Владимир Орлов - Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации. Страница 14

Вот что рассказывает об этом Лаврентьевская летопись: «Когда Рогволод держал власть и княжил в Полоцке, Владимир был еще ребенком и язычником и жил в Новгороде. И был у него дядька Добрыня, храбрый воевода… И послал тот к Рогволоду людей, и просил его отдать дочь за Владимира. Спросил у дочери Рогволод: «Хочешь ли за Владимира?» Она же ответила: «Не хочу разуть рабынича, а Ярополка хочу».

«Не хочу разуть» — бытовавшая в те времена форма отказа сватам. Существовал обычай, согласно которому молодая жена перед первой брачной ночью снимала с ног мужа обувь. Однако тут не просто отказ, но и оскорбление, ибо полоцкая княжна вслух заявила о том, что жених — сын рабыни, а такой безродный ей не пара.

Далее летописи рассказывают о гневе Владимира и его дядьки, которые собрали из новгородцев, псковичей, чуди, мери и веси, а также смоленских и изборских кривичей громадное войско и двинулись на Полоцк. С Владимиром шла дружина варягов. Князь пообещал им всех женщин и гривну серебра с каждого захваченного двора.

Следует заметить, что летописцы часто редактировали исторические события — делали их более романтическими, приближали к литературному произведению. В действительности главная причина нападения на Полоцк — не отказ сватам, а поход полочан на новгородские волости с целью захвата волоков.

Где-то на подходе к городу вражескую рать встретила дружина Рогволода. Владимир напал внезапно и разбил полочан. «И полонили Рогволода, — сообщает летописец, — и жену его, и дочь. И унижал Добрыня его и припомнил Рогнеде, как назвала князя рабыничем, и велел Владимиру быть с нею перед отцом и матерью. Потом же Владимир убил отца ее, а саму взял в жены. И назвали Рогнеду Гориславой». Другие летописцы добавляют, что на глазах у княжны предводитель чужаков лишил жизни еще двоих ее братьев и мать, вырезал весь род.

Драма на берегах Полоты разыгралась около 980 года, а несколько месяцев спустя Владимир Святославич уже расправился с Ярополком и стал великим князем киевским. Знатную полочанку он поселил не в столице, а в деревне под Киевом. Владимир был язычником, а эта религия позволяла многоженство. Кроме полочанки киевский князь имел еще семь или шесть жен и держал для утех несколько сотен наложниц.

Рогнеда родила от Владимира сына Изяслава, но и после этого князь навещал жену совсем редко. В ее душе зрела жажда мести. «Однажды, — свидетельствует летопись, — когда Владимир пришел к ней и уснул, она вознамерилась умертвить его. И случилось ему в ту минуту проснуться, и схватил он ее за руку. И сказала она в печали: «Ты отца моего убил и землю его захватил ради меня, а теперь не любишь меня и дитя это». И повелел ей Владимир нарядиться по-царски, как перед свадьбой, и сесть в тереме на белом ложе, а он придет и убьет ее… Она же мужнину волю исполнила. И дала сыну своему Изяславу обнаженный меч и научила: «Когда войдет твой отец, скажи ему: не думай, что ты один тут». И сделал так Изяслав. Владимир же промолвил: «А кто знал, что ты тут». И опустил он меч и, созвав бояр, рассказал им все. Они же дали совет: «Не убивай ее ради этого дитя, а верни ей с сыном вотчину их». И построил Владимир город, отдал его им и назвал город этот Изяславлем. И от того меч поднимают Рогволодовы внуки против внуков Ярославовых».

Рогнеду с сыном ждала неизвестная, опасная от мужниной немилости жизнь в затерянном среди лесов маленьком деревянном Изяславле. Владимир же вскоре обвенчался с греческой принцессой Анной и приступил к крещению подвластных земель. Если верить летописцам, перед своим венчанием князь предложил Рогнеде выйти замуж за одного из бояр, но гордая княгиня предпочла посвятить себя Христу и стала первой на восточнославянских землях монахиней, приняв имя Анастасия. Могло быть и иначе: Рогнеду сделали Христовой невестой без ее согласия, а малолетнего Изяслава разлучили с ней и увезли в Полоцк.

Сын пережил мать всего на несколько месяцев, и это дает основания предположить, что Владимир мог отравить их, чтобы не позволить Полоцку укрепиться, а сыну когда-либо претендовать на киевский престол. Даты выстраиваются в загадочную цепочку: 1000 год — умирает Рогнеда, 1001-й — Изяслав, 1003-й — маленький Всеслав Изяславич…

«Бысть же сий князь, — сообщает об Изяславе Никоновская летопись, — тих и кроток, и смирен, и милостив, и любя зело и почитая священнический чин иноческий, и прилежаще прочитанию божественных писаний, и отвращаяся от суетных глумлений, и слезен, и умилен, и долготерпив». Изяслав — первый из восточнославянских князей, кого летописцы называют «книжником». Именно он ввел в Полоцке письменность и обучение грамоте. Печать с его именем считается древнейшим (после сосуда с надписью «Гороушна», найденного под Смоленском) памятником белорусской письменности и вторым по времени у всех восточных славян. О государственной деятельности сына Рогнеды ничего не известно. Он остается в истории как первый белорусский просветитель и как князь, восстановивший в древней столице кривичей полоцкую династию.

Начиная с него, все потомки Рогволода неизменно именовали себя Рогволодовичами, а не Рюриковичами, как остальные «русские» князья.

Битва полоцкого князя Брячислава с Ярославом Мудрым на Судоме

Он остался сиротой еще в малолетстве. Отец успел посадить мальчика на коня, дал подержаться за меч, послушал, как княжич, водя пальцем по пергаменту, разбирает книжные строки. Дальше его воспитанием занимался кто-то из полоцких бояр.

Брячислав был последним живым Рогволодовичем. Поэтому полочане берегли юного князя как зеницу ока и возлагали на него большие надежды.

В Киеве еще сидел ненавистный убийца Рогволода Владимир. Он вынужден был восстановить Полоцкое княжество, но забрал у него волоки на торговых путях. Ключи от них — Витебск и Усвят — перешли под власть Новгорода, куда плыло богатое «мыто» с проезжих купцов. Полоцкие «мужи моцные» мечтали направить этот золотой ручей к себе, объединить кривичские земли и прирастить к ним дреговичские.

Повзрослев и войдя в силу, князь Брячислав оправдал надежды земляков. О том, как это происходило, рассказывают летописи и «Сага об Эймунде».

После смерти Владимира Красное Солнышко вспыхнули кровавые усобицы, победителем из которых вышел князь Ярослав, прозванный Мудрым.

Молодой полоцкий властелин в борьбу за дедово наследие не лез, готовился к иному. А тут будто само небо помогло полочанам: в город пришла из Киева варяжская дружина Эймунда. Ярослав не заплатил им за службу, и обиженные варяги избрали себе другого хозяина — Брячислава, что, конечно же, было признанием его силы.

Эймунд привез кривичскому князю важную новость: его киевский дядя готовится к походу в Придвинье. Полоцк решил не жалеть варягам денег. Тем более что предупреждение Эймунда вскоре полностью сбылось. Ярослав прислал гонцов, требуя порубежные с его владениями полоцкие города. Вождь варягов за пиршественным столом сказал Брячиславу: «Похоже, господин, что будет бой с хищным волком. Уступим теперь — захочет урвать еще больше». Посоветовавшись с боярами, Брячислав постановил не ждать нападения, а самому нанести удар по наследному владению Ярослава — Новгороду.

В 1021 году полочане будто из-под земли выросли перед мощными новгородскими стенами и взяли город штурмом. Средневековый польский историк Ян Длугош пишет, что вслед за столицей Брячислав овладел всем княжеством и, поставив в захваченных городах своих наместников, с богатой добычей двинулся домой.

Порой приходится читать, что таким образом Полоцк отомстил за Рогволода и Рогнеду. Не стоит путать месть с государственной политикой. Полочане не мстили, они стремились присоединить Новгородскую землю, чтобы успешнее бороться с Киевом.

На седьмой день пути войско кривичей увидело впереди боевые хоругви дружин князя Ярослава. Битва произошла на реке Судоме, и, если верить летописцам, разбитый Брячислав бежал оттуда в родной город. Однако странная это была победа, потому что киевский князь не только не пошел воевать Полоцкую землю, а еще и отдал племяннику Витебск и Усвят — как раз те города, которых Полоцку не хватало для сильных позиций на пути «из варяг в греки».

Снова остается сожалеть об утрате Полоцкой летописи: она могла бы сказать о той битве правду.

«Сага об Эймунде» предлагает иную версию событий на Судоме. Битвы как будто вообще не было. Киевляне с полочанами стояли друг напротив друга семь дней, и Ярослав ждал, пока воинственный племянник вышлет послов с поклоном. Брячислав рвался в бой, но хитроумный Эймунд предложил ему тоже решить спор без крови: похитить жену Ярослава, чтобы мира запросили сами киевляне.

Замысел варяга пришелся Брячиславу по душе. Эймунд с соплеменником устроили в лесу за киевским станом засаду и пленили княжну, что и помогло получить Витебск и Усвят.