Александр Конторович - Дорога в один конец Страница 13

Поворот... ещё один.

Чу!

Кто-то спешит навстречу, торопится.

А кто тут может спешить?

Немец, кто ж ещё...

Вот он совсем близко...

 — Parole?

Вполне реальный вопрос. Солдат бежит в тыл, и тут его окликают. А кто может здесь такие вопросы задавать? Да свой же камрад, больше некому. Русский диверсант нападёт молча, стараясь сохранить элемент внезапности до последнего.

Вот и не удивился фриц, понятно ему всё.

 — Hamburg!

Теперь — отзыв.

А вот тут, друг ты мой ситный, ожидает тебя обидный облом! Ибо, чего-чего, а отзыва я не знаю. И вопрос тебе задавал исключительно для того, чтобы выяснить хотя бы первую часть пароля.

Спасибо тебе, неведомый камрад, с этой задачей ты вполне справился. И более мне не нужен. В смысле — совсем.

Шаг вперёд — и вылетает снизу окованный приклад "СВТ".

Хрясь!

Такой штуковиной совершенно не обязательно именно по голове стучать. В грудь — оно тоже вполне ничего выходит. Во всяком случае, дыхалку перебивает начисто, не то, что крикнуть — просипеть и то, не всегда получается. Так что не позовёт фриц на помощь, попросту не сможет. Ну и я, разумеется, тоже тут рассусоливать не собираюсь... давая немцу шанс прийти в себя.

И дальше по тропочке топаем, отправив тело незадачливого солдата подальше в кустики. Утром найдут... может быть.

Хлоп!

А вот и ракетчик, рядышком совсем.

Шагов двадцать или около того.

Так, винтовку в сторону, стрелять мне категорически нельзя. Всех сразу на ноги подниму.

А вот подаренный кинжал — он очень даже к месту будет. Обоюдоострый, можно им во все стороны работать, руку не слишком выворачивая.

Шаг... второй...

 — Parole!

Не спит второй немец, бдит. Соблюдает, собака, уставную дисциплину.

 — Hamburg!

Получи, родной.

 — Magdeburg!

Вот, значит, как... был я в том Магдебурге. Ничего себе городишко, впечатляющий. Можно было бы устроить вечер воспоминаний.

Можно, но, не сейчас.

У нас тут нонеча другой вечер намечается. Не песни и пляски, а, скорее, акробатики...

 — Ха!

И вылетает у меня из-за плеча тяжелый сидор. Надо же так случиться, что попадает он при этом аккурат в любопытную морду вопрошавшего фрица.

Добрых восемь кило — не комар чихнул!

Вот и немец тоже, не чихнул. Скорее поперхнулся вопросом, который хотел мне задать. Ничего, дорогой, помолчи. Молчание — оно золото, как умные люди говорят.

Прыжок!

Аж мускулы на ногах хрустнули!

А хорош кинжал! Вошёл в спину ракетчику — как по маслу. Немец только сдавленно хрюкнул и обмяк.

Разворот!

А вот за винтовку хвататься — команды не было!

Взмах — и хлынула кровь на приклад. А вы что думали? Разом несколько пальцев срубить — кровянки будет ого-го!

Раскрыл фриц рот, но вот крикнуть не успел — влетел ему туда, кроша зубы и обдирая кожу на суставах, мой кулак. Я ведь и левой рукой приголубить могу... не хуже многих!

Клинок кинжала уже не блестел, весь кровью вражеской покрытый. И оттого не усек фриц, как кинжал оказался в опасной близости от его горла. А может, и усек... только легче ему с того не стало.

А где третий?

Тот, кому мой сидор в рыло прилетел?

Хрен его, фрица этого, знает... сбежит ещё с моим добром, с него, пожалуй, что и станется.

Нет, не сбежал! Вот он, голуба, на земле ворочается, всё же не пуховой подушкой-то его приложили.

Вот и славно, тебя мы резать не будем, и живой вполне пригодишься. Вздёргиваю немца на ноги и разок добавляю по многострадальной морде. Обмяк, болезный, к транспортировке готов.

Условный свист — и в окоп вваливаются мои сопровождающие.

 — В темпе! Этого гаврика спеленать — и к нашим! Пусть думают, что мы за языком приходили. Саперов по дороге подгоните, хватит им там спать! А я тут пока за фейерверк поработаю, ракет немец оставил ещё много. Пусть не переживают — в другую сторону шарашить стану. Каждые тридцать секунд по ракете буду давать, считайте, чтобы вас не подсветить! С десяток брошу — и хорош! Никонову пусть скажут — догоню, пущай саперов подхватит и топает быстрее.

Вот так!

Ребята особо не рассусоливали, спеленали немца (унтер оказался, точно прокатит идея с языком), да, прямо через бруствер его и перевалили. И правильно, второй пулемёт у фрицев левее стоит, метров сто отсюда, не засекут парней.

Первую ракету я запустил в сторону от места предполагаемого залегания саперов, не дураки ведь там подобрались, должны сообразить, что уже уползать оттуда можно, успокоился пулемётчик.

Вторая пошла... третья... тихо. Нет выстрелов, ничего не заподозрили немцы.

Ф-ф-ф-у-у-у... аж, вспотел.

Сейчас бы водки глотнуть. Не любитель я этого дела но, в такой обстановке даже трезвенники завзятые — и те выпьют.

 — Итак, товарищ старший лейтенант, что у вас такого срочно произошло? — майор Федоткин ополоснул лицо водой, прогоняя сон.

 — На наши позиции вышли два бойца из взвода старшины Красовского.

 — Так... — майор присел на табуретку и застегнул воротник гимнастёрки. — Вышли. Двое бойцов. Понятно. И что же эти бойцы?

 — При пересечении нейтральной полосы, приданные разведроте саперы, были обнаружены противником. Подсвечены ракетами и залегли. Дальнейшее их продвижение было невозможным, там всё простреливается насквозь из пулемётов.

 — Умеете вы обрадовать... — покачал головою штабной гость. — Но, я так понимаю, что это ещё не все новости?

 — Вы правы, товарищ майор, не все. Старшина Красовский принял решение отвлечь немцев и, совместно с этими бойцами организовал нападение на пулемётный расчет противника. Собственноручно уничтожил троих немецких солдат, а унтер-офицера взял живым. Перешедшие линию фронта бойцы привели его с собой. Только он квёлый какой-то, видать, сильно досталось при задержании.

 — Совсем весело... Да фрицы же сейчас только, что на уши не встанут!

 — Старшина, таким образом, смог предотвратить обстрел залёгших саперов! Ведь именно эти самые немцы и пускали ракеты. А так, со слов Красовского, у немцев будет понятное объяснение — пулемётчики что-то заметили на нейтралке. И это была та самая группа разведчиков, которая их потом и атаковала. Вполне ведь разведчики могли имитировать какую-то активность для отвлечения внимания, ведь так?

 — Ну... — поджал губы майор. — Может быть, может быть...

 — Зато, товарищ майор, — торопливо продолжил ротный, — саперы прошли беспрепятственно! А у немцев теперь есть логическое объяснение всему произошедшему!

 — Хрен его знает, что теперь там, у немцев, есть... — пробурчал Федоткин. — Стрельбы там не было?

 — Пока тихо.

 — Хм! Пока... Ладно, старший лейтенант, садись, покумекаем. Распорядись, пусть нам чаю организуют, сон, как я понимаю, коту под хвост пошёл.

Когда ротный вернулся в избу, штабной уже сидел у стола, просматривая какие-то бумаги. Не прерывая своего занятия, он только головою повёл, указывая гостю на табурет.

 — Вот, что, старшой... Я тут, на досуге, полистал личное дело твоего старшины. Ты-то сам, как его оцениваешь?

 — Хороший боец, злой. Умелый командир. Своему месту вполне соответствует.

 — Ну, ещё бы он не соответствовал! Старшина этот, как я погляжу, и в тылу немецком наколобродил — будь здоров! Да и последний ваш бой... По совокупности — уже и младшего лейтенанта давать можно, должность соответствует. Да и не только...

 — Но, ведь мост-то сожгли...

 — Так и не Красовский же его оборонял! На своём месте он всё правильно организовать сумел. Вот, только, как я посмотрю, у него привычка всё самому делать, в одиночку. Как-то это странно выглядит, не находишь?

 — Старшина просто очень быстрый, не каждый боец за ним поспевает.

 — Так надо ему таких же быстрых найти.

 — Где, товарищ майор? У меня таких больше нет, Красовский один только и есть.

 — Да? Ладно, этим я сам займусь... Разумеется, когда они все назад притопают. Тогда можно будет и насчёт очередного звания подумать, если всё, как надо, ребята твои там сотворят.

Стукнула дверь, и на пороге появился боец-посыльный.

 — Разрешите войти?

 — Что у вас? — повернулся к вошедшему майор.

 — Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту?

 — Обращайтесь.

 — Что случилось, Городня? — спросил посыльного Горячев.

 — Унтер немецкий оклемался, его сейчас Пинчук допрашивает.

 — Ну-ну! И что хорошего рассказал тот унтер?

 — Немцы ожидали прорыва разведгруппы. Им было приказано не открывать огня, чтобы русские не возвратились. Немедленно сообщить о появлении противника и дать точные коор... — запнулся посыльный, — кордонаты места прорыва.