Большая игра (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 14

- Это ведь… — начал говорить Леонардо и захлебнулся в своих мыслях, зависнув.

- Не болтай о том, что я тебе сказал. Просто держи в уме. Но главное — не у меня спросить, как правильно, а самому попробовать догадаться. Ибо и я, и ты — всего лишь смертные люди. И нужно не только сделать многое самим, но и создать школу, которая в силу подходящего характера мышления, смогла бы действовать самостоятельно и дальше. Понимаешь?

- Понимаю… понимаю…

- Итак, давай вернемся к кораблю. Какие качества для этого корабля ты видишь наиважнейшими? Скорость?

- О нет… не скорость. Я мыслю, что вместительность, возможность хода с помощью минимальной команды и достаточная грозность, дабы отбиваться от пиратов.

- И как ты эту грозность хочешь обеспечить?

- Думаю, что высотой борта. Пираты, обычно, используют легкие, быстрые суденышки с невысоким бортом. Из-за чего взбираться с них на высокие борта сложно. Эти борта станут словно стены крепости. Отчего и малый гарнизон сумеет от пиратов отбиваться.

- Я бы добавил, что не только высокие, но и крепкие борта. Но в целом — верно. А что еще?

- В речных баталиях, Государь, тебе победу приносили аркебузы, мушкеты, пищали да кулеврины. Полагаю, что их должно на корабле иметь в достатке. Если можно будет безопасно их перезаряжать, то угрозу они станут нести невероятную. Особенно пищали фунтовые, что бьют картечью. Ими же с высокого борта можно просто выкашивать пиратов…

Беседа короля и его главного ученого затянулась.

Начав с общих вопросов, они стали продвигаться дальше.

Проговаривали все… буквально все. Леонардо высказывал предположения, а Иоанн, как и где мог поправлял и направлял мысли да Винчи в нужную сторону. В силу своего разумения. И, по возможности, наводящими вопросами.

Так, потихоньку, они и пришли к концепции чего-то в духе галеона… скорее даже манильского галеона[2].

Мощный силовой набор должен был обеспечивать кораблю прочность. Причем киль был составной, формируясь из пакета широких брусьев, собранных на болтах. Ведь дерево подходящего размера найти сложно, а качество его вряд ли станет отвечать хотя бы минимальным требованиям. Но на этом нововведения набора не заканчивались. Он имел теперь еще и стрингеры, а также массу дополнительных силовых элементов, кардинально повышающих жесткость и прочность судна.

Борт от киля до ватерлинии имел большой развал, а выше — завал. Что увеличивало грузоподъемность, повышало прочность корпуса и затрудняло абордаж. Палуб всего было запланировано три: верхняя, боевая и грузовая. Плюс трюм. Носовая надстройка не нависала над форштевнем, как у каракки, но все еще оставалась. Потому что где-то требовалось размещать экипаж. Там же располагалась кухня. Спереди, перед ней, находились крытые гальюны. Кормовая надстройка делалась высокой и узкой, завершаясь срезанной трапециевидной кормой. Она, как и носовая надстройка, предназначалась для размещения экипажа. И имела три яруса, что серьезно повышало ее вместимость.

Корпус же должен иметь обшивку в три слоя тонких досок. С пропиткой каждого слоя горячим льняным маслом раз по пять-семь. Дорого, зато гнить не будет. Наружный же слой Иоанн предложил покрывать масляной краской, замешанной на мышьяке. Чтобы морские черви и улитки не прилипали к этой ядовитой гадости. То есть, для защиты корпуса от обрастания.

Основа рангоута — три вертикальные мачты и бушприт. Три яруса узких прямых парусов, как у грузового флейта[3], чтобы с ними было удобнее обращаться. Само собой, на составных, вязанных мачтах. В качестве вспомогательных парусов применялось по одному ярусу четырехугольных триселей с треугольными топселями, да плюс треугольные кливера да стаксели, растянутые между бушпритом и фок-мачтой.

Иоанн не был сведущ в морском деле. Но он, как и большинство людей XXI века, видел массу кораблей из золотого века парусников. Поэтому он «слепил» тот образ парусного вооружения, которые ему просто привиделся. Леонарду же требовалось его проработать и продумать.

Но паруса — это паруса. Главным ноу-хау данного парусника должна была стать артиллерия, а точнее способ ее размещения. На специальной боевой палубе да Винче надлежало расположить какое-то количество орудий одного калибра. Например, 24-фунтовых кулеврин. С возможностью выдвигать их через откидные порты. На верхней же, открытой палубе нужно было поставить вспомогательное вооружение: легкие бомбарды да фунтовые пищали.

Получалась изрядная махина.

Да, в XV веке встречались кораблики и крупнее[4]. Но тут добрая тысяч тонн водоизмещения должна получиться без всякого сомнения.

И получалась она не только большой, но и дорогой.

Экспериментировать с такими игрушками было чрезвычайно накладно. Поэтому Иоанн предложил Леонардо сделать эскиз. После его утверждения он должен был пойти дальше и соорудить чертеж. Потом модель в масштабе один к пятидесяти. Поиграться с ним в бассейне. И только после этого приступать к строительству полноразмерного опытного корабля.

Не быстро.

Дорого.

Однако оно того стоило.

Да и инфраструктуру судостроительную потихоньку продолжать развивать.

Кое-что для речного флота Иоанн уже сделал. Но работ в этом направлении предстояло совершить еще великое множество. Хотя бы потому, что большие морские корабли — это ни разу ни одно и тоже, что и речные. Масштаб другой. Совсем другой. Хуже того — требовалось придумать массу вещей, которых еще не придумали. Например, те же артиллерийские лафеты корабельного типа…

Иоанн особенно и не надеялся на то, что получится быстро создать мощный флот. Если надо быстро, то проще было купить этот самый флот у Генуи, Арагона или Кастилии. Предварительно заказав там большие корабли и навербовав на них экипажи. Но ему пока это не требовалось. Однако такие длинные проекты он не забывал. Всегда держа в уме тот факт, что без флота у Руси только одна рука имеется. И без этих «водоплавающих» ему не добиться действительно значимого положения в мире.

Так уж сложилось, что традиционно у России был слабый флот. Этот довод часто приводится для обоснования того, будто бы этим вопросом и вовсе не нужно заниматься. Найти доброго партнера и отдать ему все на откуп.

Но Иоанн видел ситуацию иначе.

В здешних реалиях морская торговля была совершенно немыслимо дешевле и выгоднее, чем сухопутная. От Москвы до Урала товары подводами довезти выходило в четыре-пять и более сотен раз дороже, чем кораблем от Риги до Кубы. И такая ситуация длилась до появления железных дорог. Да и потом, даже поездам все одно не удалось сравняться по стоимости перевозок, уступая кораблям в десять и более раз.

Поэтому-то Петр и рвался к Балтийскому морю в свое время. Ведь Черное закрыто османами. А Балтика — пестрое полотно. Там много сил и нет явного гегемона, как на Черном море. Из-за чего через Датские проливы можно было выгодно торговать. А главное — возить по-настоящему большой тоннаж грузов.

Но Петр умер. И дело его захирело.

Корабли продолжали строили для престижа, а не для дела. Оттого и получалось, что флот выступал скорее обузой для державы, чем верной поддержкой и надежным инструментом. И тут так получится, без всякого сомнения. Флот не может быть сильным и развитым, если он нужен только для престижа. Для его процветания нужна выгодна. Бабло, если по-простому. И такая экономическая выгода, чтобы все эти немалые деньги, которые требуются для строительства флота, с лихвой окупались. Как в той шутке про капиталиста и триста процентов прибыли. Потому что, если этого фактора не будет — и флота годно не окажется. Ибо на кой бес он сдался? «Чтоб было?»

Так что, параллельно со строительством флота, нужно придумать цели для него. И такие цели, чтобы они лет на двести-триста обеспечили мощный импульс для его развития. Понятно, что поначалу и торговля со Средиземным морем как стимул сойдет. А потом? А потом, когда кораблей станет побольше и появятся опытные команды, нужно будет выходить на оперативный простор. Оставалось только понять — куда конкретно им плавать… и что конкретно возить…