Андрей Посняков - Молния Баязида Страница 15

– Дядя Иван, у меня тоже деньги есть и консервы – я их в овражке прятал на всякий случай.

– А, – усмехнулся Раничев. – А я-то думал, кто там за нами подглядывает?

Мальчик сконфуженно покраснел. Вообще же, денег должно был хватить до Череповца, или, уж в крайнем случае, – до Рыбинска.

Опоздав на четверть часа, что по здешним меркам и вовсе не приравнивалось к опозданию, к причалу подкатил пароходик. Басовито прогудев, приткнулся бочком к старому дебаркадеру. Спустили трап.

Раничев, пропуская вперед Евдоксю с Игорем, задержался, оглядываясь. Свистя, на всех парах к пристани летела дрезина. Маячившие на ней люди в синей форме отчаянно жестикулировали, один даже выстрелил в воздух.

– Вот что, Евдокся, – озабоченно произнес Иван. – Отправляйтесь-ка пока без меня. Куда плыть – Игорь знает.

– Опять уходишь? – Евдокся вздохнула. – Как всегда.

– Но я ведь всегда возвращаюсь, – с улыбкой заметил Раничев. – Так что не вешай раньше времени нос, дева!

Подмигнув, он посмотрел на быстро приближавшуюся дрезину и опрометью бросился к кассе:

– Девушка, этот пароход что, на Нижний… Тьфу, в смысле – на Горький?

– Ну да.

– А нам туда не надо. Поменяйте билеты.

– Да вы с ума сошли, я и так…

– Ну хотя бы продайте до… До ближайшей деревни.

Получив заветные билеты, Раничев не глядя сунул их в карман и выбежал на пристань, с удовольствием увидев отваливающий от причала пароход, на корме которого стояли Евдокся и Игорь, оба в белых блузках, только на шее мальчика алел пионерский галстук.

Ощутив вдруг какую-то щемящую грусть, Иван помотал головой – некогда было сейчас грустить, некогда. Ага, вот и дрезина… Раничев затаился за амбаром и вытащил из кармана прихваченный у следователя ТТ.

– Бабах!

Вжикнув, пуля отрикошетила от рельса.

Дрезина замедлила ход, часть спрыгнувших с нее людей залегли за железнодорожной насыпью. Послышались выстрелы. Иван особо не прятался – зачем, им явно указано взять его живым. Вжжик! Пуля просвистела над самым ухом. Однако, может, живым и не захотят. Ну, конечно, зачем им позориться. Интересно, кто развязал Петрищева и шофера? Наверное, какие-нибудь рыбаки… Пригибаясь, Иван сменил диспозицию – если верить расписанию, сейчас должен подойти пароход, местный, что-то типа большого катера или маленькой самоходной баржи. Ага, гудит! Теперь бы продержаться хоть немного.

Раничев залез на крышу склада, пробежал по ней, спрыгнул, укрываясь среди штабелей леса, – поди-ка, найди его здесь!

Послышались крики преследователей:

– Вон он, товарищ капитан. К штабелям рвется.

– Уйдет, гад. Стрелять на поражение.

Над головой Ивана засвистели пули. Одна даже совсем близко. Обогнув несколько штабелей, Раничев пробежал еще немного и затаился среди обрезных досок. Сердце стучало так часто, что, казалось, вырвется из груди. Но страха не было, как и всегда в минуту навалившейся внезапно опасности. Только бы Евдокся с Игорем ушли. Фора у них есть – сейчас беглецов будут искать совсем в другой стороне, если, конечно, поверят раничевской хитрости. Могут и не поверить, Петрищев умен, черт.

Над головой громыхнуло. Ну, вот и гроза. Ее только и не хватало. А может, и к лучшему?

Снова сверкнула молния, ветвистая, угрожающе-страшная. Иван вдруг почувствовал на своей груди сильное жжение. Схватил рукой ковчежец – зеленый камень на перстне сиял, словно тоже хотел стать яркой небесною вспышкой. Раничев вытащил из кармана второй перстень… И этот! Все вокруг вдруг стало размытым, как бывает на нерезкой фотографии, громыхнул гром, и пелена дождя водопадом ударила в землю. Иван ощутил словно его куда-то тянет, отпрыгнул в сторону – и вовремя, на него уже падали сорвавшиеся со штабеля доски. Одна все же задела – Раничев на миг даже закрыл глаза…

Глава 6

Июнь—июль 1401 г. Окрестности Багдада. Талисман Тимура

А когда приспел вечер, и зашло солнце, и померк свет, и наступила ночь, и сделалось темно…

…и вдруг почувствовал страшный жар, словно его подвели к мартеновской печке. Иван помотал головой и взглянул на небо – блекло-голубое, с яростно пылающим солнцем. Перевел взгляд на штабеля… никакие это оказались не штабеля – барханы! Грязно-желтый песок, чахлые кусты саксаула, а чуть дальше – долина, полная шатров, верблюдов и всадников в сверкающих на солнце доспехах. Грозно гудели боевые барабаны, пуская на скаку тяжелые стрелы, со свистом проносились гулямы в разноцветных плащах – красных, малиновых, желтых. Такого же цвета были их бунчуки, щиты и перья на остроконечных шлемах. С баллисты, установленной на рукотворном холме позади Раничева, вырвался увесистый валун и с воем полетел через головы воинов к высоким городским стенам.

– Рад, что ты наконец здесь, господин Ибан, – Иван услышал позади тюркскую речь, сперва даже не понял смысла – отвык, – оглянулся, пряча в карман пиджака пистолет. Вряд ли он тут сильно поможет.

Подошедший к Раничеву длинноусый воин в золоченых латах почтительно склонил голову. Остановившиеся за ним гулямы тоже поклонились.

– Идем, – улыбнулся длинноусый. – Эмир давно ждет тебя.

Вот те раз! Выходит, сработало… Но он же не произносил заклинания… И как же Евдокся?

Поднявшись на ноги, Иван отряхнул от песка брюки и вслед за гулямами зашагал к высокому парчовому шатру с куполом из небесно-голубого шелка. Вход в шатер охраняли дюжие воины, настоящие великаны, с копьями и маленькими круглыми щитами в руках. Длинноусый чуть задержался, что-то быстро сказав страже. За стенками шатра послышались чьи-то возбужденные голоса – видимо, процессии разрешили войти. Правда, не всем – только Раничеву с длинноусым.

– Приветствую тебя, великий эмир, – низко поклонился Иван, сразу узнав сидящего в походном кресле Тимура. – Неужели я опять зачем-то понадобился тебе?

– Один Аллах знает, кто из нас сейчас кому нужен, – уклончиво ответил эмир. Он сильно сдал с прошлогодней встречи – кожа на лице еще больше пожелтела, став как будто пергаментной, высокие скулы обострились, ввалились глаза, однако взгляд остался прежним – внимательным, умным, цепким.

– Оставьте нас. – Тамерлан жестом выпроводил вислоусого и нукеров, стоявших у самого трона, кивнул на невысокую скамеечку, крытую плотной парчою. – Садись, Ибан, человек ниоткуда. Думаю, у тебя есть ко мне вопросы.

– Конечно, – кивнул Раничев. – Но, думаю, не очень-то вежливо задавать их повелителю полумира. Впрочем, задам.

– Хасан ад-Рушдия, – вдруг улыбнулся эмир. – Вот тебе ответ на первый вопрос.

– Ад-Рушдия? Создатель Перстня? Но откуда…

– Он сам пришел ко мне, спасаясь от мамлюков султана Египта.

– А… – Раничев едва раскрыл рот, как снова был перебит Тимуром.

– Баязид! Вот тебе ответ на второй твой вопрос и третий!

– Баязид? – услыхав имя могущественного турецкого султана, Иван недоуменно вскинул глаза. – И при чем тут я?

Эмир скривил в улыбке уголки губ:

– Баязид – мой самый главный враг, человек, оскорбивший меня и моих людей, злобный ифрит, плетущий козни, все мои враги находят пристанище у него, как раньше находили у султана Египта Фараджа. Пока я не завоевал Сирию, не сжег Дамаск! Впрочем, Фарадж еще совсем мальчик. Есть еще Ахмед Гийяс-ад-Дин, правитель Багдада, вернее – бывший правитель. Узнав, что я иду, он бросил город, бежал, словно трусливый шакал. Кара-Юсуф – карабахский барс – я б легко справился и с ним, если бы не интриги Баязида. Иногда спрашиваю себя – а нужны ли мне все эти войны? Бесконечные походы, кровь, дымящиеся развалины? Ради добычи? Так у меня столько всего, что я и сам могу с кем-нибудь поделиться. Слава? Зачем она старику? Могущество? Я и так властелин Мавераннагра, Сеистана, Азербайджана и много чего еще.

– Так, может, стоит остановиться? – посмотрев в глаза эмира, осторожно произнес Раничев.

– Может быть, – кивнул Тимур. – Сын мой, Шахрух, говорил мне об этом. Но – ты представь только, что будет, если я остановлю свои тумены? Почуяв слабину, поднимут голову подзуживаемые Баязидом враги – Кара-Юсуф, Ахмед, Фарадж, Тохтамыш. Их неисчислимые полчища воронами слетятся ко мне – а владения мои слишком велики, чтобы я смог их активно оборонять. Хлебные житницы Мавераннагра, величественный Самарканд, для украшения которого я сделал так много, виноградники Хорасана, древняя Бухара, возродившийся из пепла Ургенч, многолюдный Тебриз – все это вмиг превратится в развалины. Стоит только устать. И причина этому – Баязид!

– Так сразись с ним! – не выдержал Иван.

– А я, по-твоему, чем занимаюсь? – засмеялся Тимур. – Прежде чем пощипать Баязида, очищаю от саранчи фланги. Ты очень хорошо помог мне в Сирии, – напомнил эмир, чуть помолчав. – И за то был вознагражден – или я не сдержал свое слово, не вернул тебе красавицу Евдокию-ханум?

– Вернул, – Раничев усмехнулся. – Только потом послал за нами вслед сотню Уразбека.