Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому(СИ) Страница 13

   Место, где была назначена встреча, было укромным, все подходы к нему хорошо просматривались, и подойти незамеченным не представлялось никакой возможности, если не спрятаться загодя. Что Викентьев и сделал. По условиям маскировки, происходящего он видеть не мог, зато все слышал. Даже то, как задергалась нога Конни, когда послышались приближающиеся шаги.

   - Как это прикажите понимать, господин полковник! - голос контрразведчика не был громок, но аж звенел от напряжения.

   - Саша, бога ради, успокойся, - в голосе Разгуляева звучали просительные нотки.

   'Саша... - так они еще и друзья! - подумал Викентьев. - Впрочем, мог бы и догадаться. Стал бы он отдавать своего лучшего агента кому ни попадя'. Меж тем разговор двух полковников уже перетек в спокойное русло.

   - ... Приказ за подписью генерала Никольского я, сам понимаешь, не исполнить не мог.

   - Значит, в распоряжение Рычалова... - задумчиво произнес Конни.

   - Да, в распоряжение главы недавно образованного секретного подразделения полковника Рычалова, - подтвердил Разгуляев. - Да ты его, верно, должен был знать еще по Петербургу?

   - Как же, - процедил сквозь зубы Конни, - знавал, конечно, хотя коротко знакомы мы не были.

   - Так, верно, ты знаешь и благодаря какому случаю ему удалось столь высоко взлететь?

   - Не точно, я ведь за его карьерой не следил, но догадываюсь...

   - Не томи, Саша, - попросил Разгуляев.

   - Ты и сам все быстро поймешь, если я скажу, что случилось Петруше Рычалову быть другом детства самого государя-императора.

   - Вот как... - протянул Разгуляев. - Ну, тогда все понятно.

   - Странный он, однако, малый, - продолжил Конни. - В молодости был далеко не глуп. Поговаривают, даже окончил два курса Санкт-Петербургского университета. Но я его встречал уже в мундире лейб-гвардейца. Отличился во время компании против японцев. Сам, понимаешь ли, попросил направить его в действующую армию. За храбрость был отмечен Георгием. Вся армия в дерьме, а он с орденом! Был зачислен в Свиту, но неожиданно подался в жандармы. Извини, Коленька, не тебе в обиду сказано.

   - Ладно, Саша, поступок и вправду странный. А уж с учетом того, чем он у нас в ОКЖ занимается... Ты в курсе?

   - Признаться, нет.

   - Так ведьмами, колдунами, случаями странными, бесовщиной, в общем, прости Господи!

   - Даже так? А ты знаешь - я ничуть не удивлен! Но ведь тут и до святотатства недалеко.

   - Вот и у нас кто-то так решил и донес в Святейший Правительствующий Синод.

   - И что?

   - Обер-прокурор Синода Волжин обратился к царю и тот вроде как заколебался. Но за Рычалова заступился сам Распутин, и теперь у господина полковника все козыри на руках. В управлении его по-прежнему не жалуют, но только за глаза. При такой поддержке - сам понимаешь.

   - Да, супротив Старца не попрешь, - согласился Конни.

   - Теперь видишь, мог ли я противиться? Но кое-чем я Рычалову все-таки отплачу. Агента-то я отправил, это так, а вот сопроводительные бумаги полковник еще не скоро увидит!

   Собеседники поднялись и их шаги стали удаляться. Викентьев же возрадовался: заниматься чертовщиной было ему по душе...'  Хотя в рукописи фигурировал полковник Рычалов, я нисколько не сомневался, что под этой фамилией был укрыт тот, чьи шаги я слышал сейчас на лестнице - глава секретного подразделения главного жандармского управления Российской империи, полковник Петр Евгеньевич Львов.

  Глава шестая

   Я закрыла за грузчиками, доставившими банкетку, дверь, после чего направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Яркий неестественный свет, пробивавшийся из-под двери, заставил меня ускорить шаг, а удар колокола - перейти на бег. Но когда я ворвалась в комнату, свет исчез, как исчез и Мишка, лишь Герцог прыгал около зеркала и отчаянно скулил. Я плохо запомнила последующие несколько минут. Кажется, я выла, ругала Мишку самыми последними словами, стучала кулаками о стены. Пришла в себя сидя на полу, вся в слезах и соплях, одна рука машинально гладит загривок лижущего мне щеки Герцога. Встала, пошла в ванную. Пока умывалась и хоть как-то приводила себя в божеский вид, успела прийти к мысли, что Мишка по доброй воле не мог так со мной поступить. Произошло что-то ему не подвластное. Но и в этом случае - свинья он порядочная. Как ни странно последняя мысль заставила меня даже слегка улыбнуться. Все мужики сволочи - однозначно! И что теперь мне, слабой женщине, прикажете делать? А ничего! Ждать пока он за мной вернется. А если нет, то пусть больше на глаза мне лучше не попадается! После того как виновник моих слез - чтоб ему там икалось! - был предан суровому но справедливому товарищескому суду, стало сразу как-то легче. Тут же захотелось это усилить и закрепить, и я, глядя в издевательски незамутненную поверхность треклятого зеркала, подмигнула своему отражению и спросила: 'Ёшкин каравай! А не сделать ли нам новую прическу?' На что тут же получила вполне доброжелательный и весьма утвердительный ответ: 'Разумеется, мы это заслужили. Кстати, я тут неподалеку заприметила один салон...'

   Домой я возвращалась с изрядно похудевшим кошельком и в добром расположении духа. Во-первых, деньги были не мои, а Мишкины - компенсация за моральный ущерб. С него, олигарха гребаного, не убудет. Во-вторых, новая прическа мне очень шла. Так считала я сама и те самцы, которые голосовали за это своими шеями, поворачивая их мне вслед вместе с закрепленными на их конце тупыми головами. А че? Они у них и в самом деле такие. Сама читала выдержку из милицейского протокола: '... Удар был нанесен твердым тупым предметом, возможно, головой...' В-третьих, в руке у меня фирменный пакет из гастронома на углу. А в нем все то, что так вредно для моей фигуры. Ниче, сегодня расслабляюсь, потом три дня гоняю фигуру до седьмого, нет, мало, до двенадцатого поту, она про эти лишние калории и не вспомнит.

   До дома оставалось пара шагов. Перейти улицу, а там рукой подать до знакомой арки. Красненькие цифры на информационном табло светофора худеют на глазах. Спрашивается, куда с такой скорость несется тот симпатичный автомобильчик? Рассчитывает проскочить? Наивняк! Видимо, та же мысль приходит в голову и водителю злополучной машины. Начинает отчаянно тормозить. Делает это крайне неумело и, похоже, теряет управление. Машину несет прямо на меня, скромно стоящую у края тротуара. Кто-то кричит, но не я. Я отскакиваю назад и оказываюсь за очень кстати на этом месте оказавшимся столбом. Ему-то отскакивать некуда и он принимает удар на себя. Хрясь! Не то чтобы очень сильно. Не вовсе всмятку. Но правую переднюю дверь, того же наименования крыло точно придется менять. И много еще чего другого. Вокруг уже собирается толпа. Мне сочувствуют, - лучше бы столбу посочувствовали - водителя ругают. Он, вернее она, слава богу, жив. За тонированными стеклами всего не разберешь, но, похоже, выручила подушка безопасности.

   - С вами все в порядке?

   Поворачиваюсь на голос. Мишкиного возраста, интеллигентен, очкаст, а спросил глупость. Видит же, что моя реакция и прочность столба оказались на высоте.

   - Спасибо, - говорю, - все хорошо.

   Водитель, наконец-то, покинул салон. Глаза бессмысленные, локоны белокурые, похоже, натуральные. Классический расклад! Визгливый старушечий голос рядом:

   - Товарищ милиционер, она чуть эту женщину не сбила!

   Значит представители власти уже на месте. Оперативно! Но только мне все эти разборки ни к чему. Заявляю решительно:

   - Никто на меня не наезжал и не пытался! Наехали на столб. Так что все вопросы по поводу претензий к водителю - к нему!

   Решительно выбираюсь из толпы и направляюсь к арке. Сзади что-то кричат, но за руки не хватают. Но интересно не это, интересно другое. От самого перекрестка за мной кто-то идет. Поднимаюсь по лестнице со стороны черного хода и слышу, как хлопает входная дверь. Вот это уже наглость! На площадке второго этажа перегорела лампочка. Очень кстати! Маскируюсь в тени. Осторожные торопливые шаги. Очкарик, тот самый, с перекрестка! Начинает подниматься на третий этаж, выглядывает, где там я? А я здесь!

  - Вы не меня ищите?

  Вздрагивает, - еще бы! - поворачивается, делает шаг, всматриваясь в темноту. Выхожу из тени, руки - пакет давно стоит у стенки - свободны, но ненадолго. Теперь в них очкарик, в моих надежных спецназовских ручках. Прижимаю интеллигента к стенке, слегка встряхиваю и нежно мурлыкаю:

  - Котик, что тебе от меня надо? Зачем ты за мной следишь?

  Еще до того, как ответил, по его глазам, в которых что угодно, только не замешательство, понимаю, что прокололась и ослабляю хватку.

  - Вообще-то, я тут живу, этажом выше вас.

  То-то лицо мне показалось знакомым! Отпускаю, бормочу извинения, поправляю слегка потерявший форму ворот пальто.