Евгений Белогорский - Операция "Кондор" Страница 14

— Меня очень радует ваш боевой настрой, товарищ Рокоссовский, но на чем строиться ваша уверенность в победе? Ведь для наших солдат новые бои это тоже тяжелое испытание и в первую очередь чисто психологическое. Одержали победу, собрались вернуться к мирной жизни, а тут снова воюй, да к тому же с прежними союзниками. Это очень легко для политиков и очень трудно для простого солдата — сказал Сталин, остановившись за спиной маршала. По давней привычке, при обсуждении важных дел, Верховный Главнокомандующий ходил по кабинету, внимательно слушая своих гостей.

— Действительно, трудно воевать после недавно одержанной победы. Очень трудно, но наши советские люди поймут это, товарищ Сталин, я твердо убежден в этом. Что же касается немцев, то моя уверенность основана на том, что в этом случае придется наступать им, а не нам, и значит, у нас есть весомая фора. Конечно, в нашем распоряжении нет прочной обороны и в случаи нападения, все сведется к встречному бою. Однако сегодня у нас есть, чем достойно встретить нападение врага. Пусть фашисты только попробуют сунуться! Смею Вас заверить, они получат достойный отпор. Пойдут по шерсть, а вернуться стриженными.

Сдержанный смех сидевших за столом военачальников был ответом на слова Рокоссовского. Шутка пришлась как нельзя кстати.

— Все это хорошо, но нельзя исключать того, что с началом боевых действий, англичане отбросят всякую щепетильность и предоставят немцам полный карт-бланш. Тогда им не составит большого труда перебросить соединения из Дании и Норвегии. Думаю, не стоит предоставлять противнику такую возможность, и с началом боевых действий следует активизировать наши войска на севере Норвегии. Захватить Осло они, конечно, не смогут, но вот взять Нарвик и тем самым сковать норвежскую группировку им вполне по силам. — Сталин остановился, на секунду задумался, а затем уверенно произнес: — Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что лучше маршала Говорова никто не справиться с этой задачей. Он единственный из всех кто большую часть войны провел в Прибалтике, и хорошо знает особенности этого региона. Есть, возражения?

Возражения не последовали, все были согласны с мнением генералиссимуса. При нынешнем положении дел, после ликвидации Курляндского котла, маршал Говоров оставался как бы не у дел, и назначение его в далекую Лапландию устраивало всех военачальников.

Больше других это решение устраивало маршала Жукова. Допустив большие потери во время Берлинской операции, он очень опасался, что Сталин может сместить его с командования 1-м Белорусским фронтом.

Подобные мысли были навеяны неприятным инцидентом, случившимся с маршалом во время праздничного обеда в Кремле после парада Победы. Тогда, захмелевший Жуков стал жаловаться Сталину на недооцененность его боевых заслуг в битве под Москвой. Верховный Главнокомандующий терпеливо выслушал речь «спасителя Отечества», а затем холодно напомнил маршалу о его просьбе разрешить оставить Москву ради спасения армии, на что получил жестокий отказ.

Пытаясь спасти лицо, Жуков стал апеллировать к авторитету Кутузова свершившего подобное деяние в 1812 году, чем ещё больше разозлил Сталина. Припомнив маршалу трагическую судьбу армии генерала Ефремова и кавкорпуса генерала Белова, Сталин бросил бокал на стол и покинул праздничный стол под гробовое молчание. С большим трудом маршалу Рокоссовскому, которого Верховный всегда выделял из общей плеяды полководцев, удалось уговорить генералиссимуса вернуться за стол и продолжить праздник.

С этого досадного момента прошло всего три дня. Жуков очень опасался возможной отставки с поста комфронта, однако этого не случилось, и маршал вздохнул свободно. Опытный кабинетный работник, он точно знал, что заменять его присутствующим на совещании генералом Баграмяном, Сталин никогда не станет.

Определив судьбу Говорова, Верховный стал спрашивать мнение о немцах у маршалов Малиновского и Толбухина, генерала Еременко, а затем обратился к начальнику генштаба.

— Товарищ Антонов, как соотносятся мнения командующих фронтов с мнением Генерального штаба относительно боеспособности немецких частей плененных союзниками? Смогут ли наши армии выдержать их нападение, не имея оборонительных сооружений?

— Генеральный штаб полностью согласен с высказанной командующими оценкой, товарищ Сталин. Войска группы армий «Центр» и группы армий «Юг» после сокрушительных ударов наших войск полностью деморализованы. Мы оцениваем их боеспособность как весьма низкую.

Что касается оценок состояния войск группы армий «Висла», а также соединений дислоцированных в Дании, Голландии и Норвегии, то их боеготовность по нашим оценкам находиться чуть ниже среднего. Эти войска не участвовали в боевых действиях зимой и весной этого года и поэтому имеют относительно полные кадровые составы. Англичанам они сдались, не произведя ни одного выстрела, значит, боевых и санитарных потерь у них не было. Кроме этого солдаты этих группировок не подвергались разгромам наших войск и, следовательно, не испытываю чувство страха, в отличии других немецких войск.

— Значит, войскам товарища Рокоссовского будет противостоять серьезный противник, не только по численности, но и подготовке — констатировал Сталин, разглядывая разложенную на столе карту.

— Совершенно верно, товарищ Сталин. Противник у маршала Рокоссовского отнюдь не слабый, но и он имеет свои минусы. Во-первых, все 70 немецких дивизий разбросаны на большой протяженности и не собраны в один мощный кулак. Во-вторых, за исключения солдат «Вислы» они не имеют боевого опыта. Общий состав этих дивизий составляют призванные из запаса или необстрелянные юнцы.

Теперь относительно самого плана нападения. Анализируя предоставленные разведкой сведения, Генштаб составил общую картину британской операции «Клипер». Готовя свое нападение, англичане ориентировались на два фактора, главным их которых является внезапность. Ввиду отсутствия у нас развитой оборонительной системы, они надеются застать наши войска врасплох, разгромить и обратить в бегство, угрожая фланговым окружением.

Вторым фактором, на который британцы делают ставку, это то, что наши войска находящиеся в Германии не успели восстановить свои силы после взятия Берлина. Рассчитывая, что наши соединения обескровлены последними операциями, британцы надеются, что немцы смогут сломить их сопротивление.

— Наши потери считают, и радуются им! Союзнички! — возмущенно воскликнул Жуков, порождая гул недовольства среди остальных военачальников.

— Спокойно, товарищ Жуков. Злость вам ещё пригодиться в бою — одернул маршала Верховный.

— Используя два этих фактора, англичане надеются, что в течении месяца сумеют отбросить наши войска с территории Германии. Что касается Польши, то здесь они намерены если не отбросить нас к линии Керзона, то оставить за собой хотя бы часть Польши.

Оценивая возможную результативность английского плана, то Генштаб видит у него очень серьезный недостаток. Разрабатывая свою наступательную операцию, англичане полностью повторили ошибку немцев, постоянно считавших, что мы не в состоянии быстро восполнять понесенные потери и потому не готовы к активным действиям. Подобный шаблон мышления подводил немецкий Генштаб во время наших наступлений летом 44 и зимой 45 года. Все это в купе с отсутствием у противника фактора внезапности, позволяет Генеральному штабу оценить шансы операции «Клипера» на успех как весьма низкие — подытожил свое выступление Антонов.

— Значит, вы тоже придерживаетесь мнения, что наши войска смогут отразить нападение противника? — уточнил генералиссимус.

— Так, точно, товарищ Сталин. Предупрежден, значит вооружен.

— У меня тоже сложилось такое мнение товарищ Антонов. Тем более что господа бриты ничего нового, по своей сути, не изобрели. Примитивный плагиат немецких наступательных планов образца тысяча девятьсот сорок первого года. Напал, ошеломил, взял в клещи и уничтожил. Все это мы уже проходили, и повторять эту горькую азбуку нам нет необходимости.

Сталин отошел от карты и стал медленно прохаживаться вдоль стены украшенной портретами Суворова и Кутузова. Все ожидали, что он продолжит обсуждение военных планов, но Верховный заговорил совсем об ином.

— В истории мировых войн есть война под названием Вторая Балканская, случившаяся в начале этого века. Тогда, едва заключив мир с Турцией, бывшие союзники по антитурецкой коалиции Румыния, Сербия и Греция объявили войну Болгарии, получившей, по их мнению, слишком много территориальных приобретений. Нынешнее наше положение в какой-то мере можно сравнить с этой войной. Нам ещё до конца не ясны мотивы, которые двигают Черчиллем, но то, что он предал и растоптал идеалы нашего боевого союзничества с Западом это неоспоримый факт, существование которого приходиться признать.