Артист (Управдом – 4, осень 1928) - Андрей Никонов Страница 14

— Это ж три с половиной метра в длину, и пятьдесят кило веса, — восхитился Сергей. — Вот на кого надо идти, а то кабаны, подумаешь, невидаль. Их и в псковских лесах полно. Только, сдаётся мне, этот Максимов сам-то змею не видел, а со слов и не такое напишешь.

Он сложил газету, убрал в карман, чтобы показать своему будущему товарищу по охоте, и отправился обратно в Бристоль. Возле главного входа стоял красный Фиат, Травин усмехнулся своим мыслям и свернул на Красноармейскую.

Следующим утром Лиза заявила, что хочет пойти в школу.

— Игоря с Олегом родители записали, — сказала она, — дядя Серёжа, я тоже хочу.

— С чего бы это? — Травин сплюнул, он брился, мыльная пена при разговоре забивала рот.

— Мы за эту неделю всё-всё посмотрим, а потом что делать? Игорь сказал, там кружки всякие, географический есть, ходят в походы по горам после уроков и даже вместо, пока погода хорошая. А то эта секция, куда мы ходили, только два раза в неделю.

— Хочешь, учись, — молодой человек вытер лицо полотенцем, присыпал квасцами порез, — всё равно собиралась заниматься, вон, и учебники взяла. Ты из-за жажды знаний идёшь или из-за Игоря?

Лиза покраснела, пробурчала что-то и вышла в коридор. Дверь хлопнула, Травин вернулся к щетине и чуть было не порезался ещё раз, когда позади него кто-то кашлянул. Он обернулся — в проёме туалетной комнаты стоял Свирский.

Режиссёр поначалу даже обрадовался, что молодой человек не появился на их ужине. Во-первых, потому что тот был человеком чужим, а значит — от него всего можно ожидать, и во-вторых, атмосфера за ужином была напряжённая, даже в отсутствие Малиновской, которая заперлась в номере и выходить не желала. Но рано утром, посмотрев проявленные снимки, Свирский понял, что вот он — идеальный дублёр. Здоровяк, поймавший Варю, и ростом, и типом лица походил на Охлопкова. Не хватало манерности, с которой держался артист, но для нескольких сцен это проблемы не составляло.

— Как же так, молодой человек, — сказал режиссёр с укоризной, — мы вас ждали, Варвара Степановна желали лично поблагодарить, а вы не явились. Нехорошо.

Травин вытер лицо полотенцем, посмотрелся в зеркало. Два небольших пореза уже почти не кровили, новый станок Олд тайп, выпускаемый фирмой Жилетт, был лучше старого.

— Вы по какому проводу пришли, товарищ? — спросил он.

Свирский такого ответа не ожидал и замялся.

— Нам нужен артист, только не артист, а чтобы подменить. В нашей среде это называется «дублёр». Только исполнитель роли, товарищ Охлопков, уехал, приходится искать на его место. Могу предложить вам пятьдесят рублей.

— За что? — удивился Травин.

— Это займёт два-три дня, надо отснять несколько сцен, там вы будете со спины, в крайнем случае в профиль. Согласны? По глазам вижу, что — да.

— У меня в глазах буквы светятся? — усмехнулся Сергей. — Хотя что там, давайте. Только в воскресенье я занят.

— Отлично, — Свирский расцвёл, — тогда сегодня и начнём. Я оставил вам сценарий, на всякий случай, но можете не читать, вам просто надо будет стоять в позе, которую я укажу.

— И за это пятьдесят рублей? — уточнил Травин, на почте такие деньги платили за две недели.

— Хорошо, — вздохнул режиссёр, — семьдесят. Но ни копейкой больше. Сегодня в двенадцать у Провала, не опаздывайте.

Глава 5

Глава 05.

Сценарий фильма «Профсоюзная путёвка» был прямолинейным, идеологически правильным и с вполне ожидаемым финалом. На титульной странице начальство курортов Кавминвод оставило размашистую подпись под резолюцией «Принято. В работу.»

По замыслу сценариста Демьяна Кострова, на новый советский курорт Пятигорск по профсоюзной путёвке отправляется бывший красный командир, а теперь простой рабочий и одновременно руководитель кружка по искоренению неграмотности Трофимов. Из-за неразберихи Трофимова заселяют в отель Бристоль, где отдыхает немецкая кинозвезда Клара Риттер, приехавшая в СССР, чтобы сняться у советского кинорежиссёра. Она живёт в шикарном номере вместе со своим мужем Гансом, миллионером и кинопромышленником, но несчастна и одинока. Гансу Риттеру жена нужна исключительно для зарабатывания денег, он постоянно изменяет ей, причём исключительно с горничными, в этом Демьян Костров был твёрд. За те два часа тридцать минут, что картина шла на экране, немецкий эксплуататор должен был соблазнить восемь работниц курорта, предлагая им то пачки денег, то чулки, но только две — настоящие комсомолки, с гневом отказывались. Остальные, классово невыдержанные, отдавались миллионеру на фоне курортных достопримечательностей.

Клара, увидев мужа с очередной пассией, бежит к нему и ломает ногу, но этот абзац был перечёркнут, и карандашом сделана надпись — «падает с обрыва прямо в объятия». После этого случая кинозвезда начинает понимать, что любит вовсе не своего поганца-Ганса, а литейщика Трофимова, бросает богатство и славу, и уезжает с ним в небольшой городок, где ведётся строительство нового цеха литейного завода. Перед этим Ганс-таки прозревает, что курочку, несущую золотые слитки, хотят увести за просто так, и пытается с помощью бывших белогвардейцев убить Клару и Трофимова. Но советский рабочий проявляет чудеса ловкости и смекалки, обезоруживает их всех и передаёт подоспевшим милиционерам. Всё это снимается в декорациях Пятигорска, с обзором основных достопримечательностей и новых здравниц, выставляемых в лучшем свете.

— Ну и бред, — Сергей перевернул последнюю страницу, на которой, словно утверждающий штамп, стоял жирный отпечаток чьего-то пальца, — впрочем, как говорится, семьдесят рублей — это семьдесят рублей.

Молодой человек привык к пунктуальности, и даже приехал пораньше — без четверти двенадцать, но в полдень у Провала ни Свирский, ни его подчинённые не явились. Сновали отдыхающие, как по отдельности, так и вместе с организованными группами, бегали лотошники, торговцы посолиднее катали тележки с едой, Травин купил шашлык из местного барашка, с горкой зелени и помидоров, ещё раз взглянул на озерцо в гроте, и совсем уже собрался уйти, но в половине первого появились первые кинодеятели. На подводе привезли аппаратуру, два грузчика стащили тяжёлые ящики, на одном из них разложили снедь и принялись обедать, невыразительный Матвей Лукич перебирал бумажки, а осветители и помощник режиссёра начали расставлять возле колоннады лампы и софиты, хотя нужды в них из-за солнечной погоды не было никакой. Тут же собралась толпа любопытных прохожих, которые мешали