Владимир Добряков - Фаза боя Страница 13

И еще меньше эти доспехи помогают при преодолении «центральной линии» игрового поля. Вдоль нижней части желоба тянется ров, делящий поле пополам. Ров шириной около двух метров и глубиной около метра. А во рву, по всей его длине, установлены «противотанковые ежи» из заточенных двадцатимиллиметровых прутьев. Прутья эти возвышаются над верхней кромкой рва примерно на пятьдесят сантиметров. Вот в такой здесь играют хоккей.

Мирбах быстро узнаёт счет — 6:5 в пользу «Бизонов», и мы занимаем места на трибунах. А события на поле развиваются своим чередом. Идёт начало третьего периода. Матч достиг кульминации. Разрыв в счете минимальный, и игроки демонстрируют нам чудеса боевого искусства. Схватки с мордобоем вспыхивают ежеминутно в разных местах площадки. Не всегда они кончаются безобидно. Время от времени то одного игрока, а то и двух утаскивают с поля зализывать полученные ранения. Со скамеек запасных тут же появляется замена, и матч продолжается.

Невзирая на все устрашающие атрибуты, меня невольно захватывает азарт спортивной борьбы. Я начинаю болеть за «Пантер». Ребята в черных доспехах изо всех сил стремятся сравнять счет и не щадят ни себя, ни противника. Но «Бизоны» им мало в чем уступают. Точнее, совсем не уступают. Противники достойны друг друга. Не случайно именно они и сошлись в финальном матче.

Дерутся парни виртуозно. Но больше всего меня поражает их умение кататься, удерживаться на ногах. После таких столкновений и ударов я бы, уж точно, не удержался. Впрочем, меня, как хроноагента, никогда не тренировали для игры в такой экстремальный хоккей. А эти ребятишки, судя по всему, учатся играть в него с ясельного возраста. Иначе невозможно объяснить ту лёгкость, с которой они преодолевают «центральную линию», увенчанную стальными кольями. Они перескакивают этот ров и боком, и задом, и рыбкой.

Впрочем, везёт не всем. На двенадцатой минуте атакующий «бизон» вбрасывает «мяч» в зону «Пантер» и хочет последовать за ним, присоединиться к атаке. Но в момент подачи его атакуют сразу две «пантеры». Прыжок не получается, и «бизон» с маху, плашмя падает на «ежа». Один штырь торчит, поблёскивая, из поясницы, другой — где-то в районе шеи. Но игра не останавливается. «Бизоны» играют в меньшинстве, и их атака срывается. Только через полминуты судья останавливает игру. Погибшего «бизона» уносят, выпускают замену, и игра возобновляется.

Этот эпизод словно придаёт «Бизонам» второе дыхание. Они были практически раздавлены отчаянным штурмом «Пантер». Вся игра, за редким исключением, шла на их половине поля. Внезапно из одной свалки вырывается «бизон». Он перебрасывает «мяч» на половину поля «Пантер». «Мяч» не успевает скатиться в ров, его подхватывает другой «бизон», перепрыгнувший «центральную линию». Против двух «бизонов» только одна «пантера». Он сбивает с ног одного «бизона», но тот успевает отдать пас товарищу. «Пантеры» гонятся вверх по склону за «бизоном», за ними мчатся остальные игроки. А «бизон» с «мячом», уже потеряв скорость и упав на колени, из этой позиции поражает ворота «Пантер». 7:5!

До конца матча еще около пяти минут. «Пантеры» устраивают настоящую бойню. «Бизонов» уносят с поля одного за другим, но они стоят насмерть. Вот уж действительно насмерть. До конца матча счет так и не меняется.

Звучит финальная сирена. Недавние противники, только что крошившие друг другу челюсти и ключицы, пожимают друг другу руки. Капитану «Бизонов» вручают огромный кубок ведра на два, чем-то напоминающий Кубок Стенли. «Бизоны» с капитаном во главе совершают под восторженный рёв трибун круг почета. Шоу завершилось. Мы проходим в ресторан, где усаживаемся за уже сервированный стол. Замечаю, что один прибор на столе лишний. Поймав мой вопросительный взгляд, Мирбах подмигивает.

— Нас ждёт интересная встреча, — и, наклонившись к моему уху, поясняет: — Я пригласил Боба Модески. — Но, увидев, что я не выказываю никакого восторга, он вынужден сделать снисходительное пояснение: — Это форвард «Бизонов». — И с восхищением в голосе добавляет: — Это был его четвёртый сезон!

Боб Модески — высокий, крепко сложенный шатен. Ему чуть больше двадцати лет. Но, несмотря на молодость, держится он уверенно. Всё-таки звезда! Он небрежно кивает в ответ на приветствие Мирбаха, усаживается за стол и жестом подзывает официанта.

— Шампанское!

Официант бросается исполнять заказ бегом. Как же, заказ сделал сам Боб Модески! Мирбах не успевает представить нас Бобу, а шампанское уже на столе. Пока официант наполняет бокалы, я, пользуясь паузой, разглядываю игрока.

Его можно было бы принять за переросшего, не в меру увлеченного бодибилдингом тинейджера — если бы не два шрама на лице и если не смотреть ему в глаза. Глаза совершенно не соответствуют юному, пышущему здоровьем лицу. Это глаза чуть ли не пятидесятилетнего мужчины, прошедшего огонь, воду и канализацию. А какие еще могут быть глаза у человека, который более восьмидесяти раз за сезон выходит на поле и знает при этом, что каждый матч может стать последним в его карьере, а может быть, и в жизни? Да, Боб, нелегко даются тебе твои миллионы.

—За «Бизонов», Боб! За их победу! И за тебя — звезду этой команды! — провозглашает Мирбах, поднимая бокал.

После стакана виски Боб чуть ли не демонстративно поворачивается к Наташе и Начинает в упор её разглядывать. Я сразу заметил, когда он только подошел к столу, что Наташа произвела на него впечатление. Анатолий спокоен и ведёт себя так, словно повышенное внимание хоккеиста-гладиатора к его подруге — дело обычное. Всё-таки недаром Лена занималась с нашими ребятами МПП. Наташа тоже словно не замечает вожделенных взглядов Боба и о чем-то разговаривает с Лолитой. Но я решаю не подвергать испытанию уровень подготовки своих друзей и делаю попытку отвлечь внимание Модески на себя.

Это частично удаётся, когда я прошу его объяснить мне один из эпизодов только что закончившегося матча. Боб оживляется и, яростно жестикулируя, пересыпая свою речь малопонятным жаргоном, вновь переживает эпизод матча. Видно, что хоккей — это то немногое, о чем он способен разговаривать подолгу и со знанием дела. Но на этот раз надолго его не хватает. Официант приносит блюдо с жареной бараниной. Боб отрезает самый аппетитный кусок задней ноги и суёт его прямо в нос Наташе. Угощает, так сказать.

Наташе ничего не остаётся, как, мило улыбнувшись, принять угощение. Ободрённый Боб тут же наливает ей стакан виски и щедро поливает острым соусом баранину, а заодно и Наташино платье. Наташа снова улыбается. А что ей еще остаётся делать? Боб входит в раж и чокается своим стаканом со стаканом Наташи, приглашая её выпить с ним. Наташа делает три глотка и снова улыбается. Вот это выдержка! Воспитали мы с Леной девочку. Меня бы после виски непременно передернуло бы, а она улыбается. Боб решил, что процедура знакомства и ухаживания исчерпана, и одной рукой хватает Наташу за колено, а второй притягивает её за плечи, намереваясь потискать грудь.

Вижу, что Лена уже намерена вмешаться, но в этот момент Мирбах хлопает Боба Модески по плечу и говорит на каком-то жаргоне:

— Танто курту, Боб. Мекато сума кохта марчан. Бристи грунжо, кронто кататума.

Боб удивлён, но оставляет Наташу в покое. Он смотрит на неё, потом на Лену и улыбается весьма нехорошей улыбкой. Интересно, что сказал ему Мирбах? Едва затухает этот инцидент, как назревает второй.

В зал вваливается толпа подростков в возрасте от тринадцати до семнадцати лет. Их человек тридцать. Они все в черном и блестящем. Блестят черные комбинезоны и сапоги, блестят черные перчатки. Блестят наголо обритые и окрашенные в черный цвет черепа. У каждого на левом рукаве крупная эмблема: в белом круге — голова пантеры с оскаленной пастью. Это — болельщики противников Боба Модески в сегодняшнем матче.

Возбуждённо галдя, они сдвигают пять столов. Люди, сидевшие за ними, быстро и без напоминаний исчезают, едва только юные болельщики направляются в их сторону. Официанты, не дожидаясь заказа, уже катят столики, заставленные кувшинами с пивом, кружками и закусками. Начинается пирушка.

«Черный» молодняк ведёт себя нагло и вызывающе. То одна, то другая пара или тройка из этой компании подходит к столику, откуда они заметили косые или неодобрительные взгляды. Посетители быстро удаляются, не дожидаясь дальнейшего развития инцидента. Между собой тинейджеры переговариваются на жаргоне, сильно напоминающем тот, на котором Мирбах обращался к Модески. Я вижу, что Лена внимательно вслушивается в речь этой компании. Она неплохой лингвист, может быть, сумеет перевести то, что сказал Мирбах.