Александра Ковалевская - Война Моря и Суши Страница 15

Море демонстрировало гуманизм и не ставило своей целью испепелить порты воюющих стран. Эта тактика и была расценена как самое слабое место. Теперь штабы армий Надмирья могли позволить себе всё, и не брезговали любыми средствами, стараясь выманить морпехов на землю, превратить любое столкновение в ближний бой, который становился праздником для сброда, жаждавшего надругаться над любым подводником. Экзоскелеты морпехов стали самыми желанными трофеями, впрочем, как и таинственные демоны Моря, прячущие в них свои тела.

О том, как поступали с солдатами, попавшими в плен, Валевский был наслышан.

Экзоскелеты продавали в университеты планеты, где их пытались изучать. И отдельные учёные быстро успели сделать себе имя, самоуверенно заявляя, что секрет брони противника наконец-то раскрыт.

Для новобранцев Армии Моря война стала источником не одной, а множества опасностей, потому что несла тысячу косвенных угроз для жизни.

В солнечные дни глаза многих солдат страдали от слишком яркого света. Не все молодые люди, выросшие в искусственном климате, в состоянии были переносить перепады температуры и влажности.

Но самой страшной опасностью стали инфекции.

Медицина Суши с каждым поколением сдавала свои позиции, особенно плохо дело обстояло в воюющих странах; вместе с «Ангелами Мести» и «Бразильерос» — армиями Аргентины и Бразилии, — на побережье накатилась волна эпидемий. Сам воздух был ядовит для жителей Морских Колоний, любое ранение часто оборачивалось сепсисом и лечение не всегда было успешным, так как требовало немедленного вмешательства медиков Моря. Суша не щадила подводников.

И наоборот, внешние воевали на своей территории, они были привычны к бурям родного, открытого всем ветрам, мира. Они воевали против силы, восставшей из морских глубин и жаждущей, по словам вождей, изменить лик планеты, а их самих превратить в рабов, утянуть на дно океанов, лишив пусть загаженной, но свободнотекущей воды, задымленного, но вольного простора, синего неба над головой, света солнца и звёзд, птичьего щебета и шелеста листвы…

И главное: эти пришельцы были зомби, лишённые воли, с искусственным мозгом. И потому не заслуживали жалости.

— Есть дюжина способов попробовать спастись, но все слишком рискованные. Нет, я соврал: они просто нереальные. И есть среди них самый нереальный, но я в него верю и пойду, даже в одиночку.

— Если ты насчёт того, чтобы до Тихого океана скатиться голым задом со здешней горки, то я лучше сдохну на руднике, а с места не сдвинусь, нет-нет!

— Нам путь на побережье закрыт. Искать будут первым делом на дорогах, ведущих к цивилизации. В нашем положении имеет смысл добираться до точки Силью. Она почти рядом, но идти придётся ночью, днём в альтиплано не спрячешься.

Серый, блестя белками глаз в полутьме шахты, обвёл взглядом немногих выживших. Он прикидывал, кто из ребят в состоянии выдержать изнурительный марш-бросок по равнине на высоте четырёх тысяч метров над уровнем моря.

Заговорщики удивлённо молчали.

Точка Силью!

— Ты знаешь, где она? Откуда? — выдохнул Иштван.

— Откуда знаю? — криво усмехнулся Серый, — в прошлой жизни я мечтал стать авиарэддом: кто из вас понимает, о чём я?

— Я слышал, по типу, космические старты с самолёта или что-то в этом роде? Круто! Я думал, набор на этот факультет только в проекте…

Нужно было дать отвисеться тишине.

Серый дважды спас их взвод. Серый, завербованный в рифе Новая Россия: отощавший, длинный, с выпирающим кадыком на худой шее, но выносливый и неутомимый. Этот парень не переставал удивлять авантюрной нестандартностью и ловкостью, с которой обходил острые углы в отношениях с надзирателями.

— Почему ты молчал до сих пор?

— О чём молчал? О том, что я готовился в авиарэдды с двенадцати лет? О том, что мне каждую ночь снились самолёты, стартующие с танзанийского космодрома, и спутники, которые я запускаю со своего пульта движением пальца? Какое это имело значение, когда погибал Лео? Или когда мы пытались отбить у Ангелов Мщения Патрика? Или когда они снесли голову Алексу и Маркусу заодно? За что? Ради паршивых экзоскелетов? Убивать человека, чтобы завладеть его полимерной бронёй?!

Бездна!..

Серый беззвучно, как рыба, вздохнул раз, ещё раз, выравнивая давление: в разреженном горном воздухе у него время от времени закладывало уши.

Он взвалил на себя ответственность за выживание всех. События последних месяцев состарили двадцатилетнего юнца, а прежняя жизнь казалась нереально прекрасной, как добрая история, читанная перед сном. Теперь его серые глаза смотрели твёрдо и жёстко. Адреналин сочился из пор — так про Валевского сказал кто-то из ребят. Не зря надсмотрщики рудника следили за ним пристальнее, чем за другими. Но этот парень не промах, и изнурённые лица пленных новобранцев Армии Моря повернулись к нему. Люди смотрели с надеждой и недоверием.

— Так всё-таки, откуда ты знаешь, где мы находимся и где точка Силью? Ведь эта инфо категории икс, — не для всех, и разглашать её запрещено.

— Я и не открываю секрет. Я только говорю, куда имеет смысл двигать. А почему знаю? Учил географию Суши и навигацию. По звёздам.

— По звёздам? Да это сказки!

— Сказки — звёзды столичного рифа. Декорации. Как и звёздные хороводы по праздникам. А для внешних космическая навигация это реальность. Они тысячи лет ориентируются по звёздам; более стабильных объектов на поверхности не найти.

— Замолчали и слушаем, — шикнул Хью, — парень знает, что говорит. Серый, я с тобой! А кому хочется подыхать на руднике — оставайтесь! И всё-таки, чем хорош твой выбор?

— Я не скажу ничего, пока не прибудем на место. Простая безопасность: меньше знаешь, лучше спишь. Аномалии открыли подводники, и аномалии должны служить людям Моря, а больше никому. Потому что другого способа сохранить Подводные Колонии от дикарей Суши не существует. Это ясно? Или вы верите мне, или сейчас мы прощаемся.

— Как? Сейчас?

Они обречены на каторгу в ядовитых серебряных штольнях, — эта каторга может закончиться прямо сейчас? Так говорит Серый.

— Мы с Хью обрушили вход из боковой штольни. Открылась щель. Для лаза подходящая. Выводит на склон на противоположной стороне горы. От рудника не близко. Лаз узкий, кто боится застрять, — оставайтесь, или полезете самыми последними: выбор за вами.

— Это как будто в наш адрес? — обречённо прогудел крупный и широкий в кости парень, переглянувшись с дружком такой же комплекции.

— Пролез малыш Хью, пролезете и вы. Но без паники. Запаникуете — застрянете. Поэтому, Андреа и Михал, уж не обессудьте, вы будете замыкающими.

Да, самое важное. Мы можем замёрзнуть. Или нас догонят. Или схватят последних, пробирающихся по лазу. Чтобы не допустить погоню, советую замести следы: обвалить штольню. Но тогда обратного пути не будет ни для кого…

— В какую бездну нам тот обратный путь, Серый? Завалим, подорвём хоть весь рудник, и дело с концом. Веди скорей, показывай дорогу! — зашелестели голоса вокруг, и Серый, а за ним суровый Хью потянулись ко входу в штольню:

— Надзирателей оглушить и закрыть в вагонетеках. Сменщики придут через четыре часа, этого времени должно хватить, чтобы уйти подальше.

— Бездна, знал бы, прихватил с собой кой-чего… под нарами припрятал…

— Вот для того, чтобы каждый из вас не стал собираться, как тасманийская циркачка на гастроли, не поволок ворох нужных вещей и не засыпался на сборах, мы с Хью держали всё в тайне до последней минуты. Не хотите выбираться налегке — возвращайтесь за вторым свитером и не забудьте лыжную шапочку с ушками.

— Я о лекарстве…

— В синей упаковке, обмотанной фольгою? — Хью хитро сощурился.

— Кальмар тебя побери! Ты совал свои грязные щупальца в мой тайник?..

Крепыш только хмыкнул в ответ.

Антарктические галеты, купленные по совету инсуба Марка Эйджи в день отправки на поверхность, самые последние крохи питательного концентрата, которые он сберёг и о которых приказал себе забыть во время тяжких испытаний голодом, усталостью, жаждой, — эти крохи помогли им продержаться на продуваемых всеми ветрами склонах. Мысль о том, что с пластинкой размером в дюйм организм получает полусуточную дозу калорий, витаминов и микроэлементов, поддерживала беглецов лучше всякого самовнушения.

В полном молчании парни, сжав зубы, медленно двигались к цели.

Небо над головой было настолько глубокое, что, казалось, космос рядом. После полутьмы штолен больно смотреть в эту синь, по живому взрезающую сетчатку. Облака стелились вдоль горизонта, иногда скрываясь за слегка присыпанными снегом вершинами Анд. Высота около четырёх тысяч метров над уровнем моря давала о себе знать болью, разлитой в уголках глаз, во лбу и под сводом черепа. Люди чувствовали, как будто голова сплющена со всех сторон, а мозг постепенно начинает вытекать из носа тонкими струйками крови. Мучил песок в глазах — сосуды страдали от сильного напряжения и уже перестали различать светотени.