Александр Зорич - Сомнамбула. Книга 2. Другая сторона Луны Страница 13

На сей раз их целью стал так называемый Дальний Прииск.

Располагался он в двух тысячах километрах от Оазиса и по неписаному кодексу чести, который регулировал отношения между бойцами «Армии пробуждения», туда «на перековку» посылали тех, кто совершил серьезные проступки. О Прииске ходили мрачные легенды, одна другой страшнее. Возвращались оттуда немногие. Иногда, под пиво, развлекали они товарищей рассказами о жутковатой жизни в этой «урановой заднице».

Максим посадил «Колибри» на почерневшей от метановой ржавчины кормовой площадке одинокого понтона, давно вмерзшего в затянувшуюся полынью. В отличие от технологически совершенного Оазиса, здесь не было защитного купола, так что ветер валил с ног, а сыплющая из иссиня-черных облаков формальдегидная пороша с противным абразивным звуком терла обшивку «Колибри».

К ним подъехал роботизированный автокар, который мелодичным женским голосом пригласил «дорогого и любимого товарища Альфу» на «свой гостеприимный борт».

Максим был неприятно удивлен. Неужели не нашлось ни одной живой души встретить «дорогого и любимого»? Значит, не такой дорогой? И не такой любимый? Нет ли в этом признаков измены делу звездных борцов? Не свил ли на Прииске гнездо коварный внутренний враг? На всякий случай Максим приказал себе быть наготове, но вслух ничего говорить не стал, тем более что его пассажир вовсе не придал данному обстоятельству никакого значения.

Ларчик открывался просто.

– Тут у них каждые рабочие руки на счету, – пояснил товарищ Альфа. – А я даже толком не сказал, во сколько мы прилетим... Да и ни к чему этот буржуазный официоз.

Опасения Максима развеялись, едва они спустились через воздушный шлюз на главную палубу понтона и прошли внутрь обставленного кадками с лимонными деревцами жилого контура. Здесь их встретил товарищ Каппа и они с товарищем Альфой обнялись, как старые друзья.

Товарищ Каппа был старше Людвига ван Астена лет на тридцать. Да и вообще, пожалуй, он был самым старым бойцом «Армии пробуждения» из всех, кого видел Максим.

Длинные усы и борода товарища Каппы были абсолютно седыми, а кожу его лица покрывали коричневые старческие пятна. Говорил товарищ Каппа тоже по-стариковски, неторопливо и путано.

– А тут же вот это у нас... как его... авария была.

– Авария? – вкрадчиво осведомился помрачневший товарищ Альфа.

– Да мелочь... Батискаф оторвался... Свалился прямо в ниобиевую жилу... А там же эти... как их... канальи...

– Черные курильщики? – подсказал товарищ Альфа.

– Они, болезные! – обрадовано подтвердил товарищ Каппа. – А у них же температура... итить ее по кругу! Тысяча градусов! И метан же! Кипит! Едкий, как дьявол! При давлении-то! Сталь прогорает, как эта... как ее?..

– И что?

– Да ничего! Вытащили! – как-то очень легко свернул апокалиптическую картинку товарищ Каппа. – Какими судьбами-то здесь?

– Новые замеры планирую сделать. Как в том сентябре, помнишь?

– Да что ж тебе... послать некого вместо себя... на замерыто?

Товарищ Альфа улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, положил руку на бугристое от подагры плечо товарища Каппы и ответил:

– У наших орлов дела поважнее каких-то замеров... Только у меня в мирной жизни работы по сути нет... Вот и нагружаю себя ерундой как могу.

– Ну, дело твое, Людо... А, кстати, мы же это... как его... ниобия натаскали – сверх всяких планов... Да тербиевых чушек полтонны...

Глаза товарища Альфы обрадовано сверкнули.

– Тербиевых? – перепросил он. – Полтонны?

– Ну... Килограмм четыреста будет, пожалуй, – поразмыслив, кивнул товарищ Каппа. – Так вот: вы на Оазис все это дело случаем не прихватите? В «Колибри»-то вашей места много!

– Прихватим, обязательно прихватим, – рассмеялся товарищ Альфа и добавил с шутовской картавинкой: – Тегбий, для дела геволюции, батенька – вещица агхиважная!

– Сейчас я зайду за эту дверь и меня не будет минут двадцать-двадцать пять, – пояснил товарищ Альфа.

Крохотные лампочки дежурного освещения заливали коридор восково-желтым светом. От этого света лицо вождя «Армии пробуждения» напоминало похоронную маску.

– А что там, за дверью? – набравшись смелости, спросил Максим.

– Измерительная аппаратура. Хочу знать, куда дрейфует этот понтон вместе с локальным потоком гляциосферы. Ну и сейсмографическую историю района просмотреть.

– А что, могут быть проблемы?

– Могут. Перспективы в плане разработок тут отличные. И уходить отсюда нам никак нельзя. Поэтому надо бы уточнить, куда смещается Прииск и не взорвется ли местная система донных вулканов... Которые принято называть черными курильщиками, к слову. В общем, нужен мониторинг. И вот еще что, – совсем другим голосом добавил товарищ Альфа. – Видишь эту красную линию?

Максим опустил глаза.

Да, красная линия пересекала коридор в трех метрах от него. И, соответственно, в пяти метрах от двери, ведущей в рубку с аппаратурой.

– Если кто-нибудь, ну кто угодно, даже некто, как две капли воды похожий на… скажем, на Соню ван Астен, под каким бы то ни было, даже самым благовидным предлогом попытается пересечь эту линию, ты, Максим, обязан – подчеркиваю, обязан! – открыть огонь на поражение. Вне зависимости от того, какими сказочками этот некто будет тебя увещевать.

– На Соню? Я должен стрелять в Соню?

– Сони здесь нет. И быть не может. Равно как и других знакомых тебе людей. Все, кто трудятся на платформе, прекрасно знают, что за эту красную линию заходить нельзя. Поэтому – огонь на поражение. Ясно? Это приказ.

Максим кивнул. Что такое приказ товарища Альфы, он знал хорошо. Как и то, чем карается его невыполнение.

Дверь за вождем закрылась, сразу вслед за тем раздались несколько громких пневматических хлопков – видимо, сработала какая-то нестандартная система герметизации или шумопоглощения.

Максим отстегнул от поясного крепления скафандра газодинамический бластер «Вихрь». Угловатый, мощный и надежный, он насквозь прошивал даже усиленные бронепластинами штурмовые скафандры правительственного спецназа. С такой машинкой в руках ему были не страшны любые злоумышленники.

Время шло медленно.

Секунды не бежали и даже не шли, как обычно, а буквально ползли по-пластунски. Говорят, хуже нет ждать и догонять. Неся караул у красной линии, Максим прочувствовал эту истину по полной программе.

Конечно, Максиму было очень интересно, зачем нужна эта красная линия, неряшливо напыленная нанокраской на металлопластиковом полу, и отчего покусившиеся на эту символическую преграду должны наказываться смертью. Но Максим почему-то был полностью уверен: задай он этот вопрос товарищу Альфе, правдивого ответа не получит...

Максим в очередной раз посмотрел на часы.

Прошло десять минут пятьдесят девять секунд... Одиннадцать минут... Одиннадцать минут шесть секунд...

В наушниках пискнул сигнал встроенного в скафандр радара ближнего оповещения, позволяющий избегать столкновений с любыми преградами в условиях плохой видимости. Максим вздрогнул, как бы через силу оторвал взгляд от красной линии и поднял голову.

Поднял – и окаменел от ужаса. В двух метрах от него – и от роковой красной черты – стояла массивная мужская фигура в тяжелом рабочем скафандре.

Сердце ударило набатом, во рту пересохло, ладони под перчатками в момент сделались влажными.

– Стой, стрелять буду! – прохрипел Максим.

Человек в скафандре сделал еще один шаг.

– Я стреляю! – Максим вскинул «Вихрь», снял его с предохранителя. Тихо взвыли под кожухом бластера энергонакопители, боевой индикатор налился алым цветом.

Незнакомец остановился.

– Назовите себя! Здесь запретная зона. По приказу товарища Альфы!

По спине Максима скользнула струйка пота. Волосы прилипли к вискам.

Все так же молча человек в скафандре развел руками – дескать, ну что тут поделаешь, раз приказ? – повернулся и скрылся за одной из дверей в дальней части коридора.

Максим опустил бластер. Инцидент рассосался сам собой. Что может быть лучше?

Медсистемы скафандра Максима, выждав положенные тридцать секунд, занялись приведением в норму его организма. Морщась от покалываний инъекторов, он почувствовал, как нервное напряжение спадает, отступает адреналиновая паника. В памяти вдруг всплыла странная фраза, сказанная знакомым и в то же время чужим голосом: «Адреналиновые атаки – наше родовое проклятие, сынок. Слава богу, в наше время медицина давно научилась бороться с этим злом, и они не помешают тебе стать тем, кем ты захочешь».

«Что за чушь? – удивился Максим. – Никаких атак у меня сроду не было… Просто я перенервничал с непривычки. Но приказ выполнил!»

И привалившись плечом к переборке, он начал строить версии произошедшего.

«Наверное, кто-то из отправленных на перековку... Усталый был после смены... Забрел не в тот коридор... А почему не отвечал? А потому что немой от рождения... Или потому что с Земли, из какой-нибудь самой глухой провинции, Калифорнии там или Коннектикута... На языке Пушкина и Достоевского не изъясняется... А электронный переводчик... в жилом блоке забыл!»