Андрей Посняков - Зов крови Страница 14

– Ой, ну и дурачки же попались. Вражины, да – но совсем уж безмозглые. Надо же – кинжал мне показать! Да еще и положить его рядом. Дурни! Поделом и смерть.

– Поделом, – согласно тряхнул головой Радомир.

Пройдя по кровавому следу вдоль реки, они свернули на неприметную тропинку, скорее даже – на звериную тропу, судя по остаткам висевшей на колючих кустарниках грязно-серой волчьей шерсти. Именно там, на листьях, и виднелись кровавые пятна, маленькие такие, едва заметные, Родион ни за что не заметил бы, как бы не Хильда. Уж та-то – своего времени дочь и весьма достойная!

Пройдя по тропе с полсотни шагов, супруги услышали стон. Раненый – кто бы он ни был – находился где-то рядом и, верно, стоило ему помочь… или хотя бы взглянуть.

– Кто здесь? – в донесшемся из зарослей краснотала голосе чувствовалась такая дикая боль, что Рад невольно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, едва только выглянув из-за веток.

Едва только увидев лежащего в траве человека… полуголого окровавленного мужчину, все тело которого покрывали ужасные струпья. В груди его торчала стрела, и было хорошо видно, что жить несчастному оставалось уже недолго. Впрочем, и без стрелы он не протянул бы долго. Родион это понял сразу, как только незнакомец закашлялся, сплюнув пенистую кровянистую мокроту… кишмя кишевшую болезнетворными палочками чумы!

Нет, конечно, никаких палочек молодой человек воочию не видел, их и востроглазая Хильда бы не увидела – чай, не микроскоп. Не видел, но точно знал – они в этой слюне есть! И – в огромном количестве, если верить прихваченной у доктора книжке. Ну, а как же? Зачем же их, его и Хильду, позвал Влекумер-навий? От черной смерти всех соплеменников спасти, от чумы, значит. Ну, вот она, чума-то!

– Отойди! – повернувшись, князь с силой оттолкнул супругу и не терпящим возражения тоном добавил: – Уходи и жди меня на берегу.

Что-то было в его тоне такое, что заставило гордую княжну молча повиноваться. Откинув упавшую на лоб прядь, Радомир облегченно перевел дух и, посмотрев на умирающего, спросил:

– Кто ты? Чьего ты рода?

Второй вопрос значит в эти времена куда больше первого… особенно – сейчас, для Рада.

– Урмак… Урмак Шишкарь… из рода Старого Ардагаста, что из луговых кулишей… Мое селение… – несчастный снова закашлялся, сплюнул. – Селение…

– Знаю род Ардагаста. Славный род. В твоем селении уже умерли все? – тихо поинтересовался князь. – Отвечай! Ну же!

– Все… один я… вот… – подняв голову, Урмак тут же уронил ее на грудь… повернулся – его начало рвать, все той же кровавой мокротой…

– Они знали, откуда я… – отдышавшись, продолжил несчастный. – Знали… хотели убить… а я думал уйти… не ушел…Только хуже… хуже… хуже… Убе-е-ей меня ради Сварога и Сварожичей, ради Семаргла, светлого Хорса ради. Перуном Громвержцем заклинаю – убей! Уоу-у-у-у…

Он жутко мучился, это было ясно и полному невежде, и уже не хотел, да и не мог, ничего говорить. Только хрипел, плевался… Что ж…

Молодой человек вытащил из-за пояса нож – наборную финку. Убогое оружие таящихся в ночи татей! С такой не выйдешь один на один – ударишь исподтишка, по-воровски, гнусно. Не оружие – падаль. Не жаль…

Ухватив финку за конец лезвия, Радомир, не особо целясь, метнул… Уроки, данные еще старым сигамбром Хлотарем (не последним воином в войске Аттилы-рэкса), не пропали даром. Узкое лезвие, хлюпнув, вошло в сердце. Урмак Шишкарь из рода Ардагаста Старого даже не дернулся. Просто закрыл глаза, словно бы от страшной усталости. Действительно ведь – устал.

– Спи спокойно, славный воин Урмак, – промолвив, князь задумчиво посмотрел в небо. – Хорошо бы тебя закопать, а еще лучше – сжечь, чтоб ни росомаха, ни волк, ни какой-нибудь мелкий зверь не взяли вместе с твоей плотью чуму, не разнесли по округе.

Закопать… Чем только? Оставалось одно – хорошенько запомнить место и послать из селения людей. Людей. Если они еще там есть, в селении. Влекумер-навий много чего нехорошего говорил. Хотя мог и соврать – запросто.

Немного не дойдя по тропинке до берега, Радомир вдруг споткнулся. Да что там споткнулся – кто-то ухватил его за ногу!

Враг! Кто еще может таиться здесь, в зарослях? Кулаком ему в ха…

– Это я, милый. Господи, Хильда? Что она тут…

– Что ты тут…

– Жду тебя. Предупредить. На том берегу реки всадники. Показались – и сразу пропали, спрятались за деревьями.

Рад вскинул голову:

– От кого спрятались? От тебя?

– Если они меня заметили, нам не уйти, – напряженно кивнула супруга.

Радомир крепко сжал ей руку:

– Посмотрим. Пойдем-ка к гати. Чужаки вряд ли в болота сунутся.

Не обращая внимания на колючие, рвущие туники и больно царапавшие кожу на руках кусты шиповника, молодые люди, обойдя холм, пробрались к опушке леса, за которой виднелась знакомая и такая родная трясина. Увы, поглотившая такой хороший автомобиль, даром, что старый.

Сейчас, в солнечных ярких лучах, тронутых прозеленью густого подлеска, жуткая смертоносная трясина казалась веселой лужайкой, этаким английским лужком, полем для гольфа или крикета. Выходите-ка, уважаемые джентльмены, поиграть!

Гать, кстати, была не так уж и заметна, но вот сейчас Радомир точно знал, как и куда идти. Во-он на ту березу! Даже и слега не понадобится.

– Они слева, – подвернув голову, быстро шепнула Хильда. – Прячутся за можжевельником.

– Справа – тоже, – князь прищурил глаза. – У чахлых берез. Трое… Нет, четверо. Все – пешие. Куда они дели коней?

– И зачем вообще спешились?

– Значит, знают, куда мы будем бежать. И знают дорогу – гать.

Юная княжна сверкнула глазами – словно бы взорвалось осколками небо:

– Что же, это – свои?

– Надо проверить, любовь моя. Надо проверить! Добежать до гати успеем… Кабы не стрелы…

– Не будут стрелять, – Хильда дернула головой. – Кусты да деревья мешают.

– Тогда – вперед! Все равно другой-то дороги нет. Ты – меж берез, я – ракитником. Рванули!

Супруги переглянулись и, словно почуявшие след гончие, резко сорвались с места, со всех ног бросившись к трясине. Похоже, нынче это была их единственная защита. Враги – а в эту жестокую эпоху всех чужаков априори следовало считать врагами – тут же и проявили всю свою сущность. Выскочили из зарослей, погнались следом, потрясая короткими копьями и топорами.

– А ну, стойте!

– Лови их, лови!

– Слева заходи, слева!

Мелькали перед глазами невысокие елки и вереск. Зачавкала под ногами болотная жижа. Еще рывок… и – вот она – гать! Родная.

– Сунуться – они за нами не сунутся, – на бегу успокаивал сам себя Рад. – Себе дороже. А вот стрелами вполне могут достать. Если подсуетятся.

Гать петляла, скрывала беглецов кривыми деревьями и камышами, так, что в какой-то момент, оглянувшись назад, князь с удовлетворением отметил, что теперь их уже и стрелами не достанут. Ни его, ни – тем более – ушедшую вперед супругу. Не достанут.

А вот – фиг!

– Пригнись! – упав лицом в гать, громко закричала Хильда.

Рад уклонился, услышав характерный свист стрел. Стреляли где-то впереди. С мыса! Но… как они туда попали? А так и попали – по гати! Значит… знали? Получается, так.

– Эй, вы окружены, поднимайтесь! – послышался торжествующий крик. – Поднимайтесь же, вам не уйти!

И сзади, и спереди, по гати торопливо пробирались вооруженные копьями воины, даже слева – казалось, прямо по трясине – шли. Ага… похоже, там была отвертка на маячивший у дальнего берега островок, поросший мелкими сосенками. А Рад и не знал, надо же. Впрочем, болото располагалось ни на чьих землях – на меже, между родом Радомира и другими родами. Много кто мог о гати знать, да и достроить ее могли запросто, или вообще – перестроить за какой-то своей надобностью.

– Поднимаемся, милая, – повернув голову, негромко произнес князь.

Хильда дернулась:

– Сдаемся, что ли?

– Пока… А там посмотрим.

И правда – пора уже прикинуть, что к чему, оценить ситуацию. Радомира, к примеру, очень сильно интересовало – кто все эти люди и откуда они здесь взялись?

– Зря платье стирала, – укоризненно покачав головой, юная женщина поднялась на ноги.

Рад глянул на нее и не смог удержать улыбку – слишком уж забавно выглядела супружница. Грязное, буровато-серое платье, такие же бурые щеки, в волосах – ряска. Русалка, а лучше сказать – настоящая болотная ведьма. Впрочем, молодой человек понимал, что и сам сейчас выглядел ничуть не лучше. А ведь в эти суровые времена именно по одежке и встречали, без всяких скидок на обстоятельства – болото – не болото, и грязь – не грязь.

– Вяжи их, парни! – подбежав, скомандовал высокий юноша с редкой рыжеватой бородкой и небольшими усиками. Одет он был так себе – рваная, штопанная местами туника из простой сермяги, поношенная шапка, отороченная беличьим мехом, старым и уже порядком таки полысевшим. На ногах – плетеные из кожаных ремней башмаки – поршни, широкий охотничий нож за поясом, а на перевязи – меч. Похоже, неплохой меч, судя по украшенным золочеными фигурками зверей ножнам, скорее всего – готский. А парень-то сам из словен – это по говору ясно. Однако не все словене друг другу друзья, кровная месть частенько меж родами случается. Узнать бы поскорей – чьего они рода?