Анатолий Спесивцев - Атаман из будущего. Огнем и мечом Страница 13

Огромные обозы с награбленным двинулись в Сечь, Азов, степь и на Кавказ. Однако у грабителей желание прибарахлиться еще только усилилось. Не собиралась сидеть без дела и казацкая пехота, и дополнительно формирующиеся кавалерийские полки тяжелой конницы, благо и коней, и доспехов для этого было в изобилии. Да, польская армия разбита и уничтожена, но большая часть городов и замков по-прежнему находилась в руках казацких врагов, предстояло их отбивать и захватывать.

Особо стоял, теперь очень остро, еврейский вопрос. Во время Хмельнитчины их просто вырезали. Аркадий, зная об опасности подобного исхода, разработал и уговорил казаков принять план по выселению евреев с Руси. Выжить в море ненависти к ним, далеко не всегда обоснованной, но бурлящей на этих землях, шансов у иудеев не было. Собственно, резня уже началась, все члены этой общины, имевшие несчастье, неосторожность или глупость оказаться в дороге, вылавливались и жестоко убивались озверевшими крестьянами. То, что большая часть казнимых к арендаторскому бизнесу отношения не имеет, никого не волновало. Жид – значит, бей его палкой, цепом, меси сапогами, кидай в воду… разве что красивых евреек оставляли в живых. Даже женились на них после насильственной христианизации. Да малолетних детишек часто рука убивать не поднималась, ведь все эти зверства творили благочестивые, верующие в бога люди. К счастью для себя, большая часть евреев проживала в местечках, их еще можно было спасти.

Глава 2

Ностальгия по скоростному транспорту

Придонье – Приднепровье, конец июня – начало июля 1638 года от Р. Х

Даже самая тягостная и неприятная работа не бесконечна. Доделали ракеты и Аркадий со Срачкоробом. Бог его знает почему, но никакой радости и прилива сил они при этом не ощутили. Чувство облегчения в связи с избавлением от монотонного и ответственного труда – да, было. Удовлетворение вроде бы (тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо и постучим о собственный лоб, он, судя по всему, крепче и звонче любого дуба) качественно сделанными и очень нужными «изделиями» тоже присутствовало. Счастье, однако, к работягам не спешило, в эфир-астрал их не тянуло совершенно. Чтобы сбросить напряжение, нужно было расслабиться. Друзья выбрали для этого самый доступный способ – решили напиться.

Еще осенью в химлаборатории соорудили самогонный аппарат. По нынешним временам – хайтек. Правда, вскоре его пришлось перебазировать в дом, в небольшую комнатенку с хорошим навесным замком. Персонал лаборатории слишком увлекся дегустацией продукции, наверное, самой высокоочищенной и крепкой горилки из всех производившихся в эти времена. Работа со взрывчатыми веществами при дрожащих руках или двоении в глазах – тот еще экстрим для всех окружающих. Аркадий любителем настолько острых ощущений не был, за малейшие признаки опьянения стал жестоко наказывать, объяснив всю опасность такого поведения.

Пьянку на работе он прекратил, но возникла другая проблема – у него не хватало времени на выгонку спирта. Подумав, нашел выход – пригласил работать с ним двух пожилых казаков-мусульман, Рахима и Джамиля. Один из них семьи так и не завел, другой потерял всех близких во время ногайского налета, поэтому они охотно переехали из своих городков жить в Азов. Дом у попаданца уже был достаточно населен, он выбил у Петрова для работников алкогольной промышленности хатку в пригороде. Самогон не свинья, прикосновение к нему мусульманина не оскверняет. Внутрь же, по завету Пророка, они спиртного не употребляли и другим, без разрешения Москаля-чародея, не наливали.

Так что у него скоро образовался нешуточный дополнительный доход от продажи излишков производства. Да и Рахим с Джамилем, получавшие по десять процентов продукции, стали вполне обеспеченными людьми. Горилка «Москаль-чародей» пользовалась, несмотря на высокую стоимость, огромным спросом. Возможно, этому способствовали слухи о ее целебности и полезности в поддержании мужской боеготовности. Эти настойки на травах отличались от того, что продавалось в местных точках общепита, не меньше, чем хороший коньяк от самогона, изготовленного на продажу. Правда, местные потребители обычно предпочитали количество качеству, но хватало здесь и людей, готовых платить за последнее. Производство в запас, «на склад», удалось начать только сейчас, когда большая часть покупателей занялась ознакомительными вояжами по соседним территориям.

Несколько крепких, но трусоватых беглецов от панского произвола Аркадий приспособил выдувать бутылки. Он видел по телевизору, как это делается, и сумел раза с десятого объяснить бывшим селянам, а теперь пролетариям, технику их производства. Зеленое стекло для этого вполне подходило. Стеклотара, конечно, получалась нестандартной, однако потребители не жаловались, главное ведь, что наливался туда строго объявленный объем. Шуточки с обвесом или разбавлением продукции в казачьем обществе уж очень сильно пахли виселицей, никто здесь настолько деньги не любил, чтоб так рисковать.

Друзья выкушали с пол-литра свежей «Зверобойной», затем столько же чистой, прозрачной, пропущенной дважды через древесный уголь горилки и решили, что в незамутненном виде продукт лучше. Продолжили именно ею и, не испытывая никакого кайфа от процесса, напились. Вдвоем, изредка перебрасываясь малозначимыми фразами. Иногда с другом не обязательно много говорить, достаточно чувствовать рядом его надежное плечо.

С утра пришлось впрягаться в новую работу – перевозку ракет. Как тут было не пожалеть о медлительности, некомфортности и ненадежности транспортных средств и дорог семнадцатого века.

Свою половину гребенцы уволокли сами, сейчас антикумыкский союз проводил привычные для тех времен действия – разорял землю врагов. Укрепленные села предгорий брались легко и без ракет, но горные аулы и городки с крепостными стенами для казаков, не говоря уж о кабардинцах, были слишком крепким орешком. Зажигательные ракеты могли помочь им существенно. Север и центр шамхалата беспощадно разорялись, люди, его населявшие, вырезались или продавались в рабство. Не сумев уничтожить врага сразу, казацко-кабардинский союз медленно, но верно перемалывал его экономический и человеческий ресурс.

Аркадию же пришлось ломать голову над выбором пути. Плыть вокруг Крыма, а потом еще и вверх по Днепру… слишком продолжительно, тягомотно и просто нерационально. Привычная казакам дорога вверх по Дону и Северскому Донцу с переходом через волок в бассейн Днепра сейчас попахивала авантюрой. Идти пришлось бы по землям России, а считать русских воевод пограничья дураками было верхом глупости. Они наверняка заинтересовались бы содержимым проплывающих судов, а делиться с ними этим секретом сейчас никто не собирался.

Посоветовался со Срачкоробом. Юхим не задумываясь предложил пройти вверх по Кальмиусу, из верховий перетащить волоком струги в Самару и спуститься по ней в Днепр.

– Только перегружать чайки (еще ни один ученый не смог указать хоть какое-то различие между чайкой и донским стругом[8]) никак нельзя. Уж очень воды там мало у волока.

– Значит, пойдем на трех вместо одного. Гребцов здесь набрать можно, будем искать струги.

Пришлось заниматься и этим. Проблема оказалась нешуточной, все корабли, готовые к плаванию, были задействованы в летней кампании на нескольких фронтах. Один старый, но еще крепкий, купили втридорога у богача Рафаила Караимова. Он, занявшись поставками соли на Русь, ни в какие походы ходить не собирался, деньги и без того текли к нему рекой. Для перевозок соли струг подходил плохо, несравненно дешевле ее было транспортировать плоскодонными баржами, но торговался представитель известной казачьей фамилии заядло, как прожженный торгаш. Учитывая, что они сами к нему явились, скрепя сердце пришлось переплачивать. Второй, очень дешево, но в плохом состоянии, купили у атамана одного из городков, не пошедшего в поход из-за хворобы, срочно нуждавшегося в деньгах. Отвлекли рабочих с верфи, те обещали за пару дней кораблик отремонтировать.

Третий искали два дня, начали уже отчаиваться, когда наконец нашли. Маленькую, метров двенадцати длиной и меньше трех метров шириной, в прекрасном состоянии чайку. Срачкороб уверенно опознал запорожское происхождение суденышка, хотя для Аркадия оно выглядело неотличимо от донских стругов. Хозяином его был грек Никитос, рыбак из Азова – греческая община от резни в городе совсем не пострадала. Прояснять, как к нему чайка попала, он не захотел, а друзья и не пытались на этом настаивать. Без спора о размере платы не обошлось и в этом случае, но знаменитому казаку в умении торговаться рыбак был не соперник, удалось сойтись на вполне приемлемой цене.

Перед отплытием попаданец и Срачкороб весь вечер общались с Георгием Жвания, послом мингрельского льва, Левана Дадиани. Он прибыл недавно с богатыми подарками к казацкому руководству и никого не застал в новой донской столице. Знаменитое «Все ушли на фронт» почти точно отражало ситуацию. Подавляющая часть казаков и старшины в это время была далеко от Придонья.