Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 1(СИ) Страница 13

Но сейчас — складывалась такая ситуация, когда надо было выйти из тени. Американцы, с кем установят первоначальный контакт — с тем и будут работать. И подставные лица — тут никак не годились. А майор Салман — вовсе не собирался сообщать генералу Ахмадзаю о том, где поселился американский агент.

Афганистан, Кабул

15 июня 1988 года

Джекоб Шифт, агент ЦРУ и журналист устал. Так устал, что готов был бросить все и уехать к чертовой матери. Опускались руки.

Из всех точек, которые он посетил, чтобы проверить — работает она или нет — не работала ни одна. Это была катастрофа.

Четыре точки не работали вообще. Две были разрушены, еще две — пустовали. От пятой он ушел сам — ему показалось, что за точкой следит ХАД, и проверять он этого не хотел. Он был один, в чудом и враждебном городе, здесь даже американского посольства не было. После того, что произошло — Афганистан и США разорвали дипломатические отношения, интересы стран западного мира по договоренности представляло развернутое здесь на американские в основном деньги шведское посольство. Оно, да представительство ООН — вот и все, что здесь осталось.

Только сейчас он осознал всю глубину их провала на этом направлении. Провал действительно был — беспрецедентный. Короткая, но ожесточенная война, этакий гибрид обычной и гражданской, прокатившийся в регионе вал насилия — обезглавил две страны и полностью лишил ЦРУ агентуры. «Низовая агентура», обеспечение — как он сумел убедиться тоже разгромлены, причем разгромлены конкретно. Все надо восстанавливать с нуля, на это потребуется не меньше, чем год, и то если КГБ не повезет, если повезет — надо будет начинать все с начала. Страна превратилась в «черный ящик», непонятен даже расклад сил и интересов. Бывший руководитель крупнейшей банды моджахедов теперь глава правительства и заявляет о социалистической ориентации, часть армии, только непонятно какая часть, в оппозиции, вооруженной, потому что другой оппозиции в Афганистане не бывает. Пакистанская разведсеть, раскинутая по всему Афганистану, опиравшаяся на людей, у которых в Пакистане родственники и которые поэтому не могут предать — потеряна, потому что потерян сам Пакистан. На той стороне границы в разведслужбах черти что творится, там сейчас сидит Милт Уорден с чрезвычайной миссией, скупает всю информацию, все архивы, какие только появляются на черном рынке. Руководство армии и спецслужб — погибло почти в полном составе, исполнительский состав разбежался, средний офицерский состав, самые ценные носители информации — кто погиб, кто пытается выжить, кто сбежал. Во время беспорядков — в Равалпинди подожгли прежде всего штаб-квартиру ИСИ, очень грамотно перед этим уничтожив охрану. А может — не только подожгли, но и информацию вынесли… ходили слухи, что это сделали индийцы вместе с русскими…

Если русским попали данные об агентурных сетях в Афганистане — то это еще хуже. Тогда им здесь никто больше не поверит.

Агент ЦРУ Джекоб Шифт, машинально придерживая тяжелую фотокамеру — чтобы не украли — поднимался по склону холма к отелю. Он отказался и от такси, которое иностранным журналистам предоставлялось вне очереди, и от охраны — потому что и то и другое предоставляло КГБ. Сделать это оказалось на удивление легко — просто дали подписать бумагу, мол, осознаю всю тяжесть возможных последствий и тем не менее отказываюсь, в случае чего обещаю претензий к государству Афганистан не предъявлять. Такая легкость передвижения иностранного журналиста по городу насторожила Шифта, и он неоднократно за последние дни проверялся, кружил по улицам, нырял в развалины, стараясь обнаружить и сбросить идущий за ним хвост.

Но хвоста — не было.

В небо — Джекоб Шифт посмотреть не догадался. А если бы и догадался — вряд ли бы увидел, со стороны Солнца-то.

Он и сам не понял, что с ним произошло. Просто — спускавшийся с холма старый РАФ с зашторенными стеклами, который обслуживал посетителей гостиницы — вдруг тормознул рядом с ним и ударил дверью, да так, что агент ЦРУ полетел с ног. Он шел так, чтобы видеть встречные машины — но это ему не помогло. Два человека выскочили из РАФа, прежде чем Шифт успел не то, что подняться, а вспомнить, чему его учили на уроках самообороны, на ферме[23] — подскочившие с двух сторон абреки наградили его еще одной плюхой, перевернули, защелкнули на запястьях наручники и сноровисто потащили в машину. Там он попытался как-то сопротивляться, сунул кого-то ногой — ему прилетело в ответ, солидно так прилетело — а потом ему на голову накинули мешок. Мешок был пыльный и вонял козлом…

Афганистан, местность западнее Кабула

ППД «Кабул-1»

Вечер 15 июня 1988 года

— Ты это видел?! Они его схватили!

— Кто? Ты чего, молодой?

Капитан Мельниченко, единственный из офицеров, ушел в столовую, на прием пищи. Ему, как дежурному операторской смены, ужин полагался только после сдачи дежурства, специально оставляли — но как офицер он, конечно же, не мог столько ждать и пошел принимать пищу со всеми, бросив пост. Остались только двое, причем на операторском месте, контролирующем передвижения объекта Турок по городу Кабулу, сидел молодой, только прибывший оператор. В молодости он увлекался радиоделом, собирал авиамодели — поэтому его определили не в боевое подразделение, а сюда, в техническую разведку. То, что он мог починить почти любой из агрегатов, на котором работал своими руками — ничего не значило, тут он был молодым, салагой, духом, и не более. А рядом — сидели деды, трое, определившиеся в КУНГ радиоразведки «по блату», и отношение их к молодому оператору — сослуживцу было соответствующим. Проблема дедовщины в Советской Армии так и не изживалась, несмотря на то, что честные офицеры с ней боролись — так Востротин как-то раз выстроил своих на плацу, вызвал дедов и начал приказывать им «зародить сигарету за минуту», или «сушить крокодила». Иногда дедовщина была просто экстремальным способом воспитания молодых, иногда она приводила к тяжелым последствиям. Как сейчас.

— Турка украли!

Один из дедов заржал. К сожалению, это был не спецназ, сюда по-настоящему серьезные армейские воспитатели еще не добрались.

— Во глюк словил.

— Товарищ сержант…

Дух прикусил язык, заполошно огляделся по сторонам — несложно было догадаться, что будет после отбоя, если он попросит дедушку сбегать за дежурным офицером, который только и имеет право принимать решения.

— Чо, боец, потерял чего-то?

Боец дотянулся до красного телефона, который связывал, уже с дежурным офицером части, но один из дедов — ловко выбил из руки уже поднятую трубку.

— Ты чо, молодой? Опух?

— Там чрезвычайная ситуация. Надо позвонить дежурному.

Дед положил трубку на аппарат.

— Шурши на место, молодой, и сиди как мышь. Офицеров подставлять… сопля еще. Мы тут… как у Бога за пазухой сидим, а ты не ценишь.

— Но что же делать?!

— Чо делал, то и делай. Тебя посадили сидеть и смотреть и в журнал записывать — вот и сиди как пришитый. Чмошник.

Молодой — ему ничего не оставалось, как сесть на свое место. Так и служили.

Капитан Мельниченко появился минут через двадцать, сыто отрыгиваясь и распространяя амбре выкуренной сигареты — на посту курить строго воспрещалось. Кормили сейчас хорошо, намного лучше, чем еще год назад — потому что отдаленные заставы и гарнизоны, расположенные не в стратегически важных точках снимали и выводили, переходя на преимущественно дистанционный контроль местности с беспилотников, ударных самолетов и вертолетов. Ограниченный контингент советских войск уменьшался, а возили по Салангу так же, машин теперь хватало, и проблем с подвозом не было, кормили по норме и даже с фронтовым приварком. Меньше стало гибнуть и караванов — с тех пор, как Завесу[24] стали ставить ударные самолеты Скорпион — количество серьезных нападений на колонны сократилось на порядок. Воевать было нечем и некому.

— Ну, как обстановочка? — рыкнул он голосом отца-командира, садясь на свое законное место.

— Товарищ капитан, Турок похищен.

— Не понял, рядовой? То есть — как похищен?

— Товарищ гвардии капитан, я наблюдал… его на дороге к отелю… в машину и увезли.

— Куда увезли? Вы что тут, совсем охренели?!

— Его повезли в город. Сейчас… машина стоит. Его завезли вот сюда, машина стоит.

— А какого же хрена ты не докладываешь никому рядовой! Твою мать!

Крик капитана прервал красный телефон — дежурный. Капитан хватанул трубку, вскакивая, и ударился об аппаратуру головой.

— Пост два, Мельниченко у аппарата.

— Пост два, это одиннадцатый! Вы что там, совсем охренели, мышей не ловите?! Только что дали сигнал тревоги по Сети, где доклад, вашу мать?!