Андрей Посняков - Легионер Страница 14

– Хм… Значит, синий журавль означает принадлежность к древнему роду?

– Да, так.

– Что ж, выходит, мой слуга Гета тоже аристократ, местный патриций – ведь у него журавль подмышкой?

– Очень может быть. – Фабий кивнул. – В древних родах ведь были не только патриции, но и рабы, и пастухи, и слуги.

– А что за песня такая – «Плач королевы иценов»? – вскользь поинтересовался Рысь.

– Что?! – Легионер вздрогнул. – Где ты его слышал?

– Да слышал… – Юний тоже не собирался слишком много рассказывать.

– «Плач Боудикки», – прошептал Фабий. – Эту песнь знают немногие. Но те, кто знает, почему-то считают, что она приносит удачу. Мол, будешь напевать – и любое дело сладится.

Поговорив с Фабием, Рысь снова поднялся на башню. Похоже, туман вовсе не собирался так скоро сдаваться, хотя синие вершины далеких гор уже проступали четче.

– Ну, Сервилий, как вчера погулял? – Юний уселся на выступ стены. – Нашел себе девку?

– А-а, – толстяк раздраженно махнул рукой, – заснул прямо на столе, а эти гады, Фабий с Приском, даже не разбудили. Проснулся – уже и нет никого, все ушли с девками, лишь у стены остался какой-то парень. Странный такой, смазливый, сам тоже вроде девки.

– Что за парень? – насторожился Рысь.

– А, не знаю… Сказал, что приехал в Виндоланду по торговым делам, да я не поверил: ну, какой он торговец? Весь такой утонченный, лощеный, надушенный – в Риме такие делают состояние в постелях богатых нобилей.

– Вот и снял бы его заместо девки. – Юний негромко засмеялся, и Сервилий снова махнул рукой.

– Издеваешься? Знаешь же, что я не из этих… А парень-то навязчивый оказался!

– Даже так?!

– Угостил меня пивом, да все расспрашивал про окрестности – где там какие холмы, да где река, где священная роща. Любопытный – жуть!

– Странно…

– Чего странного?

– Да так…

Юний чувствовал, что тот смазливый парень приехал в Винлоланду не зря. Что-то нужно было ему в городе или ближайших окрестностях, что-то очень важное, раз он, презрев возможные опасности, всю ночь шатался по улицам да завязывал беседы в тавернах. И еще одна странность – Айна. Оказывается, никто из местных жителей ее не знает! Откуда ж она взялась? Тоже приехала… на праздник? Или – за чем-то другим?

Рысь вышел на смотровую площадку и поежился – кажется, поднимался ветер. Это и к лучшему – разнесет, развеет туман, и, может быть, после полудня даже выглянет солнышко. Хорошо бы!

Юний снял шлем, подставил голову ветру. Что толку размышлять о чужих странностях: об Айне, о смазливом парне, о синих журавлях, об иценах. Вернее, об их пропавшем сокровище – а не за ним ли явились все эти люди? Не зря же странный парень так дотошно расспрашивал Сервилия. Ищет сокровища иценов? Кстати, иценами же вдруг заинтересовался и Домиций Верула. А-а, забодай их всех козел! Не о них надо думать, а о том, как обхитрить Фракийца! Завтра же попроситься у центуриона куда-нибудь.

– Командир, всадники! – часовой у южных ворот отвлек Юния от размышлений.

Рысь выглянул со смотровой площадки – из тумана к воротам выехали всадники с длинными, зачесанными назад волосами. За плечами их трепетали цветные плащи, лошади нетерпеливо ржали. Вотандины! Ну да – кто же еще? Впереди на белом коне гарцевал Куид Мад Магройд. Оклемался, выходит…

– Открывайте ворота, – распорядился Юний. – Приказано их пропустить беспрепятственно.

Заскрипели шестерни, взвизгнули канаты – подвесной мост упал с тяжелым грохотом, едва не придавив вождя вотандинов. Да-а… Видел бы такое центурион – поубивал бы!

– Эй, Гелий! – возмутился Рысь. – Ты чего там, совсем уже чокнулся? Этак никаких мостов не напасешься. Вот если поломалось хоть что-нибудь, сам будешь чинить, на свои средства.

– А? – оторвался от механизмов Гелий, пожалуй, самый молодой в центурии и самый глупый, неоднократно получавший трепку. – Что, мостки слишком быстро опустились?

– Ничего себе – опустились! Лучше сказать – грохнулись, как подстреленный гусь. Еще раз так опустишь – отведаешь плетки!

– Да ну, – Гелий невозмутимо почесал круглую коротко остриженную голову. – Ничего этому мосту не сделается – крепкий.

– Башка у тебя крепкая! – возмутился Юний и накинулся на остальных. – А вы куда смотрели?

По мосту уже гремели копыта. Все легионеры, кроме часовых, в полном вооружении, с пилумами и щитами, выстроились во дворе две шеренги: за «разрисованными» нужен был глаз да глаз.

Распахнулись северные ворота. Всадники медленно въехали во двор. Впереди – Мад Магройд. Ссадина на его широком лбу была совсем не заметна под толстым слоем разноцветной глины. Доехав до Юния, вотандины остановились, следующий за вожаком всадник спешился и вручил Рыси подорожную – тонкую, покрытую письменами дощечку.

– Все в порядке, – прочитав, кивнул Юний. – Проезжайте… Э, что в мешках?

– Подарки – ткани, два барана, вернее, две овцы, – Мад Магройд усмехнулся, узнав своего соперника. – Аве, римлянин! Ты здорово уделал меня, клянусь Морриган и посохом Лугуса! Эта был хороший бой.

– Рад, что тебе понравилось. – Юний скривил губы в улыбке.

– И я бы еще не прочь повторить, – хохотнул Мад Магройд. – Ты здорово бьешься, римлянин, не так, как твои соратники. Ты – настоящий воин. Может, мы с тобой когда-нибудь еще встретимся. Прощай!

Кивнув, покрытый татуировками вождь тронул поводья коня, и вотандины, миновав ворота, выехали на северную дорогу.

Заскрипели лебедки…

Рысь тщательно осмотрел мост – нет, вроде ничего, не сломался. Ну, Гелий, ну, морда круглая!

Поднявшись на смотровую площадку, Юний подошел к Фабию. Тот стоял, опираясь на зубчатый парапет, и смотрел вслед исчезающим в туманном мареве всадникам.

– Восемь, – тихо произнес он. – Странно.

– А чего странного-то? – не понимая, пожал плечами Рысь.

– Да так… Несуразное какое-то число. Ни вотандины, ни бриганты так никогда не ездят. Три, шесть, девять, ну, дюжина – но не восемь!

– Да почему же?!

– Потому что девять – священное число. Наверное, их столько и было… А через ворота проехало восемь. Значит – один остался.

– Ну, хорошо. – Юний посмотрел в туман. – Я доложу центуриону.

Глава 4

Май 229 г. Нижняя Британия

Находка на старой вилле

Кроме того, к их глупости присоединяется еще варварский и экзотический обычай, свойственный большинству северных народов, возвращаясь после битвы, вешать головы врагов на шеи лошадей и, доставив эти трофеи домой, прибивать их гвоздями напоказ перед входом в дом.

– Гм, не думаю, чтоб здесь остался кто-то из вотандинов, – центурион покачал головой. – Зачем им это? Шпионить? Какой смысл? Ведь мы, римляне, их единственная защита от каледонов и им подобных притенов.

Юний пожал плечами:

– Может быть, у оставшегося есть какая-то иная задача? Впрочем, я не очень-то верю в то, что кто-то из них остался. Восемь их там было или девять – какая разница?

– Вот именно, – согласно кивнул Генуций. – И меня тоже не очень-то убеждают предположения твоего Фабия. Ладно, служите дальше. Не стоит отвлекаться по пустякам.

Доложившись центуриону, Рысь с легким сердцем отправился домой. Гета и нанятые им плотники уже установили дубовую дверь с засовом, подремонтировали крышу, а золотарь вычистил наконец расположенную сразу за домом уборную, так что наконец можно стало свободно вздохнуть. Потолкавшись по рынку, Юний по сходной цене приобрел вдобавок к уже имеющемуся еще пару бронзовых светильников на высоких ножках, разместил на ложе подушки и оленью шкуру, поставил на полку пока еще единственную книгу – Ювенала – и довольно крякнул. Что ж – начало библиотеке положено! Позвал со двора Гету и, кивнув на небольшую скамеечку, бросил:

– Садись. Будешь учиться грамоте.

– О, нет, нет, нет! – в ужасе замахал руками слуга. Как и все бритты, он испытывал явный страх перед написанным словом. Записи крадут душу – не зря же так учили друиды.

– Экий ты лентяй! – Рысь с укоризной покачал головой. – Что ж, не хочешь – не надо. Стихи-то хоть помнишь?

– Ну да! Дружба и верность у нас нынче пустые слова, ах, как опасно…

– Ладно, ладно, верю! Ты чего такой растрепанный?

– Бегал к своим, – улыбнулся Гета. – В окрестных селеньях переполох! Ищут кого-то.

– Ищут?! – быстро переспросил Юний. – И кого?

Мальчишка покачал головой:

– Не знаю точно, да и никто не знает. Говорят, пропала какая-то знатная женщина… или еще кто-то… Не знаю.

– Но ведь ты говоришь, что кого-то все-таки ищут?

– Ищут. – Слуга кивнул и, лукаво посмотрев на своего господина, осведомился, какие девушки ему больше нравятся.

– Всякие, – усмехнулся Рысь и тут же вздохнул, вспомнив Флавию.

Как быстро изменилась эта прежде добрая и бескорыстная девушка, попав из Галлии в Рим! Вечный город словно сожрал ту Флавию, которую Юний когда-то хорошо знал и в которую был влюблен. Эта, римская Флавия, стала какой-то чужой, все меньше и меньше напоминая прежнюю.