Роман Галкин - Рекрут Страница 13

– Что случилось? – встревожено прошептал подпоручик.

– Ды все нормально, – так же шепотом ответил старшина. – Когда караул снимали, хотел одного живьем взять, но уж больно бойкий оказался, ити его…

Григорий вытер стекающую по щеке красную каплю наружной стороной ладони, продемонстрировав, взятый обратным хватом окровавленный штык.

– Надо поспешать, – продолжил он, – пока не хватились. Они, похоже, никуда отсель не собираются. То ли ждут кого, то ли еще чего. Окружим басурман да перестреляем.

– Как бы все же узнать-то, чего они тут ждут? – задумчиво произнес подпоручик. – Ну да ладно. Может, удастся кого подранить. Пойдемте уже.

Получив очередное предупреждение не шуметь, рекруты двинулись по тропинке вниз по склону. Впереди шел старшина, за ним подпоручик. Как ни старались двигаться бесшумно, а все ж нет-нет да и наступал кто на сухую ветку, тут же с треском переламывающуюся. Юный офицер оборачивался и, делая юмористически-зверское лицо, грозил кулаком и что-то беззвучно говорил, будто эстрадный певец, попавший впросак с вырубившейся фонограммой. Денис, шедший сразу за ним, несмотря на напряженность момента, еле сдерживался от смеха, глядя на эту пантомиму.

Вот старшина поднял руку, делая знак остановиться. Сзади кто-то чем-то звякнул, кто-то ойкнул. Подпоручик на этот раз не среагировал. Впереди слышались голоса. Говорили негромко, но и не таясь. Речь была незнакомая и не походила ни на один слышанный ранее Денисом язык. Отчетливо пахло дымом и жареным мясом. От этого запаха у попаданца громко заурчало в животе.

Из кустов бесшумно появился Михаил. В его руках было незнакомое короткое ружье, вероятно, трофейное. Он что-то знаками показал старшине. Тот кивнул, и солдат снова исчез в кустах. Теперь Григорий что-то говорил на ухо подпоручику. Выслушав, тот повернулся к новобранцам.

– Растягиваемся в цепь, продвигаемся как можно ближе и ждем. Стрелять начинаем после того, как поднимется шум.

Денис озадаченно посмотрел на окружавшие тропинку заросли. Это как, интересно, здесь можно растянуться в цепь?

– На караченьки и вперед! – прошептал старшина, словно услышав его мысленный вопрос, и толкнул, пригибая к земле: – Дионис налево, Нифон направо, Степан за Дионисом, Ефимий… Давай, давай, шустрее шевелитесь. Да не расползайтесь далеко, шагов на десять в сторону, не более. И чтобы видели друг друга. И тише вы, черти…

Рекруты падали на четвереньки и, следуя друг за другом, расползались по обе стороны, шурша раздвигаемыми кустами. Денис полз, волоча за ремень ружье, то и дело цепляясь им за кусты и деревья. Сзади его тихо окликнули. Пробиравшийся за ним Степан показал, что хватит уже ползти в сторону, пора ползти вниз. Двигаться на четвереньках вниз по крутому склону весьма неудобное занятие, поэтому пришлось опуститься на живот и ползти по-пластунски. Так гораздо легче огибать частые стволы деревьев. Правда, был риск изодрать новую форму, но, как говорится, на войне как на войне.

К запаху костра и жареного мяса прибавился еще один знакомый, но впервые встреченный в этом мире запах. Запах табака. Только сейчас попаданец подумал о том, что за все проведенное здесь время не встретил ни одного курящего и даже не слышал о курении, сигаретах, папиросах, да и вообще о табаке.

Голоса становились все громче.

– Э-э, нэ замэан олэур? – требовательно проговорил хриплый голос, напоминающий самурайские голоса из японских фильмов.

– Нэ? – явно зевая, вопросом на вопрос ответил ему собеседник. – Анльамыерум.

В ответ хриплый голос разразился такой скороговоркой, что невозможно было разобрать даже отдельные слоги. Ему начали вторить еще несколько голосов.

Денис осторожно раздвинул ветки растущего перед ним кустарника и увидел группу спорящих людей. Они сидели на лужайке, расположившись вокруг костра. Одеты в одинаковые синие мундиры и серые шаровары, заправленные в короткие остроносые сапоги. На головах красные фески с темно-синими хвостиками. Вооружены турки были короткими ружьями, такими, какое Денис видел у Михаила. Ружья они держали при себе, кто-то в руках, кто-то положил на колени. Также у каждого на перевязи висели сабли в ножнах. Все активно жестикулировали, доказывая что-то стоящему у костра длинному турку. Тот ничего не говорил, лишь снисходительно усмехался, сосредоточив внимание на жарившейся косуле и тыча ее узким ножом.

– Хьаир, – наконец произнес длинный и начал подгребать палкой угли, регулируя жар.

В ответ на эту реплику галдеж усилился. Один турок поднялся и направился в сторону зарослей, за которыми притаились русские солдаты. Кто-то из товарищей что-то крикнул ему.

– Гидьишь денэюшь, – ответил тот, развязывая пояс на шароварах.

Направлялся он в то место, где со склона спускалась тропинка. Еще несколько шагов, и турок скрылся за кустами.

– Имдьат! – раздался оттуда его крик, и резко оборвался после глухого удара.

Сидевшие у костра замолчали и повернули головы в сторону зарослей. В это мгновение грохнул первый выстрел. Лицо длинного будто бы взорвалось кровавыми ошметками. Выстрелы загрохотали один за другим. Не успевшие ничего понять турки вскакивали и тут же падали, сметенные свинцовым вихрем. Лежавший неподалеку Степан уже выковырял пустую гильзу и досылал новый патрон. Денис опомнился и прильнул к своему ружью, ища цель. Однако увидел на лужайке лишь копошащиеся тела, в окровавленных, изодранных картечью лохмотьях. Рекруты продолжали стрелять, и он тоже выстрелил в сторону поляны, ни в кого конкретно не целясь. Пространство перед ним заволокло пороховым дымом.

Пока перезаряжал, выстрелы стихли. Тела на лужайке лежали неподвижно. Одна рогатина под вертелом, на который была нанизана косуля, завалилась, и румяная тушка, обугливаясь, шипела на углях.

– Сгорит же, ити его, – крикнул Степан и, проломив кусты, кинулся спасать косулю.

Этот молчаливый детинушка до сих пор ничем особым не выделялся. Вел себя тихо и незаметно, ни с кем не общаясь, не встревая в споры и разговоры, вечно погруженный в какие-то свои думы. А тут вот вид сгорающего мяса вывел его из равновесия. Перепрыгивая через поваленные тела, подбежал к кострищу, ухватил за упавший край вертела и, обжегшись, снова уронил его. Схватившись обожженными пальцами за мочку уха, Степан обошел вокруг и, взявшись за другой край вертела, выволок зажаренную тушку из углей на траву. Только после этого парень обратил внимание на валявшиеся вокруг измочаленные картечью тела. Ощущение было такое, будто турок расстреляли из пулемета, причем расстреляли основательно, размолотив плоть до неузнаваемости. Судя по всему, эта картина заставила солдата потерять интерес к аппетитной косуле, и он, побледнев лицом и ухватившись одной рукой за живот, а другой прикрыв рот, побежал обратно в кусты.

К месту побоища уже подошел Григорий. Следом шел Тимофей. Из-за деревьев по одному выходили новобранцы. Денис тоже поднялся и вышел на открытое место. Однако приближаться к расстрелянным туркам не спешил. Он слышал, как за кустами выворачивало Степана, и не желал присоединиться к нему.

– Ефимий! Фимка, твою медь! – окликнул старшина отцепляющего от трупа саблю рекрута. – Брось ты енту саблю. Поднимись по энтому склону, схоронись да смотри, чтобы со стороны хутора кто не появился. Уразумел задачу?

– Все понял, господин старшина Григорий Антипыч, – кивнул Фимка, но ножен с сабелькой не бросил. Побежал вверх по противоположному склону, на ходу одной рукой цепляя на себя перевязь, другой волоча прикладом по траве ружье.

По одному рекруту старшина отправил в дозоры вверх и вниз по дну лога. Нифона с бледным Степаном и с еще одним солдатом Григорий послал за оставленными под присмотром Семена лошадьми и амуницией. Оставшимся троим новобранцам приказал перетаскать тела в заросли и закидать ветками. Тимофей, по собственной ли инициативе, по приказу ли старшины, обыскивал расстрелянных турков, ни чуть не смущаясь их страшным видом. Осмотренные тела солдаты оттаскивали в заросли. попаданец остался ломать ветки, для того чтобы забросать растущую гору трупов.

– Накась вот, – протянул ему турецкую саблю один из солдат, когда приволокли очередной труп, – сабелькой-то ветки рубить сподручнее.

Денис машинально ухватил протянутое оружие и почувствовал на руках нечто липкое. Рукоять сабли была так сильно испачкана в крови, будто специально в нее макнули. Глянув на руки товарищей, удаляющихся за очередным трупом, парень увидел, что они были испачканы кровью не меньше, чем рукоять сабли. Его замутило. Сорвав пучок травы, кое-как оттер им ладонь. Новым пучком протер рукоятку сабли. Закончив, принялся с остервенением рубить ветки.

Тем временем старшина с Михаилом выволокли из кустов оглушенного турка и принялись его трясти, приводя в сознание. Подпоручик вышел было с ними, но, понаблюдав пару секунд за Тимофеем, сдирающим окровавленными руками какую-то сумку с изувеченного трупа, в точности повторил недавние действия Степана.