стояло где-то между: есть ли жизнь на Марсе и почему пингвины не летают. Второй причиной посещения комендатуры явилась пачка листовок пропагандистского характера, отобранная им у пацана из Мокрядино. Ржецкий переводил, а Савелий рассказывал подробности, как мальчишка сознался, что спёр бумажки у дома возле моста, где живут немцы, думая, что "усатый" прячет в поленнице деньги. Мол, сам просёк, как оккупант туда лазил, сразу после проезда грузовика по мосту. Разыскать пацана? Какие проблемы, Петька Иванов. На вид лет десять, с щербатым козырьком картуз на голове, штаны серые, пиджак перешитый, и примета у него особая - сидор за плечами. Такие вот дела, гражданин начальник. Долерман всё подробно записал и, выпроводив посетителей, задумался.

Сообщить полученную информацию начальнику района он может и без проверки. Ситуация обязывала. Военнослужащий вермахта, хранящий агитацию большевиков - преступник. Такие сигналы на тормозах не спускают. Взяв в руку перевязанную бечёвочкой пачку серовато-фиолетовых листовок, комендант стал их рассматривать. Листы напоминают десятирублёвые банкноты русских. Такую бумажку несложно спутать с деньгами, да и для самокрутки, ставшей в последнее время популярной у солдат, в самый раз. Враг стал умнее. Что тут пишут?

"Пропуск. Действителен до конца войны для неограниченного числа … Желающих работать мы устраиваем по специальности. Не забудьте взять с собой шинели и котелки".

Так, а что это за цифры внизу, в правом углу? Серийный номер листовки? Они что, на каждую листовку присваивают номер? Невероятно. Версия мальчишки с украденными деньгами становилась правдоподобной. Пацан мог представить, что это немецкие купюры. Вряд ли он видел настоящие рейхсмарки. Надо действовать, вот только найдут предателя благодаря Долерману, а крест с мечами достанется какому-нибудь проходимцу с волосатой рукой.

- Ганс! - Позвал комендант секретаря, - Ржецкого ко мне, вместе со старостой Прилепово, срочно!

Через несколько минут Савелий Силантьевич писал под диктовку отчёт о проведённым им следственно-розыскном мероприятии, согласно полученного два дня назад приказа от Долермана. Ржецкий тут же его перевёл на немецкий и спустя час комендант был у начальника района, подавая отпечатанный на машинке первый экземпляр рапорта. Вспыхнувшая было на карьерном небосклоне звезда Долермана, по всем законам должна была воссиять, но судьба-злодейка была явно не в настроении. Шванде прочёл бумагу, посмотрел местоположение упоминавшейся в документе деревне на карте, что-то прикинул в уме и хлопнул себя по ляжке. Коменданту, вызвавшемуся лично провести операцию по аресту неблагонадёжных, указали на своё место, объявив лишь благодарность. Долерман вышел из кабинета начальника ни с чем, поклявшись, что больше никогда не проявит служебного рвения. А вот его патрон стал действовать хитрее, да и фантазии у него было хоть отбавляй. Из доклада следовало, что пачка листовок появилась после прохождения по мосту грузовика, и не надо было напрягать мозги, чтобы понять взаимосвязь, но это всё лежало на поверхности. Шванде копал глубже: постовые лишь мелкие сошки, возможно знающие старшего агента, который листовки и передал. Тот, наверняка, тоже рядовой исполнитель, а вот лицо, стоящее за ним уже птица, и скорее всего высокого полёта. Любой клубок можно размотать, потянув за ниточку. Главное ниточку найти, что он и сделал.

Выкурив сигарету, Шванде связался с шефом тайной полиции в Починках и предложил ему реальный шанс продвинуться по службе, не забыв про его скромную персону. Из перечисленных доводов выходило, что есть возможность накрыть резидентуру противника, окопавшуюся в вермахте. После его звонка, к пятнадцати часам караул у моста был сменён и препровождён тайной полевой полицией на гауптвахту в полном составе. Если кто-то думает, что немцы взяток не берут - спешу разочаровать. В поленнице обнаружили советские газеты, у солдат при обыске рубли, причём у всех. Это обстоятельство немного осложнило выяснение, кто из задержанных русский шпион. И тут вступил принцип не выплеснуть бы с водой ребёнка. В одночасье вермахт лишился целого отделения без единого выстрела. "Плотики" по реке больше не сплавлялись, Шванде приписал эту заслугу себе и снял посты наблюдения. Водный маршрут стал свободен, чем я и воспользовался через пару дней. 2.