Константин Калбанов - Мы наш, мы новый... Страница 13

— Дядь Антон, дак вон он дядька Семен, сами-то чего не сходите? — наконец пожав плечами, ответил парнишка. Договориться договорились, но моряк-то и возрастом постарше, так что уважение он решил соблюсти.

— Я че, салага, спросил тебя где Семен или велел принести табаку, — построжавшим голосом и недовольно нахмурив брови, бросил матрос по имени Антон.

Малкин, акустик с 'Росича', растерялся от того тона, которым заговорил старший. Оно понятно сирота приютская, но почтение к старшим им внушалось строго настрого и не только в прежнем приюте, но и в Магадане. Чего это он так разозлился, вроде и не грубил ему, просьба пустяшная, а он эвон как взъярился?

— Осади, дядь Антон, — раздался голос со стороны и обернувшись на него, матрос увидел такого же юнгу, разве в плечах покрепше, но тоже малец, — Чего он Васька?

— Дак табачку попросил принесть, — почувствовал небывалое облегчение Малкин при появлении друга.

— Попросил, или велел? — нахмурился Вахрушев. Ох уж эти миноносники, ну чистые старшаки в приюте.

— Считай, что и велел.

— Сам сходит.

Матрос ошалело наблюдал за этим диалогом, он никак не ожидал такой наглости. Вот как появились эти юнги, так их все и гоняли и в хвост и в гриву, никому они и слова поперек не сказали, а тут подиж ты, раздухарились. Ну братушки не обессудьте. Антон поднялся и напыжившись сделал первый шаг к парнишке, что поздоровее.

— Дядь Антон, осади, не то оба под арест пойдем, а ты еще и битым. Оно тебе надо? — все же постарался решить дело миром Сашка, вот только слова он для этого нашел не те. Ну, никак это не могло остановить Антона, а вот подзадорить лишок, эт пожалте, эт сколько угодно.

Что произошло дальше, Антон так и не понял. Парнишка был не маленьким, да только и он жизнью битый. Вот не ожидал он, что его как кутенка ткнут носом в песок, едва он ухватит парнишку за отворот. Все же ребяток учили в приюте не только морской науке, постоять за себя тоже нужно уметь, а прошедший сквозь приютские реалии Вахрушев очень серьезно относился к этим занятиям, больно ему не понравилось ходить битым. Рассвирепевший матрос тут же оказался на ногах и ринулся на парня, теперь уже он не собирался просто преподать назидательный урок, теперь он хотел растоптать наглого мальчишку. Вот только, что-то не ладилось сегодня. Сокрушительный удар прошел отчего-то мимо, не встретив лицо противника там, где ему положено было быть, а его бок взорвался болью, высекающей слезы.

— Дядь Антон, осади, — уже угрожающе произнес Сашка находясь в боевой стойке, перед переломившимся пополам, роняющим тягучую слюну и стонущим матросом. Олучить в печень, то еще удовольствие, а рука у Сашки тяжелая.

— Отставить!

Услышав этот голос, Сашка вздрогнул и тут же вытянулся по стойке смирно. Ох, что сейчас будет. Этож надо, дядька Федор. Ну все, теперь достанется так, что приходи кума любоваться.

— Вахрушев, что тут произошло?

— Господин унтер-офицер, дядька Антон…

— Матрос Зубаткин, — с некой ленцой перебил юнгу унтер.

— Так точно, матрос Зубаткин, велел юнге Малкину, принести ему табаку, а сам при этом ничем занят не был. Я и сказал ему, что он и сам может сходить.

— А потом, стало быть, сразу в морду, чтобы дошло лучше?

— Никак нет. Это он…

— Я видел другое.

— Так это потом, а поначалу он первый… — голос парнишки все же дрогнул.

Вот стоит он навытяжку и правым себя считает, и не виноват он, что матрос на него полез в драку, и поди докажи. В голосе его уже были слышны практически рыдания, твердый ком наконец сковал горло так, что и ни слова из себя не выдавить, и дышать трудно. Обидно ведь.

— Иди на корабль Вахрушев.

Сашка в ответ не смог произнести ни слова, только руку бросил к бескозырке и резко развернувшись, размашистым шагом направился на 'Росич'. Это тут дядька Федор ни слова не сказал, не любил он при посторонних выговоры ребятам устраивать, ну, если не допекут, да и то сдерживался. Вот вернется на корабль, тогда и аукнется юнге Вахрушеву. А за что? Разве он виноват? Обидно.

Федор осмотрелся. Ну да, не прошло происшествие незаметным, эвон матросы и унтера подтянулись. Смотрят. Зубаткин уже справился с приступом боли и на лице его аршинными буквами читается охватившее его возмущение, того и гляди затянет: Полундра, наших бьют! Придется разъяснить. На 'Росиче' он в обиду никого не даст, но ведь и на остальных кораблях мальцы и ведь постоять за себя вполне могут, эдак и до мордобоя недолго, он себя для всех них за отца держал, а их за деток. Не сподобил Господь детишками обзавестись, все время служба, море. Как отслужил до края, так на берегу и не смог найти себя, чуть до горькой во Владивостоке со скуки не скатился. Но нашлись люди добрые, предложили достойное занятие. Оно и край, куда там Владивостоку, а скучать не приходилось. Бывало и он прикладывался к мальцам, не без того, но то в науку, по отцовски. А эти эвон что учудили.

— Мальчишки в уважении к старшим воспитаны. Вам как ероям в рты заглядывают, каждое ваше слово ловят. Они ить рвались сюда, за Рассею матушку постоять, вам помочь. А вы? Кажный из них поболе вашего знает и корабли енти по винтику разобрать сможет, потому как вместо того, чтоб бока отлеживать учились и учились, боялись что их на войну не возьмут. А кто из вас слышал, чтоб они знаниями своими похвалялись, а ить вы против них неучи, это я вам точно говорю. Не слышали? И не услышите, потому как вы для них старшие товарищи. Я школы старой, под парусами взращенный, а потому скажу один раз. Если кто решит мальцов обидеть, лучше сам пусть утопится.

— Федор Панкратыч, ты нам чай угрожаешь? — глядя из под нахмуренных бровей, проговорил дюжий унтер, коему по всему выходило уже пора и отслужить. Ага, это родная душа, тоже жизнь флоту положил.

— Ты Артем Иваныч, за своих горой встанешь? Вижу, что встанешь, иначе и быть не может. Вот и я за своих деток никого не пожалею.

Обведя всех пристальным взглядом, Федор уже было обернулся, чтобы отправиться своим путем, но вдруг замер… Хрясь!!! Зубаткина снесло, словно бревном приложило, только ботинки мелькнули в воздухе. Ух. Полегчало. Ну а теперь можно и по делам. Моряки молча расступились, не стал заступать дорогу и Иваныч. А что. Прав старик. Вот еще и от него на орехи… Хотя… Не, это пожалуй уже лишка будет. Эвон лежит не шалохнется. Кабы в госпиталь аспида не пришлось.

— Вахрушев, — унтер устало присел на тумбу.

— Я господин унтер-офицер, — парнишка вытянулся перед Федором, в готовности выслушать приговор.

— Ить сколько раз говорено, к старшим нужно иметь уважение и почтение, а ты… Понятно, что он первым в бутылку полез, но ить ты сколь книг умных прочел, мог и поступиться малость, мозгов-то в твоей голове поболе будет, чем у него.

— Но он первый… — опять этот комок и снова обида в голосе. Да что же это, ведь не малец уже. Да в приюте когда старшаки иголялись и то не плакал, а тут…

— Знать не те слова ты нашел, что он первым, значит… Думай наперед, а потом говори. Понял ли.

— П-понял, — едва выдавил из себя парнишка, трясущимися губами.

— Ну, а чтоб запомнил. Возьми Машку и погуляй по палубе, да подумай над тем, что было.

— Есть, — вот только чуть не рыдал, а вот уже и задор в глазах. Знать не так уж он и не прав, но не прав, ну да в другорядь умнее будет. А Машка… Да завсегда… Да эт мы мигом… Эх мальчишки.

Уже через пару минут все могли наблюдать, как парнишка виновный в недавнем происшествии усилено орудет Машкой, наводя чистоту на палубе. А и то верно, ветерок хоть и не сильный, а пылюку носит, от чего стоящие у стенки кораблики грязнятся. Не порядок. Чай флот, а не какой дальний гарнизон. Опять же, вот вроде унтер показал всем, что парень его прав и что за своих ребят будет стоять до конца, ан не все так просто, видать что-то ему все же не понравилось, стало быть не до конца парень прав, а потому и разъясняет ему Панкратыч через руки, коли уж через голову не доходит.

* * *

За время вынужденного стояния на внутреннем рейде все корабли приведены в порядок. Те что были в ремонте отремонтированы, сейчас уже заканчивали ремонт на последних четырех миноносцах. Эти кораблики вообще наловчились латать с просто поразительной быстротой, уж больно практика богатая. Тем кораблям, что не имели повреждений, проведена профилактика, перебраны механизмы. А чего время-то попусту терять, раз уж так вышло, опять же, матрос безделья не любит, вернее он-то любит, да вот толку от того мало. Машинисты и кочегары наводили порядок у себя, где не хватало мастерства, привлекали рабочих и местных и тех, что Макаров с собой привез, опять же концерновские в сторонке не отстаивались. Расчеты орудий целыми днями потом исходили, чтобы как придет время, встать во всеоружии. Как говорится, нет худа без добра.

Но вот проход свободен, Того об этом уже осведомлен, эвон как крейсера отметились в ночном бою, надавав миноносцам по самое не горюй. Значит дальше отсиживаться нет смысла, а вот проверить работу механизмов на разных оборотах, отработать слаженность действий эскадры, это откладывать в долгий ящик не след. Несмотря на долгое стояние, командиры кораблей и экипажи сноровки не растеряли, эскадра сумела покинуть внутренний рейд всего за два часа, что до прибытия Макарова считалось невозможным, а вот возможно.