Юрий Пернатьев - Тайны и феномены эпох. От древних времен до наших дней Страница 13

Несомненно, Деметра владела тем, чего не имели другие боги, – таинственной мощью возрождения природы и силой бессмертия. Неудивительно поэтому, что к святилищу устремлялось так много почитателей великой богини. Они были твердо уверены, что почва Элевсина является лишь тонкой преградой, отделяющей обычный мир от загадочной глубины недр. Не случайно поэт Аристид восклицал: «Найдется ли хоть один грек, хоть один варвар столь невежественный, столь неблагочестивый, чтоб не считать Элевсин всеобщим храмом всего мира?!»

Примечательно, что первую ступень мистерий прошел Лу- ций Апулей – автор знаменитого романа «Золотой осел». Не раз обращался он к верховному жрецу с просьбой посвятить его в эту тайну. Наконец тот согласился и повел писателя в святилище, где проводились богослужения с жертвоприношениями. Жрец вынул из тайника книгу, исписанную непонятными знаками, и поведал несколько секретов. Потом приказал десять дней не есть мяса, не пить вина, воздерживаться от всяких излишеств.

На одиннадцатый день Луция облачили в новую полотняную рубаху и повели в самое сердце святилища. «Я с удовольствием рассказал бы тебе обо всем, если бы мне не было запрещено рассказывать, – пишет Апулей другу. – Я вплотную приблизился к смерти, я стоял у порога богини подземного царства, я рождался в разных стихиях, а затем снова вернулся на землю. Я видел солнце, сияющее во всей своей красе посреди ночи, я приближался к высшим и низшим богам и поклонялся им, видя их воочию перед собой…»

Психологическую суть этих тайных ритуалов раскрыл историк Плутарх. В момент смерти душа испытывает то же самое, что и при посвящении в великие мистерии, полагал он. Когда наши души освобождаются с помощью мистерий и восходят к невидимым чистым сферам, «Бог становится их непосредственным господином и наставником, и они с самозабвенным восхищением любуются его красой, которую невозможно передать несовершенным человеческим языком».

То, что посвящение в мистерии считалось важным условием достижения блаженства в загробной жизни, а души умерших мистов переходили из одной мировой сферы в другую и даже возвращались на время в обиталище живых, означает одно: мистериям не было чуждо учение о переселении душ и о таинственном общении живых и умерших.

Однако для того, чтобы получить счастье в загробной жизни, недостаточно было одного посвящения: уже у Аристофана высказывается мысль, что после инициации надо вести благочестивую жизнь, ведь люди порочные не допускались в жилища блаженных; да и к самому посвящению в мистерии допускались только люди, не запятнанные преступлениями. По словам Цицерона, «Афины, создавшие много прекрасного и великого и внесшие это прекрасное в жизнь человеческую, не произвели ничего лучше тех мистерий, благодаря которым люди из грубого состояния перешли к жизни, достойной человека, и улучшили свои нравы».

Нет сомнения, что атмосфера тайны всегда притягивала людей. Однако природе мистерий было присуще и другое свойство, о котором тоже мало кто распространялся. В связи с этим вспомним, что высшие египетские жрецы владели секретами гипноза и вызывания глубокой каталепсии. В этом плане они были способны на такое, что наверняка превосходило уровень современных гипнотизеров. (К примеру, жрецы могли сохранять разум посвящаемого бодрствующим даже тогда, когда его тело погружалось в транс.)

У ариев издревле материальные эффекты усиливались посредством использования галлюциногенов. Согласно древнеиндийскому учению Ригведе, в качестве галлюциногена использовался напиток сома. По-видимому, он же употреблялся и их наследниками – зороастрийцами, основные религиозные действа которых также сводились к мистериям.

Многие древние авторы с одобрением, а иногда и с восхищением говорят об Элевсиниях. Ранние свидетельства принадлежат греческим поэтам. Благословен и счастлив тот, кто, по выражению Еврипида, знаком с таинствами богов, которые ведут свою священную жизнь, «устраивая оргии в горах». По Пиндару, эти люди знали «цель жизни и всякую цель Зевса».

Для Софокла место таинств было местом жизни, ибо всем остальным правят страдание и зло. В хоре посвященных у Аристофана провозглашается, что только для них сияет солнце и для них существует дар света, ибо они соблюдают правила благочестия.

Исторически за поэтами следует Платон, утверждая, что целью посвящения было возвращение души в то положение, «откуда она пала, как из исконного места своего совершенства». Он цитирует Сократа, говорившего, что учредители таинства «…были не так уж просты, но на самом деле еще в древности приоткрыли в намеке, что сошедший в Аид непосвященным будет лежать в грязи, а очистившиеся и принявшие посвящение, отойдя в Аид, поселятся среди богов».

Платон и сам описал таинства, «которые можно по праву назвать самыми блаженными»: те, кто допускается к ним, восходят посредством созерцания к «умопостигаемой красоте». Это напоминает изречение из одного орфического фрагмента: «Следуй верным путем и созерцай единственного Правителя мира». В заключение Платон говорит, что целью таинств было объединение душ людей «в причастности богам».

Римский философ Цицерон говорил о священных и величественных обрядах Элевсина, которые есть «начало жизни разума и добродетели». Также, на его взгляд, «Афины создали много великолепных и даже божественных вещей… но не дали ничего лучше, чем те таинства, с помощью которых мы уходим от неразумной и дикой жизни и приручаем себя к жизни человеческой». Позже он утверждал, что их главным вдохновенным упованием было благословенное бессмертие.

Христианская эпоха тоже имеет целый ряд классических источников. Согласно Страбону, «тайное проведение таинств сохраняет величественность, подобающую Божеству». Аристид называет Элевсинии «общим храмом земли». Порфирий упоминает моральные принципы, внушаемые священными обрядами. А Плутарх сравнивает смерть с продвижением кандидата к.болыним таинствам, так как жизнь после жизни подобна своего рода посвящению в величественный обряд.

Приведенные цитаты кратки и фрагментарны, но они достаточно показательны в том смысле, что позволяют составить представление об отношении авторов классического периода к Элевсинским мистериям. Высказанные в разные эпохи, эти мнения настолько более поздние по сравнению с самим обрядом, что могут быть определены как относительно современные.

Таинства возникли за много веков до того, как Пиндар рассказал об их назначении. Место, которое занял обряд посвящения, было столь значительным, что он стал вроде повсеместного обычая, пренебрежение которым считалось почти позорным. Скажем, того же Сократа, который отказывался вступить в святилище, очевидно, из-за того, что был свободным учителем, вполне можно сравнить с человеком, который в христианском мире отказывается от обряда крещения. Его считали изгоем, подозревая во всех смертных грехах.

Более того, таинства были защищены самим национальным духом, и любое упоминание о том, что происходит во внутреннем святилище, было не только запрещено, но и осуждаемо общественным мнением. Мы знаем, что однажды люди восстали как один, готовые буквально уничтожить своего великого Эсхила за мнимый намек на официальные тайны в одной из его трагедий. Оправдался поэт только тем обстоятельством, что сам не был посвящен в таинства.

Таким образом, Элевсинии были самой большой святыней, внутренним сердцем религии. Греция из века в век исполняла ритуалы мистерий в качестве «высокого приличия», великого национального установления и в чем-то выигрывала от верности своей традиции.

По сути, античные мистерии использовали те же средства, что и современная психотерапия, но жрецы совершали свои действия, следуя установленным высшим принципам, которые никогда не раскрывали, ссылаясь на некую опасность. Эта античная практика непосредственно отражена в наблюдении философа Пселла: «Жизненный дух, очищенный определенным образом, становится зеркалом Вселенского Разума Природы, и этот священный и величественный опыт передается человеку одному в Божественном единении».

В начале 1990-х годов на юго-востоке Каракумов, в поселении Тоголок, был раскопан храм II тысячелетия до н. э. Он принадлежал древним иранцам дозороастрийской эпохи, когда, как полагают, началась запись ведических гимнов, которые до этого столетиями пересказывались устно.

Храм имел размер 60 х 50 метров и очень толстые стены. Центр его занимал крытый дворик, где были обнаружены терки, пестики и кувшины. На стенках сосудов найдены следы галлюциногенного растения эфедры, а на пестиках – следы мака. Надо понимать, что всю эту смесь перетирали и добавляли в какой-то напиток, приготовление которого составляло великую тайну.