Кавказ подо мною - Андрей Готлибович Шопперт Страница 14

любит Витгенштейна, но даже поговорить с ней не о чем. О балах? Ну, не баловал её Витгенштейн балами, и денег нет, и она в деревне сидит, а у него в Москве только две съёмные комнатки были, в которые он, кстати, вечно каких-то легкодоступных женщин водил. Нет, Антуанетта Станиславовна не дура, но ограничена тремя французскими романами и жизнью в деревне сначала у батюшки в Польше, а потом вообще уж в глуши, в Студенцах. Она не товарищ, не боевая подруга.

Уговорил себя Пётр Христианович, что женитьба, по неведомым ему мусульманским законам, не считается, и допустима ради светлого будущего. Тем более, что сразу, прямо на второй день, выяснилось, что Пери-Джахан-ханум ибн Фатх-Али-хан, она же просто Женька (во всём этом длинном имени самим именем является только Джахан, что с персидского переводится как: мир, вселенная), мировая хозяйка. Прямо Маргарет Тэтчер. Она выполнила всё, что ей Брехт, практически не надеясь на выполнение, поручил. «Мировая Женька» в два раза увеличила осенью, после того как крокусы отцвели, их плантации и почти в четыре раза площади засаженные Мареной красильной. И не поркой на площади несогласных заниматься этими культурами, а просто выслала глашатаев, которые на всех рынках и площадях кричали, что следующей осенью и дальше до скончания веков хан будет скупать у производителей шафран и Марену по цене в два раза больше, чем она сейчас. Брехт прикинул, это всё одно в два с лишним раза меньше, чем он продал англичанину. И это он в этот раз брал хоть и нужными товарами, но пользы Дербенту не приносящими, а один-то раз можно и серебром взять. Начеканить из него монеты. И если монеты будут высокого качества чеканки и из высокоочищенного серебра, то скоро на них перейдёт весь Кавказ и в ближайшие десятки лет инфляции не будет.

Вторым своим деянием, подсказанным тоже Брехтом, но мастерски исполненным Женькой, была посадка на всей, подконтрольной хану Петеру, территории саженцев шелковицы.

Все же знают, как получается шёлк. Нет? Ну ладно. Берутся совсем маленькие личинки тутового шелкопряда высыпаются на сито и… Весь день мальчики, девочки и взрослые дядьки на ишачках ездят по пригородным лесам и отрубают молодые ветки от шелковичных деревьев. Эти ветки с листьями укладываются на сито поверх белых маленьких червячков, и они, эти червячки, начинают их усиленно поедать и расти. Вырастают здоровыми противными, как большой палец взрослого человека. После чего начинают окукливаться, заворачивая себя в бесконечную шёлковую нитку. Как окуклятся, их поливают кипятком. Садисты эдакие. И отдают коконы мастерам, которые сматывают с него нить и делают шёлковую ткань.

Самым узким моментом производства этого является количество шелковичных деревьев. Брехт, когда попал после института по распределению в Таджикистан, наблюдал эти деревья. Все дороги обсажены шелковицами, и все они превращены в такие огрызки, как тополя превратили в городах России после перестройки. Кажется, дай дереву вырасти, сформироваться и оно даст листвы в разы больше, но нет, листва нужна именно сейчас, и потому срубают весь годовой прирост веток. И ведь СССР существовал уже к тому времени семьдесят лет. Ну, дай ты команду все дороги обсадить шелковицами не в один ряд, а в три, и один из рядов запрети вырезать, и через несколько лет, пусть даже через десять лет, производство шёлка можно увеличить в разы. Нет. Это же думать и работать надо. Пока то дерево вырастет. Временщики.

Именно всё это Брехт Женьке и объяснил, а она воплотила в жизнь. Все жители Дербента были обложены налогом, каждый должен посадить три дерева шелковичных. Сколько в ханстве народу? А чёрт его знает. Тысяч десять – двадцать? На дереве должен быть кусочек кожи привязан, на котором твоё тавро выжжено. Нет тавра, закажи кузнецу, так как это не последняя акция и будут ещё, где ты вынужден будешь воспользоваться своим тавром. И посадили законопослушные граждане эти сорок приблизительно тысяч деревьев. Бизнес расцвёл в городе и его окрестностях, все близлежащие ханства ушлые товарищи облазили, и все молодые деревца шелковицы выкопали. И кроме того, осенью посадили самые продуманные у себя на участке сотни семечек тутовника. А самые-самые продвинутые попытались размножить деревья черенками.

Да, результата придётся ждать десяток лет. Но его можно ждать, деревья никуда не денутся, вырастут. А если не посадишь, то и ждать не стоит. Есть в ханстве разведчики, и есть шпионы. Так вот шпионы из соседних ханств об этой странной акции Пери-Джахан-ханум ибн Фатх-Али-хан доложили своим правителям, а разведчики Женькины доложили, что дураков в будущем Азербайджане нет, и все соседние правители бросились обезьянничать, даже несколько малых стычек весною произошло между Шекинским и Кубинским ханством из-за воровства саженцев шелковицы. Но главное, что и там стали срочно пытаться размножать тутовник черенкованием и посадкой семян. И там тоже стали увеличивать посадки под шафран и марену красильную. Не только дурной пример заразителен, заразителен и ведущий к выгоде.

Глава 6

Событие четырнадцатое

Нет никакого смысла спрашивать людей, что они думают о войне. От их мнения ничего не зависит.

Старший братец «Мировой Женьки» Шейх-Али-хан ждать себя не заставил, прискакал, в сопровождении сотни, одетых в кольчугу, всадников с пиками и саблями, на четвёртый день после прибытие Брехта в Дербент. Войска и провизию с фуражом уже разгрузили, новую партию шафрана и Марены красильной, в виде корений и уже готовой краски, загрузили на расшивы. Брехт прошёлся по рынку с целью определить, чем бы ещё можно заполнить трюмы кораблей, не правильно же их пустыми гонять, аренда кораблей денег стоит. Тем более и у самого деньги есть, и царь-батюшка, на поддержание местной экономики и увеличения любви к России, кучу денег отсыпал. Почему бы немного не попутать свою шерсть с государственной. Скупил весь попавшийся под руку шёлк, потом скупил тонкую козью и овечью кожу, всё одно крохи. А что, сухофрукты вполне себе переживут путешествие и от них легко можно будет по дороге избавиться, распродав купцам в Царицыне, Самаре, Саратове и Нижнем Новгороде. Скупил Брехт всю имеющуюся курагу, чернослив и изюм.

Всё, больше ничего ценного в Дербенте не было. Были ковры. Но Брехт не решился их брать. Непонятен спрос и они очень не дёшевы, взял несколько десятков на пробу разных размеров. Если удастся с прибылью продать, то потом можно будет наладить скупку по всем окрестным ханствам.

Корабли утром отчалили, а в обед и… Всё время Брехт забывал, как брат жены называется, то ли шурин,