Авва - Душеполезные поучения Страница 14

Если же он, рассмотрев себя внимательно, увидит, что хочет сказать из сострадания и для пользы, а внутренно смущается некоторым страстным помыслом, то пусть он скажет авве со смирением и о себе, и о ближнем, говоря так: совесть моя свидетельствует мне, что я хочу сказать для исправления брата, но чувствую, что имею внутри какой-то смешанный помысл, не знаю, оттого ли, что имел некогда неприятность с этим братом, или это искушение, препятствующее мне сказать о брате для того, чтобы не последовало его исправления – и тогда авва скажет ему, должен ли он сказать или нет. Бывает же, что иной говорит не для пользы брата своего, но по опасению собственного вреда, и не потому, что помнит какое-либо зло, но рассказывая просто так, из празднословия. Но к чему такое злословие? Часто и брат узнаёт, что о нём говорили, смущается, от чего приходит скорбь и ещё больший вред. А когда кто говорит, как мы сказали, единственно ради пользы брата, то Бог не попустит, чтобы произошло смущение, чтобы последовала скорбь или вред.

Итак, постарайтесь, как мы сказали, удерживать язык свой, чтобы не сказать чего-либо худого ближнему и никого не соблазнять ни словом, ни делом, ни взглядом, ни другим каким-либо образом, и не будьте удобораздражительны, чтобы, когда кто-нибудь из вас услышит от брата своего неприятное слово, не возмущаться тотчас гневом, не отвечать ему дерзко и не оставаться в оскорблении на него: это неприлично хотящим спастись, неприлично подвизающимся. Приобретите страх Божий и с благоговением встречайте друг друга, каждый преклоняя главу свою пред братом своим, как мы сказали. Каждый смиряйся перед Богом и перед братом своим и отсекай свою волю. Поистине хорошо, если кто, делая какое-либо и доброе дело, предпочтёт в нём брата своего и уступит ему: таковой получит большую пользу перед тем, кому он уступит. Не знаю, сделал ли я когда что-либо доброе, но если Бог покрыл меня, то знаю, что покрывал потому, что я никогда не считал себя лучшим брата своего, но всегда ставил брата своего выше себя.

Когда я ещё был в монастыре аввы Серида, случилось, что служитель старца аввы Иоанна, ученика аввы Варсануфия, впал в болезнь, и Авва повелел мне служить Старцу. А я и двери келлии его лобызал извне с таким же чувством, с каким иной поклоняется честн!ому кресту, тем более был я рад служить ему. Да и кто не пожелал бы сподобиться послужить такому Святому? Самое слово его было достойно удивления. Каждый день, когда я, окончив мое служение, делал перед ним поклон, чтобы получить от него прощение и уйти, он всегда говорил мне что-нибудь; Старец имел обыкновение повторять четыре изречения и, как я сказал, всякий вечер, когда мне надлежало уходить, он всегда говорил мне, сверх всего иного, одно из сих четырёх изречений и начинал так: "сказал я однажды", – ибо у Старца было обыкновение ко всякой речи прибавлять, "сказал я однажды, брат, – Бог да сохранит любовь, – отцы сказали: чрез сохранение совести в отношении к ближнему [ 6] рождается смиренномудрие".

Опять в другой вечер он говорил мне: "Сказал я однажды, брат, – Бог да сохранит любовь, – отцы сказали: никогда не должно предпочитать свою волю воле брата своего". Иной раз он опять говорил: "Сказал я однажды, брат, – Бог да сохранит любовь, – отцы сказали: бегай от всего человеческого и спасёшься". И опять говорил он: "Сказал я однажды, брат, – Бог да сохранит любовь, – отцы сказали: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2)". Каждый вечер, когда я уходил, Старец всегда давал мне одно из этих четырёх наставлений, подобно тому, как кто-либо дает наставление отправляющемуся в путь; и так они служили охранением всей моей жизни. Однако несмотря на то, что я имел такую любовь к Святому и столько заботился о служении ему, лишь только я узнал, что один из братии скорбит, желая служить ему, пошёл я к Авве и просил его, говоря: "Этому брату приличнее меня послужить Святому, если сие угодно тебе, господине Авва". Но ни Авва, ни сам Старец не дозволили мне сего, однако я сделал прежде по силе своей всё, что мог, дабы предпочесть брата. И проведя там девять лет, не знаю, сказал ли я кому-нибудь худое слово, хотя я имел послушание, – чтобы не сказал кто-нибудь, что я не имел его. И, поверьте, я очень помню, как один брат, идя вслед за мною от больницы до самой церкви, поносил меня, а я шёл впереди его, не говоря ни слова. Когда же Авва узнал это, – не знаю, кто сказал ему о сём, – и хотел наказать брата, я пошёл и пал ему в ноги, говоря: "Ради Господа, не наказывай его, я согрешил, брат нисколько не виноват".

И другой также, по искушению ли, или от простоты, Бог знает почему, немалое время каждую ночь пускал свою воду над моею головою, так что и самая постель моя бывала омочена ею. Также и некоторые другие из братий приходили ежедневно и вытрясали свои постилки перед моей келлией, и я видел, что множество клопов набиралось в моей келлии, так что я не в силах был убивать их, ибо они были бесчисленны от жара. Потом же, когда я ложился спать, все они собирались на меня, и я засыпал только от сильного утомления; когда же вставал от сна, находил, что всё тело моё было изъедено, однако же я никогда не сказал кому-нибудь из них: не делай этого, или зачем ты это делаешь? И я не помню, чтобы я когда-либо произнёс слово, могущее смутить или оскорбить брата. Научитесь и вы друг друга тяготы носити, научитесь благоговеть друг перед другом; и если кто из вас услышит от кого-нибудь неприятное слово, или если потерпит что сверх ожидания, то он не должен тотчас малодушествовать [ 7], или тотчас возмущаться гневом, чтобы во время подвига и пользы не оказался он имеющим сердце расслабленное, беззаботное, нетвёрдое, не могущее выдержать никакого приражения, как бывает с дыней: если хотя малый сучок коснётся её, тотчас делает в ней повреждение, и она гниёт.

Напротив, имейте сердце твёрдое, имейте великодушие: пусть ваша любовь друг к другу побеждает всё случающееся. И если кто-нибудь из вас имеет послушание, или какое-либо дело у садовника, или келаря, или повара, или вообще у кого-нибудь из служащих с вами, то да постараются, и тот, кто поручает дело, и тот, кто исполняет его, прежде всего сохранять своё собственное устроение, и пусть они никогда не позволяют себе уклониться от заповеди Божией или в смущение, или в упорство, или в пристрастие, или в какое-либо своеволие и самооправдание; но каково бы то ни было дело, малое или великое, не должно пренебрегать им и не радеть о нём, ибо пренебрежение вредно; но не должно также и предпочитать исполнение дела своему устроению, чтобы усилиться исполнить дело, хотя бы то было и со вредом душе. При всяком встречающемся деле, хотя бы оно было крайне нужно и требовало тщания, не хочу, чтобы вы делали что-либо со спорами или смущением, но будьте уверены, что всякое дело, которое вы делаете, велико ли оно, как вы сказали, или мало, есть восьмая часть искомого; а сохранить своё устроение, если и случится от этого не исполнить дела, есть три восьмых с половиною [ 8].

Видите ли, какое различие? Итак, если вы делаете какое-либо дело и хотите совершенно и всецело исполнить его, то постарайтесь исполнить самое дело, что, как я сказал, есть восьмая часть искомого, и вместе сохранить свое устроение неповреждённым, что составляет три восьмых с половиною. Если же для того, чтобы исполнить дело вашего служения, будет надобность увлечься, отступить от заповеди и повредить себе или другому, споря с ним, то не следует терять три восьмых с половиною для того, чтобы сохранить одну восьмую. Посему, если вы узнаете, что кто-нибудь так поступает, то знайте, что такой неразумно исполняет своё служение, но или из тщеславия, или из человекоугодия спорит и томит и себя, и ближнего, чтобы после услышать, что никто не мог его победить.

О! удивительно какое великое мужество! Это не победа, братия, это потеря, это погибель, если кто спорит и соблазняет брата своего для того, чтобы исполнить дело своего служения. Это значит из-за восьмой части потерять три восьмых с половиною. Если останется неисполненным дело служения, – потеря невелика; спорить же и соблазнять брата, не давая ему нужного, или предпочесть дело служения и отступить от заповеди Божией – это великий вред: вот что значит восьмая часть и три восьмых с половиною. Поэтому говорю вам, если и я пошлю кого-нибудь из вас по какой-либо надобности, и он увидит, что возникает смущение или другой какой вред, оставьте дело и никогда не вредите себе самим или друг другу; но пусть дело это останется и не будет исполнено, только не смущайте друг друга, ибо теряете вы три восьмых с половиною и терпите большой вред, а это явное неразумие.