Александр Маркьянов - Сожженные мосты Часть 2 Страница 14

— А зачем они это сделали?

— Потому что они преступники! Они негодяи, они злоумыслили против самого Светлейшего и теперь их ждет достойная, признаюсь, кара.

Исчерпывающий ответ. Значит, мотивов так и не выяснили, скорее всего, и не выясняли. Значит — можно ждать повтора. Если не устранить мотива — повторять покушение будут раз за разом.

Выведенных на плац приговоренных положили лицом вверх и начали привязывать тросами к крюкам в асфальте, будто готовясь четвертовать их. Я предположил, что расстреливать их будут лежа, чтобы не было рикошета — ведь не дай Аллах, расстрельная пуля залетит на террасу. Тогда будет новый расстрел — уже самих расстрельщиков.

— А для чего сюда привезли этих офицеров?

Генерал Тимур покачал головой с таким выражением лица, будто его заставляли объяснять прописные истины.

— Каждый офицер Гвардии должен знать, что если ему доведется злоумыслить на Светлейшего — его ждет ужасная кара.

Где-то зафырчал двигатель, раздался гул — странный, я не смог сразу определить его природу. Заинтересовавшись, я повернулся в сторону плаца — и увидел, как из арки выезжает тяжелый асфальтовый каток…[30]

Казнь я посмотрел до конца — до последнего осужденного, до последнего крика. Осужденных было четверо, и перед каждой казнью командовавший экзекуцией офицер наугад выбирал из замершего под палящим солнцем строя одного офицера — а может и не наугад. Именно он должен был сидеть за рычагами катка, направляя его на несчастного. Один из приговоренных, кажется, умер еще до того, как его раздавил каток — от разрыва сердца.

Сдержался — хотя это было сложно. Сдержался — до того момента, как мы, сопровождаемые офицерами, покинули здание тюрьмы и вышли на стоянку, к машинам…

— Что скажете, Искандер? — спросил меня принц Хусейн и сделал это совершенно напрасно.

— Скажу вот что. Не стоит множить зло без необходимости — отольется. И когда отольется — не стоит тому удивляться. И еще сударь. У меня больше нет брата.

Как ни странно, я угадал. Именно в тот день и в том месте, на плацу внутренней тюрьмы Центра дознания САВАК, когда многотонный вал катка плющил людей, сразу несколько офицеров танкового полка Гвардии бессмертных шагнули за грань. Шагнули за смертельно опасную грань, когда перестает иметь значение человеческая жизнь — что своя что чужая. И приняли для себя решение.

10 июня 2002 года

Северная Индия, Равалпинди

База Королевских ВВС Чахлала

Мало кто из британских солдат не знает Равалпинди. А при слове Чахлала — большая часть выругается и сплюнет на землю.

После массированного ракетного удара русских по объектам в Афганистане и Северном Пакистане в стране поднялся мятеж. Племена, жившие на севере и в пограничной зоне между Индией и Афганистаном, в так называемой «зоне племен» всегда были мятежны властям, всегда злоумышляли против короны. На сей раз восстание было подавлено с большой кровью, потому что инфраструктура для оказания авиационной поддержки была разрушена и впервые за долгое, очень долгое время британским солдатам пришлось сражаться с противником по старинке, «глаза в глаза». А учитывая что мятежники сражались на своей земле, в своих ущельях, британцы были вынуждены атаковать, при том что троекратного перевеса сил «по учебнику» не было… в общем, можете себе представить, во что обошлись такие атаки. Но британцы выстояли. Истинные сыны Туманного Альбиона, внуки и правнуки лихих гвардейцев и улан, они все равно победили, пусть и с болью, с кровью, с гробами — но победили. А победив — стали сильнее, потому что победившая врага армия всегда становится сильней. Тонкая красная линия[31] стояла непоколебимо.

Потом инфраструктуру восстановили. Восстанавливать надо было быстро, очень быстро — потому что русские могли ударить еще раз. Военные власти временно реквизировали у гражданской администрации гражданский аэропорт Равалпинди и создали там базу королевских ВВС Чахлала. А потом, вместо того чтобы строить новую военную базу — рядом построили новый международный аэропорт, а старый так и остался военной базой. Это было разумно, потому что при необходимости военные могли пользоваться гражданскими полосами, а гражданские — военными. Было и еще одно обстоятельство, сподвигшее именно к такому решению, хотя никто и никогда этого не озвучивал. Единая инфраструктура гражданского и военного объектов резко снижала вероятность нового удара по ним — русские в первом ударе продемонстрировали, что не наносят ударом по гражданским объектам. Возможно, наличие рядом с целью тысяч пассажиров удержит их от внезапного удара и сейчас…

Очень быстро, база ВВС Чахлала стала основными воздушными воротами Северной Индии — ибо развитая инфраструктура бывшего гражданского аэропорта позволяла принимать и отправлять военных с комфортом, относительным — но недостижимым на обычной военной базе. В результате, все кому довелось отслужить в Северной Индии за последние семь лет никак не могли миновать эту базу ВВС, они бывали на ней по меньшей мере дважды — при прибытии и при отправлении.

Вот и сейчас, грузный Бристоль-Белфаст, неторопливый четырехмоторный транспортник, рабочая лошадка британской транспортной авиации и самый распространенный самолет на этой базе, грузно бухнулся на полосу, побежал по ней, замедляясь с каждым пройденным метром, потому что пилот включил двигатели на реверс. Сидевшие в темном брюхе транспортника солдаты поморщились — столкновение с землей было жестким.

— Добро пожаловать в ад… — тихо произнес один из солдат, небольшой группой сидящих на больших вещмешках прямо у пилотской кабины. Это был крепкий и жилистый, рано поседевший мужчина в потертом, со старым рисунком камуфляжа обмундировании. Вообще, сидевшая у самой пилотской кабины группы выделялась из общего потока солдат — шотландцев, йоркцев, валлийцев, лесников — которые такие же как этот Белфасты ежедневно переносили сюда. Выделялась составом — четверка мужчин средних лет, в форме со странно невысокими для этого возраста и этой выслуги лет знаками различия. И еще один, пятый — намного моложе их, почти пацан, который старался не выделяться, носил черные очки и почти все время молчал. Выделялось оружие — у троих были не без счета проклятые L85 королевских арсеналов — а североамериканские, куда более надежные и удобные М4А2 с подствольными гранатометами. У четвертого был большой, обтянутый камуфлированной тканью жесткий чехол, в каких обычно снайперы носят снайперские винтовки. У пятого, самого здорового из всей пятерки, рыжего и бородатого, был пулемет L7A2 с матерчатым мешком для ленты. Собственно говоря, офицеры отправлявшие самолет и много чего повидавшие, только глянули — и сразу все поняли. Североамериканское оружие было в ходу в SAS, а люди из SAS были не из тех, к кому можно свободно приставать с расспросами.

Тот, пятый, самый молодой, что провел весь полет смотря в пол и не произнося ни слова, поднял голову и посмотрел на командира группы. Он трусил — трусил уже сейчас — но держался. Потому что с детства знал: трусость недопустима, это все равно, что предательство. Особенно — для него.

— Бывали здесь?

Командир группы усмехнулся.

— А как же… Аж дважды. А вон Шон — тот четвертый раз сюда летит.

Шон, пулеметчик показал фигуру из трех пальцев.

— Зато когда я прохожу детектор при посадке на самолет — он не звенит как сумасшедший.

— У босса не пойми чего больше в заднице: то ли мяса, то ли железа — сказал третий.

— Эй, кто это там заинтересовался моей задницей? И с какой, позвольте полюбопытствовать целью?

— А то ты не знаешь…

Эти грубоватые солдатские шутки, отпускаемые легко и непринужденно, перелетающие словно теннисный мячик от одного солдата SAS к другому немного привели принца Уильяма, внука царствующей особы и наследного принца в чувство…

— Долго еще?

— Да сейчас зарулят, выпустят нас из этой душегубки. Не торопись, парень, наслаждайся последними минутами покоя.

Происходящее явилось результатом довольно значительного, хотя и почти не освещенного прессой скандала в королевской семье. Дела в ней были совсем плохи — фактически принцесса Диана покинула своего мужа, наследного принца Чарльза[32] и жила отдельно от него с двумя сыновьями. Что было этому причиной — сказать сложно, обычно в таких ситуациях виноваты бывают обе стороны. Газеты большую часть вины возлагали на Чарльза, возможного будущего монарха — за его скандальную, почти открытую связь мало того что с особой не голубых кровей, так еще и с замужней женщиной. Ситуация была настолько серьезной — что стоял вопрос о том, что королева должна передать трон не сыну, а одному из внуков. В семье думали, как поступить, газеты изощрялись в остроумии, и уже сейчас было ясно, что короля Чарльза в Великобритании быть не должно, это подорвет институт монархии в целом. Монарх не должен уводить женщин из семьи. И оставался только вопрос: кто из двоих? Уильям или Гарри? Гарри или Уильям?