Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы Страница 15

Джозефина стояла в десяти ярдах[68], наводя пистолет прямо на него. Он скорчился и выбросил вперед руку, закрывая лицо, надеясь, что она не будет целиться слишком долго… а затем, словно взрыв, что-то вырвалось в коридор из покинутой им палаты.

Сверкнул и громыхнул выстрел, но он все еще был жив. Он отвел руки…

…и увидел сверкающее существо, словно радужный змей извивающее свое массивное чешуйчатое тело в воздухе между ним и Джозефиной. Он изумленно пытался понять, были ли у существа крылья, машущие столь быстро, что их невозможно было увидеть, словно это был гигантский колибри, или оно свисало на какой-то паутине, когда существо просто исчезло.

Застоялый воздух качнулся, и Кроуфорд поежился от внезапного, немыслимо ледяного сквозняка.

Джозефина широко раскрытыми глазами уставилась на то место, где только что висело существо. А затем она развернулась и бросилась бежать обратно к лестнице, и движения ее были исполнены такой животной грации, что совершенно не верилось, что мгновение назад она была бездушным часовым механизмом.

Китс очутился рядом с Кроуфордом. ― Ступай за мной, ― жестко проговорил он, ― и сделай вид, что ничего не видел. Он втащил Кроуфорда обратно в палату, где пациенты капризно вопрошали, что происходит и кто перенесет их в безопасное место, если здание подверглось атаке французов. Китс сказал им, что медсестра сошла с ума и выстрелила из пистолета, и к удивлению Кроуфорда это объяснение, казалось, их успокоило.

― Притворись дураком, ― прошептал Китс. ― Тебя в любом случае им сочтут, раз ты хочешь стать ассистентом Лукаса. Скажи им, что этот парень, ― он махнул на труп на кровати, ― был уже в таком виде, когда мы сюда пришли.

Кроуфорд собрался было возразить, что пациент действительно был мертв, когда они пришли, но прежде чем успел это сказать, взглянул на лежащего в кровати человека.

Его тело осело, словно рыболовный трал[69] с вынутыми из него придающими жесткость обручами, а рот широко зиял, обуглившийся и беззубый. Когда Кроуфорд поднял взгляд, Китс невозмутимо наблюдал за ним.

― Твой… спаситель… выбрался отсюда, ― сказал Китс. Если бы старый падальщик в костюме священника не высосал перед этим часть его силы, это существо, вероятней всего, не просто остановило бы выстрел, но и убило ту женщину.

ГЛАВА 4

Камни…

……

Стали терять свою твердость, медленно стали смягчаться,

Форму они обретали и вырастали в размерах немного,

Делаясь менее грубыми, образом на человека похожи,

Или быть может кого-то, кто был человеку подобен.

Статуи словно, которые скульптор лишь начал,

Грубый набросок наполовину закончив…

— Овидий, Метаморфозы

Последовав совету Китса, Кроуфорд напустил в голос ленивого безразличия и позволил рту время от времени приоткрываться, пока старший хирург задавал им вопросы. Вконец обескураженный, он и не думал притворяться, так же как не стремился угодить в неожиданно закрутившийся вокруг него водоворот событий. Старший хирург сказал им, что медсестра, стрелявшая из пистолета, сбежала из больницы, так что Кроуфорду не составило труда заявить, что он никогда не видел ее прежде и не имеет понятия, чего она надеялась достичь. Вина за прискорбное состояние тела была возложена на срикошетившую пулю, и Кроуфорду потребовалось некоторое актерское мастерство, которого он в себе даже и не подозревал, чтобы кивнуть и согласиться, что это звучит правдоподобно.

Китс через день заканчивал учебу, а Кроуфорд понимал, что его собственные дни как студента-медика тоже сочтены теперь, когда Джозефина как-то его нашла, так что они оба вместе отправились домой по Дин Стрит. На южном углу больницы святого Фомы несколько мужчин сгружали с повозок тюки старой одежды, и гневные выкрики, несущиеся из повозок торговцев и кэбов, застрявших на улице позади них, почти тонули в гомоне своры мальчишек и собак, носящихся вокруг замерших колес. Несколько минут, в течение которых Китс и Кроуфорд проталкивались через толпу, они молчали.

Наконец они миновали эпицентр шума, и Кроуфорд спросил ― Джон, что это было за существо? Тот летающий змей?

Китса, казалось, позабавил его вопрос. ― Ты что, действительно этого не знаешь? ― с горькой усмешкой спросил он.

Кроуфорд обдумал вопрос. ― Да, ― ответил он.

Китс остановился и вперил в него очевидно разгневанный взгляд. ― Как такое возможно? Как, дьявол тебя побери, ты собираешь заставить меня в это поверить? Я что же должен вот так запросто поверить, что твой палец действительно ампутирован из-за гангрены?

Несмотря на то, что Китс был ниже и на четырнадцать лет моложе, Кроуфорд отступил назад и примирительно вскинул руки. ― Хорошо, признаю, это была ложь. Он не был уверен, что хочет делиться с Китсом событиями своего недавнего прошлого, так что он попытался сменить тему. ― Знаешь, тот фальшивый священник так уставился на мой… на то место, где раньше был мой палец. Он озадаченно покачал головой. ― Это, похоже, его… разгневало.

― Не сомневаюсь. Неужели ты и впрямь ничего об этом не знаешь? Он решил, что ты там по той же самой причине, что и он, и он был в ярости, потому что тебе это уже, вполне очевидно, не нужно.

― Он был… черт возьми, о чем ты говоришь, он что забрался туда, чтобы ампутировать палец? И завидовал тому, что я свой уже потерял? Ты, конечно, прости меня, Джон, но это ни в…

― Давай не будем говорить об этом на улице. Китс задумался на мгновение, затем оценивающе посмотрел на Кроуфорда. ― Ты когда-нибудь бывал в Галатее[70], под мостом?

― В Галатее? Нет. Это что, таверна? Звучит, словно… Он оставил фразу недоконченной, так как чуть было не сказал, словно барменшами там ожившие статуи. Вместо этого он спросил, ― Почему она под мостом?

Китс уже вышагивал вперед. ― По той же самой причине, по которой тролли околачиваются под мостами, ― бросил он через плечо.

Галатея и в самом деле оказалась таверной, расположенной под Лондонским мостом. После неспешного спуска по ряду каменных ступеней на узкий речной берег ― в тень вытащенных на берег угольных барж, где они осторожно пробрались через валяющихся без сознания пьяниц и кучи гниющих речных водорослей ― они ступили во влажную темноту под мостом и в одном месте были даже вынуждены перебраться друг за другом по узкой доске, перекинутой над водой, и Кроуфорд подивился, то ли здесь был другой вход для подвоза провианта, то ли еда и напитки доставлялись к парадному входу на лодке.

Они миновали покоробленные окна заведения, прежде чем достигли двери. Свет лампы выхватывал в грубом стекле оплывшие янтарные капли, и Кроуфорду пришло на ум, что солнечный свет, должно быть, никогда не достигает этого места, расположенного под широким каменным брюхом моста. Над дверью были зажжены девять крошечных ламп, и Кроуфорд подумал, что недавно они могли составлять какой-то узор, в котором теперь большая часть ламп отсутствовала. На это намекало их расположение ― группа из четырех ламп, затем две, затем три ― казавшееся намеренным.

Китс добрался до входа, распахнул дверь и исчез внутри. Когда Кроуфорд вошел вслед за ним, он увидел, что пол, как таковой, в этом заведении отсутствовал ― каждый стол покоился на собственном уступе, или плите, или выступе первоначальной кладки, соединенный ступенями и приставными лестницами со своими соседями. И каждая из полудюжины масляных ламп свисала с потолка на цепи своей собственной длины. Учитывая расположение этого места, Кроуфорда не сильно удивило, что пахло здесь мокрой глиной.

В таверне было всего пять посетителей, собравшихся здесь этим летним утром. Китс провел Кроуфорда мимо них по извилистому, забирающему вверх курсу, к столу, возвышающемуся на древнем пьедестале, который, как предположил Кроуфорд, находился, должно быть, у дальней стены этого места. Одинокая лампа висела в нескольких ярдах над сучковатой черной столешницей, покачиваясь от дуновений подземного сквозняка, но она была бессильна рассеять обступившую их непроглядную темень.

― Вина? ― с неуместным весельем предложил Китс. ― Здесь его могут подать в аметистовом кубке ― древние Греки верили, что вино теряет свою дурманящую силу, если подавать его таким образом. Лорд Байрон имеет обыкновение пить вино из аметистового черепа.

― Я читал об этом ― но думаю, это был обыкновенный череп, просто старая кость, ― сказал Кроуфорд, отказываясь быть запуганным поведением Китса. ― Должно быть, череп какого-нибудь монаха. Он нашел его в своем саду. И, пожалуй, да, вино будет как нельзя кстати в такой день, как этот ― херес покрепче, если у них тут такой найдется.

Крупный усатый мужчина в фартуке вскарабкался наверх рядом с Китсом и улыбнулся им обоим. Кроуфорд подумал, что он отрастил усы, чтобы частично скрыть без сомнений злокачественную опухоль, которая обезобразила его челюсть. ― Вы только посмотрите, кого к нам занесло! ― воскликнул мужчина. ― Ищете компанию, доблестные сэры? Чудесный день для неффов, а? Не знаю точно, кто здесь сейчас вокруг, но здесь, без сомнений, найдутся те, кто заплатит за…