Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-1 Страница 15

— Так что можно-то, барин? — прервал моё самобичевание лесник.

— Погоди. Помолчи пока. Мне подумать надо. Не на озеро пойдём.

— Эй, — крикнул я вознице, оставив без внимания вопрос Петра, — давай к сожженному трактиру!

— Как скажете, ваше благородие, — отозвался тот с козел.

Поехали…

Итак, черновая версия: ехала наша парочка явно из цивильного места в цивильное место. Как они там провалились в девятнадцатый век – пока не важно. Увидели трактир, подумали, что заведение стилизовано под старину и, вероятно, решили то ли передохнуть, то ли переночевать. То, что трактирщик плёл про утренний визит, стоит приблизительно полкопейки. Значит, более чем вероятно, что и на постоялый двор закатили прямо на машине, не подозревая о наличии того западла, что с ними приключилось.

Далее: что там произошло в трактире – совершенно непонятно. Теперь уже абсолютно не верилось в рассказ Полынцева про оборзевшего уголовника. Это в прошлый раз на меня наколка впечатление произвела, я и повёлся как лошара последний… Хотя, может частично это и было правдой – теперь судить сложно.

Второго, вероятно, повязали, но потом он каким-то образом вырвался и устроил местным козью морду…

Что характерно: машина вполне могла находиться где-то поблизости, даже когда мы наносили визит и я колол хозяина постоялого двора.

В общем, пока информации недостаточно, сначала нужно прибыть на место…

Вот это действительно называется "сгореть дотла", только остатки печи возвышались над поверхностью земли, да практически вровень с ней лежал слой пепла вперемешку с каким-то негорючим мусором. То же можно сказать и обо всех хозяйственных постройках вокруг. Да и неудивительно – если загорелся деревянный дом и пожар не задавили на ранней стадии – ничего не останется. И не погасить уже – просто не подойти с ведром ближе, чем на пятнадцать-тридцать метров. Такая стена жара стоит, что никакой волей не "протолкнуть" организм сквозь неё.

Вся растительность, включая траву, в радиусе метров пятидесяти уже неживая. И искать какие-то следы во дворе, прилегающем к бывшему трактиру бесполезно. Единственное, что очевидно – машины во время огненного буйства, поблизости уже не находилось. Уж от неё хоть какой-нибудь остов да сохранился бы.

Побродив для очистки совести по тому, что ранее являлось приютом для путников, и ничего не найдя, вышел на проезжую дорогу. Нужно осмотреть хотя бы её…

— Пётр! Пойди сюда! — позвал я лесника.

— Слушаю, ваше благородие, — достаточно лениво и в то же время бодро отозвался подойдя местный лесовик.

— Поищи-ка на дороге необычные следы.

— Это какие? — удивлённо вылупился на меня мужик.

Вот, ёлки! Как ему след от протектора нарисовать?

— Да любые, каких ранее никогда не видел. Не человечьи, не звериные… Как бы от колёс, но с особым рисунком.

— С каким?

— Ну не знаю я пока! — зла на этого зануду не хватает. — Любой непривычный след увидишь – зови. Договорились?

— Как скажете, барин…

Разошлись мы с ним в разные стороны от ворот, и побрёл я по проезжей дороге, внимательно вглядываясь в поверхность планеты. Да уж! Это вам не следы "Камаза" по сырой глине выискивать – тракт был утрамбован очень даже плотненько.

Ну а вдруг? Ведь местами следы копыт на дороге читались…

"Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!.." — в очередной раз высказал я "комплимент" своему интеллекту, попытавшись даже внутреннему голосу придать интонацию на все времена любимого кота Матроскина.

Ведь ключи от машины в кармане убитого были! Как "Второй" машину завёл?

Нет, я, конечно, слышал о том, что можно что-то там раскурочить и, замкнув провода накоротко, обеспечить зажигание. Или они оба-двое были такими близкими "братанами", что сделали дубликат ключей… Или приехали на машине одного, а у второго просто ключики от своей в кармане были…

Ой, белыми нитками шито!.. Непонятка на непонятке…

Да и не могли местные не заметить шныряющую туда-сюда "колесницу". И, при этом, не заполнить всю округу рассказами о столь невероятном происшествии.

Ох, хреновый из меня Пуаро, да и Мегрэ неважнецкий!

Занимаясь самобичеванием, я, тем не менее, продолжал машинально осматривать дорогу. И не зря – вот он, след покрышек автомобиля. Не очень хорошо различим, но не спутаешь с какими-нибудь другими отпечатками на тракте. Точно – "оно"!

Только вот направления движения всё равно не определить – сюда ехали или отсюда…

Свистнул Петру и тот немедленно поспешил ко мне.

— Вот такие следы видел?

— Извиняйте, ваше благородие, — озадаченно посмотрел на отпечатки лесник. — Ни сейчас, ни когда раньше. Чудные-то какие!

— Вот теперь знаешь, что искать. Иди, и внимательно осмотри дорогу со своей стороны.

— А и смотреть нечего. Не было там такого – уж я бы не пропустил.

Оставалось только поверить намётанному глазу лесника. Да и с логикой это вязалось: чем гнать в неизвестность, наш подопечный почти наверняка захотел вернуться туда, откуда выехал: вдруг повезёт и выбросит обратно в своё время…

Но "пациент" вряд ли дурак и всерьёз на такое рассчитывать не будет – наверняка свернёт где-нибудь поскорее и затихарится.

А если нет – проблемы обеспечены как мне, так и всей России: ладно, если он на своей "дьявольской колеснице" несколько крестьян в ступор уронит. А если какой-никакой полк на марше встретит? Даже напрягать фантазию не хочется на предмет возможного развития событий…

К тому же, как у него с горючкой, тоже непонятно. Остаётся надеяться, что свернул с тракта при первой возможности.

— Значит так, Пётр, следуем по дороге в этом направлении, и осматриваем любой съезд с неё. Ищем на примыкающих дорожках подобные следы. Понял меня?

— А чего ж не понять – дело нехитрое. Поехали, что ли?

Ну и поехали.

— Когда будет ближайший поворот? — обратился я к леснику.

— Я, простите великодушно, больше по лесу, — замялся местный следопыт, — но вроде версты через полторы будет хутор Еремея, так что туда дорожка наверняка имеется.

— Вот её и осмотрим в первую очередь. Те следы, что видел, на ней разглядишь?

— Об этом можете не сомневаться, ваше благородие – как есть увижу.

Ну и ладненько, будем надеяться, что наш "подследственный" не сквозанул по дороге в неопределённые дали, а решил где-нибудь пристроиться на первое время.

Следы на съезде с тракта обнаружились. То есть не стал испытывать судьбу мой одновременец, и решил то ли отсидеться на хуторе, то ли переждать на нём "катаклизм", а может ещё что-нибудь взбрело в его буйную голову… Будем разбираться.

Коляску оставили у дороги, и отправились с Петром по направлению места проживания хуторян.

Дом был виден ещё с дороги, до него идти метров триста-триста пятьдесят. Недолго. Но и нас, в случае чего, разглядеть нетрудно – наверняка уже ждут. Ждут и судорожно прокачивают ситуацию, я не о хозяине, разумеется, а о моём "соотечественнике по времени".

— Семья у этого Еремея есть?

— А то как же – жена и две дочери.

Это хреново. Если хуторянин приезжего сразу не оглоушил, то запросто могут начаться игры в заложников со всем отсюда вытекающим.

Судя по всему, к этому и идёт – нам навстречу вышел мужик, совершенно "сбледнувший" с лица. С виду – мужик и мужик себе: коренастый, бородатый, лет сорока-пятидесяти.

— Здоровы будьте, барин, — поклонился мне хозяин дома, — с чем пожаловали?

— Семья твоя где?

Не, ни фига он не актёр – физиономию так и перекорёжило от страха.

— В город уехали, к бабке. Захворали доченьки…

— Хватит врать! — совсем по-барски оборвал я неуклюжую попытку вранья. — Он один?

— Кто "один", ваше благородие? — на лице мужика нарисовалось совершенное чёрт знает что: смесь попытки продолжать свою бездарную игру с совершенно животным страхом.

— Тот, кто пришёл в твой дом и держит в страхе твою семью. И тебя тоже. Лучше говори, я всё равно узнаю, что здесь происходит. Ну?

— Не погуби, барин! — на глазах у пожилого уже мужчины показались слёзы, а лицо сморщилось просто до состояния высушенной груши. — Порешит ведь и жену, и дочек…

— Не беспокойся, можешь даже в сторону не отходить – я отсюда с ним поговорю, только не мешай и расскажи, как он к вам заявился. На колеснице невиданной?

— Какой такой колеснице? — слегка прибалдел абориген. — Ворвался грязный и злой. Стал шпагой размахивать… А что за колесница?

— Не твоего ума дело, — не без труда для себя отшил я неудобный вопрос, совершенно, как мне казалось, по-барски.

Далее последовал вполне предсказуемый и ожидаемый рассказ о том, как варнак, и, угрожая шпагой, загнал всех жителей хутора в избу. Потом отправил в подпол, и чем занимался всё это время, Еремею неведомо – его только что выпустили, чтобы гостей спровадить…