Алекс Кун - Архангельск Страница 15

– Как у государя настроение?

Он уже, видимо, включил меня в государево окружение, так как обращался как-то по-свойски, схватил кружку и допил коньяк.

– Сказал, много думать будет. – Не стану я пока ничего Александру рассказывать. – Только ушел, ты его еще догонишь.

Александр кивнул и так же на рысях сорвался по берегу вслед Петру.

Что-то не задалось у меня с празднованиями. Планы были совсем иные: посидеть как люди, поговорить о судах и способах их вождения, набиться на работу и выпить весь запас спиртного, сбрасывая накопившийся стресс.

В результате даже пол-литра не допили, а стресс теперь зашкаливает. Кстати, о недопитом – наливаю себе полную кружку остатков коньяка и начинаю его цедить. Сижу вот теперь и думаю, о чем там Петр с Господом посовещается? Может, надо сворачивать лихорадочно лагерь и сваливать, пока куча народу, возглавляемая священниками, не пришла сжигать демона в моем лице.

Потягиваю еще коньяк. Вот свинчу, и куда дальше? Особенно если на меня и мой приметный катамаран охоту объявят. Засветились мы ныне дальше некуда.

С сорок четвертой стороны, распинался тут, что мы хозяева своей судьбы – а сам сижу и тупо жду погромщиков. Нет, пора завязывать. Как говорят, на Бога надейся, а сам не плошай. Начну-ка лагерь сворачивать и катамаран упаковывать. Лучше уж одну ночь на рейде проведу, чем на мне показательное сжигание отработают. Дальше видно будет.

Лагерь собрал даже быстрее обычного – без особой спешки, но и не задерживаясь. Подтащил катамаран ближе к воде, закрепил все вещи по-штормовому, проверил, смогу ли столкнуть груженый катамаран в воду. И уселся на камнях бывшей стоянки, обдумывая, как быть дальше. Уйду на рейд, Петр может обидеться, и отношения сильно испортятся, не уйду сейчас, могу и не успеть уйти от берега, если решат, что я демон.

С другой стороны, могут ведь при плохом раскладе и на рейде взять, догнать не догонят, но сонным взять со шлюпок могут вполне. Так что ночь мне не спать по-любому, а раз так, стоит попытаться сохранить доверительные отношения и сделать вид, будто просто собрался, чтоб никого не задерживать, если Петр решит отчаливать.

Придется чинно и благородно сидеть на стоянке в ожидании решения, готовым в случае чего свинтить как можно скорее. Принятое решение несколько ослабило мандраж неизвестности. Подкинул дров в костер и принялся ждать утра, оглядывая внимательно темный берег на фоне светлого неба, надеясь все же разглядеть опасность раньше того, как она станет фатальной.

Ночь прошла спокойно, под шум прибоя спать хотелось зверски. Погода существенно улучшилась, день обещает быть хоть и ветреным, но солнечным. Волна постепенно стихала до крупной зыби, может, идти и не очень комфортно, но уже вполне реально. Вопрос только куда идти.

Теперь все зависит от решений Петра, а торопить его мне не кажется хорошей идеей, остается сидеть и ждать. Что и делаю. Залез на катамаран, вытащил из кухонной гермы один кан и пачку чая с сахаром. В случае чего придется ими пожертвовать, бросив на стоянке. Вскипятил себе чая, опять сижу и жду.

Только к середине дня на тропе появился человек. Один. Надеюсь, известия будут хорошими.

Узнаю в подходящем человеке петровского кормчего – одного его вряд ли пошлют меня арестовывать, значит, будет приглашение, а вот что они там со мной делать соберутся, кормчему конечно же не сказали.

– Здрав будь, кормщик Антон, – говорю, вставая навстречу, за руку тут вроде не принято здороваться. – Какие вести принес?

– И тебе поздорову, кормщик Александр. Прислал меня Петр Алексеич с наказом к тебе сворачивать бивуак и переходить на рейд к его яхте. Ждет он тебя.

– Садись, Антон, лагерь, как видишь, уже собрал, ныне есть у нас время посидеть, поговорить да чаю попить. Сказывай, что вчера было, как ныне государь тебе наказ передавал, все подробно сказывай. Важно для меня сие, каждая мелочь важна.

– Да зрю уж. Задал ты думку. Как вчера на лодье своей по волнам летал да государя привез, только о тебе все пересуды и были. Петр Алексеевич от тебя смурной возвернулся, говорят, всю ночь с высокопреосвященством споры вели. Поутру призвал меня государь и повелел за тобой идти. А сам злой, глаза красные, но говорил покойно, мыслю, не на тебя его злоба. Более и не ведаю.

– Ладно. Про свиту государеву что скажешь?

Антон явно замялся, в принципе понять его можно: приходит чужой человек, возможно подосланный, и начинает выспрашивать.

– Антон, да ты не тушуйся так, расскажи просто, кто есть кто.

Такая задачка показалась кормчему решаемой, и он выдал краткий перечень фамилий с еще более кратким описанием. В свите Петра оказались две архангельские шишки – архиепископ Афанасий и воевода архангельский Федор Апраксин. Несколько шишек московских, тут был и Меншиков, и князь Борис Голицын, и несколько фамилий, не вызвавших у меня никаких ассоциаций. Наверняка народу в свите было больше, но на маленькую яхту много не пихнуть, особенно если учесть, что и охрана какая-то быть должна.

То, что Петр бегает без оружия и охраны – не показатель, он вроде как на своей земле. Теперь прикинем, что этот консенсус мог насоветовать. Афанасий уже старый, так что он, скорее всего, за традиции – любые сдвиги ему неинтересны. Меншиков и Апраксин молодые и жадные, им еще воли дать не должны, их одуряющее казнокрадство далеко впереди, так что такие должны заинтересоваться чем-то свеженьким. Боярин Борис Голицын, будучи зрелым сорокалетним человеком, по логике не должен принимать скоропалительных решений, а будучи воспитателем Петра, наверняка привык потакать его причудам.

Сам Петр, надеюсь, двумя руками за флот нового типа должен уцепиться. Петр еще молод, кстати, видимо, поэтому его не узнал – ничего общего у него сегодняшнего с портретами более позднего времени. По молодости о шпионах он еще задумываться не должен, рассчитываю, он будет за меня – а это может перевесить все остальное. Пожалуй, можно рискнуть и поехать на встречу.

– Антон, благодарю тебя за столь подробный рассказ. Неудобно идти в гости, никого не зная. Отправлюсь прямо сейчас. Ты со мной пойдешь или ногами по берегу?

– Коли дозволишь, с тобой. И дозволь, ежели мочно, за кормилом постоять хоть чуть.

Такие пожелания от людей, умеющих ходить на яхтах, вполне понятны. Всегда интересно попробовать новый тип под рукой. Странно, что Петр не лез в кормщики, видимо, сильно напугало его штормование яхты.

– Дозволю, конечно, – улыбаюсь Антону, – только руль у меня очень легкий и чуткий, а ветер сильный, так что слушай внимательно, что тебе скажу.

Мы медленно шли к катамарану, я подробно инструктировал Антона, как отрабатывать волну и приводиться к ветру на порывах, заодно информировал об особенностях катамарана, акцентируя его внимание на том, что, если кильнемся, обратно уже не встанем. Антон, похоже, проникся – можно попробовать дать ему порулить.

Отошли без проблем, посадил Антона за румпель сразу, как на глубину вышли и были опущены плавники. Дошли до якоря по тросу, подняв его, развернули стаксель, продолжая отход от берега. Пока Антон держал курс, можно было не торопясь поднять грот на первую полку рифов. Ветерок ослаб, да и катамаран загружен по-походному, если крупных ошибок рулевой не допустит – все будет путем.

Развернулись в галфвинд левого галса и начали считать форштевнем волны до яхты. Шли бодро. Тот самый случай, когда у яхтсмена появляются четыре руки. Антон управлялся неплохо, такого годик натаскать, и будет приличный гонщик, а пока много лишнего мельтешения, да и волне каждой кланяться необязательно – надо выделять самые опасные.

До рейда добрались без происшествий, не так шустро, как с Петром, но минут за десять дошли. Могли бы и быстрее, просто перестраховывался на парусах, сбрасывая ветер. Пока сам за руль не сяду – выжимать скорость опасаюсь.

Причаливать к яхте посчитал рискованным, встал на якорь рядом с ней и собрался распаковывать свою мелкую надувнушку, которой пользовался крайне редко. Однако от яхты отвалил тузик с гребцами, и пришлось лихорадочно упаковывать надувнушку обратно.

Пока до нас добирался тузик, Антон расхваливал мою лодку. Благодушно ему поддакивал: точно-точно, и легкая на руле, и скорость невообразимая, ну прям идеал чистой воды.

– А как называется твоя лодка, Александр?

– Катраном зову, – и, заметив недоумение в глазах кормчего, поясняю, – есть такая акула в Черном море.

– Да, так и есть акула! Быстрая, ловкая да сильная. В самую точку с именем попал.

Мне осталось только со всем соглашаться.

– Антон, а твой корабль как зовется?

– Сие новоманерная яхта «Святой Петр» есть. Холмогорской постройки, по голландским чертежам, о том году на воду спущенная, аккурат к прошлогоднему приезду государя!