Александр Бушков - Ковбой Страница 14

– Можно сделать так, что каждый нью-йоркский полицейский и сыщик в штатском получит такую фотографию, – безмятежно сказало, Луиза. – И будет предупрежден при этом, что на ней изображен маньяк и убийца, который изрезал на куски три почтенных семейства, взломал церковную кассу и собирается вдобавок похитить малолетнюю племянницу мэра Нью-Йорка… Право же, такое нетрудно устроить. Никто из служителей закона, естественно, и подозревать не будет об истинном положении дел, они будут искренне считать вас выродком и злодеем, которого вовсе не обязательно брать живьем. Даже крайне желательно – не брать, чтобы не подвергать себя лишней опасности, поскольку у вас при себе три пистолета, два смазанных ядом стилета, и убить кого угодно для вас – раз плюнуть… Полиция в таких случаях стреляет, не задумываясь… я так полагаю, не только американская.

– Сущий авантюрный роман…

Вы прекрасно понимаете, что именно так может произойти, – отрезала Луиза. – Отнеситесь к моим словам серьезно.

– О, разумеется… – кивнул Бестужев.

– Что вы замолчали?

– Я думаю…

– О чем?

– О том, что ваш дядюшка, тысячу раз простите, все же не Господь Бог и даже не президент Америки. И наверняка не самый богатый и влиятельный человек в стране. Не так ли? У него есть противники, соперники, конкуренты…

– Масса, – безмятежно сказала Луиза. – Ну, и что это меняет в вашем унылом положении? Вы знаете их по именам? Вы знаете, где они живут? Наконец, способны ли вы расспросить дорогу у прохожих? Я вовсе не хочу сказать, что дядя всемогущ… но в данной ситуации он неизмеримо сильнее вас и способен причинить вам массу неприятностей… а вам совершенно нечем ответить. Нам потребуется совсем немного времени, чтобы привести в действие тот или иной из планов, мы способны бросить по вашим следам хоть сотню частных сыщиков и натравить на вас всю нью-йоркскую полицию. Противопоставить вам нечего. Вы отправили в Вашингтон, в ваше консульство, телеграмму, я уже знаю… Я имела случай в нее заглянуть. И мне совершенно ясно, что это не более чем сообщение о себе. Вы вовсе не приглашаете вашего знакомого приехать в Нью-Йорк, не давали своего адреса… Вы посылали за билетом на поезд. Рассчитывали сесть в вагон и преспокойно укатить в Вашингтон… Не получится.

– Уверены?

– Инициатива в наших руках, – сказала Луиза. – Надеюсь, вы это понимаете? Какое-то время вы сможете отсиживаться здесь, в одном из самых респектабельных отелей города. Вполне возможно, вы отправите еще телеграммы, с призывом о помощи… но, как я уже говорила,

все сложилось так, что мы постоянно опережаем вас на несколько шагов. До Вашингтона неблизко. Подмога появится, когда вы уже будете сидеть за решеткой, а документы окажутся у нас. С е й ч а с вы совершенно одиноки. Ну кто за вас вступится? Вы встречались с этим дельцом, как его… Вилленбах, Виттенбах… Я навела справки: он владеет долей в нескольких электротехнических предприятиях. Надо полагать, он искренне принимает вас за Штепанека и надеется использовать к своей выгоде? Но будет ли он вступаться за самозванца? Доказать, что вы самозванец, не составит ни малейшего труда… – Луиза, словно ее осенила внезапная гениальная идея, совершенно по-детски подпрыгнула в кресле: – Черт побери! Мне только что пришло в голову… Еще один великолепный поворот сюжета, опять-таки отягчающий вас! Вы не шпион и не убийца, вы просто-напросто международный авантюрист, который в момент крушения «Титаника» убил Штепанека и присвоил его бумаги. Ая-свидетель обвинения. Ведь это я по дядюшкиному поручению договорилась обо всем с инженером и везла его в Штаты… Это, между прочим, крайне легко доказать: во Франции, в представительстве пароходной компании, сохранились наши имена, пусть и вымышленные, есть свидетели, которые помнят нас по «Титанику»… Вы еще в Европе перебегали мне дорогу, угрожая и запугивая, ну, а на корабле, улучив подходящий момент, все же добились своего самым беззастенчивым способом…- она допила виски и уставилась в потолок, задумчиво улыбаясь. – А ведь неплохая идея, черт побери! Доказательства имеются…

– Сомнительные.

– Ну и что? – живо возразила Луиза. – С одной стороны – урожденная американка, вполне порядочная девушка, племянница известного предпринимателя, заключившая в Европе законнейшую коммерческую сделку, о чем имеются соответствующие документы… – она лукаво улыбнулась. – Успеем, успеем что-нибудь состряпать, не сомневайтесь, вкупе со всем прочим это прекрасно сработает. С другой стороны… С другой стороны – крайне подозрительный чужак, выдававший себя за другого… за уважаемого, знаменитого инженера, которого убил на корабле. Я сама видела, как вы вонзили ему в сердце длинный кинжал с черной рукояткой… сверкающий обоюдоострый кинжал с черной роговой рукояткой… чем больше отягчающих подробностей, тем лучше… Как видите, у нас целых три варианта развития событий и ни один не сулит вам ничего хорошего.

– И не стыдно вам так поступать? – с отеческой укоризной спросил Бестужев.

Луиза даже чуточку удивилась:

– Помилуйте! При чем тут стыд? Это большой бизнес. Совершенно ничего личного. И не надо таращиться на меня с такой укоризной. Позвольте спросить, вы-то сами кто? Проповедник Евангелия? Офицер Армии спасения? Филантроп и хозяин бесплатных приютов для убогих и нищих? Черта лысого! Вы тайный агент, а следовательно, не имеете никакого права читать мне нравоучения. Вот как бы вы поступали на моем месте? Со всем рыцарским благородством? Позвольте не поверить!

Бестужев разделался со своим стаканом. Задумчиво смотрел на высокое окно с раздвинутыми портьерами, прихваченными шелковыми витыми шнурами с большими кистями. Длинные, чертовски прочные шелковые шнуры… Решение следовало принимать не медля. Все ее угрозы крайне походили на реальность и без труда могли быть в самом скором времени пущены в ход, тут она нисколечко не блефовала.

– И вы совершенно не оставляете мне выбора?

– Ну отчего же? – пожала плечиками Луиза. – Я вовсе и не намерена упекать в ход только неприятности, давайте вернемся к тому обороту дел, который мы обсуждали еще в Европе. Я выписываю вам чек на разумную сумму, и мы расстаемся навсегда. Вот чековая книжка. Извольте. В конце концов, гораздо проще купить что-то, нежели пускать в ход все эти… варианты. Вы уже успели присмотреться к нашей стране? – она показала на окно. – Оценили размах и возможности? Неглупый человек с деньгами может добиться многого здесь…

– И сколько же времени вы мне даете на раздумья?- поинтересовался Бестужев.

Луиза глянула на изящные дамские часики, усыпанные бриллиантами:

– Думаю, пяти минут вполне хватит. К чему нам больше? Эта история тянется довольно долго, эти предложения прозвучали не впервые, вы серьезный человек, который может все взвесить, не откладывая… Отсчет времени начался… Что вы на меня так смотрите?

Бестужев встал с кресла, подошел к портьере и, краем глаза следя за девушкой, быстро отвязал один из шнуров, за ним и второй. Обернулся, не без шутовства раскланялся:

– Хотите увидеть еще один занятный фокус? Накинул шнуры на шею, как кашне, развел

руки, поклонился, словно ожидающий аплодисментов престидижитатор. Как и следовало ожидать, Луиза уставилась на него с несказанным удивлением, по-детски округлив глаза:

– Что это вы вытворяете?

– Намереваюсь показать фокус.

– Что за вздор?!

– Ах, вы не настроены смотреть фокусы… – сказал Бестужев с самым непринужденным тоном. – Тогда позвольте краткую лекцию… о, совсем короткую…

– Ваше дело, – сказала Луиза чуточку настороженно. – Но помните, отсчет времени пошел…

– Я уложусь буквально в минуту, – заверил Бестужев. – Видите ли, мисс Луиза… В вопросе об эмансипации женщин я никогда не принадлежал к тем, кто считает женщин существами гораздо менее полноценными, нежели мужчины. Я считаю, что женщины ничуть не уступают мужчинам – а порой и превосходят их – в уме, хитрости, коварстве… Особенно хитрости и коварстве… Однако… За редкими исключениями, есть один аспектов котором мужчины пока что сохраняют совершеннейшее превосходство. Вы не знаете, каков он?

– Нет… – мотнула головой Луиза. '

Она что-то ч у я л а – но наверняка не успела догадаться.

– Это очень просто, – сказал Бестужев. – Зовется этот аспект – грубая физическая сила…

И прежде чем она успела хоть что-то сообразить, бросился на нее, как коршун, выдернул из кресла, завернул руки за спину, без церемоний спутал тонкие запястья шелковым шнуром, наспех завязал узел. Ошеломленная до предела, она практически не сопротивлялась, только когда все было кончено, затрепыхалась, забилась, открыла рот – но Бестужев, опять-таки без всякой деликатности, проворно упаковал ей хайло (как выражался, бывало, не обученный особенным политесам пристав Мигуля), то бишь заткнул рот новоприобретенным носовым платком, большим, в красивую красно-синюю клетку, еще ни разу, стоит подчеркнуть, не бывавшем в употреблении. Вставил импровизированный кляп весьма надежно. Подхватил девушку, бившуюся, как попавшая на берег рыба, понес в спальню. Она пыталась лягаться, издавала придушенные нечленораздельные звуки – но вряд ли они были слышны в коридоре.