Сергей Романовский - От каждого – по таланту, каждому – по судьбе Страница 15

М. Цветаева с присущей ей глубиной отметила, как нам кажется, абсолютно точно: Есенин погиб «потому что не свой, чужой заказ (времени – обществу) принял за свой (времени – поэту)».

Факты, которыми мы сегодня располагаем, дают возможность уверенно ответить лишь на часть трагической загадки, связанной с гибелью поэта. Его убили. Но почему и кто? – об этом можно лишь рассуждать, выстраивая авторские версии. Не более того.

Версия самоубийства сразу стала официальной. О ней писали газеты, о ней рассуждали высокие партийные начальники, о ней с большой охотой писали и так называемые «друзья» поэта, многие из которых вполне могли знать и нечто иное. «Писучие» большевики А.В. Луначарский, Н.И. Бухарин и примкнувшие к ним Л. Сосновский, Л. Авербах, А. Крученых и многие другие тут же «обнаружи-ли» у покойного поэта наркоманию, алкоголизм, развратные действия, злостное хулиганство (Если бы Есенин знал, каким букетом «достоинств» он якобы обладает, он тут же бы и повесился).

В версию самоубийства сразу поверили практически все поэты-эмигранты. Логика их проста: допился мужик до белой горячки и руки на себя наложил. Так писали Ю. Трубецкой, Г. Иванов, Влад. Ходасевич, Г. Забежинский, З. Гиппиус, И. Бунин и другие.

Любопытно, но факт. Многие современные «специалисты по Есенину» и сегодня яростно отстаивают официальную версию гибели поэта. Я не знаком ни с кем из них лично, но, как говорят в Одессе, «сильно подозреваю», что свою научную карьеру они делали еще в период господства исторического материализма, а тогда учили не менять своих взглядов – это было признаком большевистской твердости и принципиальности.

Лишь один пример. А. Лагуновский пишет в респектабельном журнале «Вопросы литературы» с явно нескрываемой злостью: чтобы разрешить вопрос «сам или его?», создали «есенинский комитет» во главе с Ю. Прокушевым. Четыре года работала комиссия из 18 специалистов и не одну из версий убийства она не подтвердила. Но это, мол, не убедило тех, кто хочет внести свой, криминальный вклад в «есениниану». И невдомек специалисту, что исследователи хотят докопаться до истины, знать правду и в этом нет ничего «кри-минального». А конкретные версии убийства подтвердить на самом деле трудно – фактов не хватает. Архивные же материалы либо недоступны, либо давно бесследно исчезли, либо их и вовсе не было. «Политические килеры», как правило, следов не оставляют.

Крайне ненадежной соломинкой выглядит и ссылка сторонников самоубийства на предсмертное стихотворение Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья». Как будто оно (само по себе) может либо что-то доказать, либо опровергнуть. Тем более надо уж совсем ни в грош не ставить мыслительный аппарат разработчиков разных версий убийства поэта, думая, что они сознательно проигнорировали этот факт, либо вообще «отторгли» это стихотворение от Есенина.

Ничего нет удивительного в том, что об убийстве поэта первые публикации появились только с началом «гласности» и понятно, что поначалу писали об этом главным образом не те, кто уже изучал жизнь и творчество Есенина ранее, а просто любители есенинской поэзии. Материалы и свои соображения об этом злодеянии опубликовали следователь, полковник в отставке Э. Хлысталов, журналист С. Куняев, а также В. Кузнецов, Л.В. Занковская, С. Каширин, Н. Сидорина. В Махачкале в 1991 г. выпустили небольшой сборник «Убийство Есенина. Новые материалы», где доказывались пять различных версий убийства поэта.

Очень не хочется делать наш текст натуралистичным и включать в него доказательства самого факта убийства Есенина, запечатленные на его теле. Они все дотошно перечислены в публикациях только что упомянутых авторов. Исключение сделаем лишь для поэта В. Князева. Прямо в морге, глядя на покоившееся перед ним тело Есенина, он написал:

В маленькой мертвецкой у окнаЗолотая голова на плахе;Полоса на шее не видна –Только кровь чернеет на рубахе…

Достаточно уже тогда было прочесть эти строки и задуматься.

Не будем мы также сколько-нибудь подробно останавливаться и на выдвинутых версиях убийства поэта. Причину мы уже указали: все они – вещь в себе и не могут быть приняты как окончательно установленные. Поэтому отметим лишь то, что лежит в основе каждой из них и хотя бы позволяет отличить их друг от друга. Сделаем это в «порядке поступления» различных версий, т.е. хронологически.

Полковник Э.А. Хлысталов, как профессионал, понимал, что фактов для обоснования конкретной версии у него нет. Поэтому ограничился доказательством главного: убили. И. Лысцов, как «истинно русский патриот», доказывал, что Есенина убили евреи: «заказал» его Троцкий, а исполнил заказ Я. Блюмкин * (Эту версию поддержал писатель В. Белов). С. Куняев, как и Э. Хлысталов, ограничился доказательством факта убийства, а в подоплеку не вникал. К. Расулов считает, что убили Есенина агенты ГПУ по команде «сверху». Причина: поэма «Страна негодяев» и вообще его крайне негативное отношение к гражданской войне, которая и помогла большевикам удержаться у власти. Близкие соображения и у С. Дру-жининой с ее соавтором, профессором медицины Ф. Мороховым, – Есенина убили за то, что он «раскусил» антикрестьянскую политику большевиков. Но ее и раскусывать было не надо – делалась она легально и масштабно.

Журналист В. Костылев в газете «Вечерний Ленинград» от 28 декабря 1991 г. напечатал заметку «Версия», которая, по мнению Н. Сидориной, «стоит многих книг». Отчего такая, явно избыточная, оценка? От оригинальности версии. В. Костылеву пришло в голову то, о чем другие не додумались. Вот его озарение: 27 декабря в своем гостиничном номере Есенин ждал Н. Клюева. Тот пришел, но его не впустили в отель. Даже пригрозили: иди, мол, отсюда, не то… Он и пошел на Б. Морскую к Н.И. Архипову и выложил свои подозрения, свой страх за Есенина. На следующий день Клюев вновь у входа в гостиницу столкнулся с бдивыми охранниками. Опять не пустили. Понял Клюев – плохо дело. И пошел домой…

Версия С. Каширина хотя и страдает зоологическим антисемитизмом, тем не менее фактологически кажется вполне убедительной. Он полагает, что не надо залезать уж очень высоко «наверх», достаточно вспомнить, сколько окололитературной шушеры постоянно вилось около Есенина. А он не скрывал от них, что ни в грош не ставит их дарования. Скорее всего, с санкции Я. Блюмкина (кто стоял «за ним», мы уже знаем), а возможно, что и с его помощью и осуществили свое злодеяние Г. Устинов * и В. Эрлих. Сделали все крайне непрофессионально, пришлось Блюмкину дать команду милиции, чтобы ничего такого в номере не заметили и дело закрыли: самоубийство. Похоже на правду, ибо, по крайней мере, двое из трех – злейшие враги Есенина.

Н. Сидорина полагает, что Есенин «заплатил неблагодарностью и за интерес к его творчеству (следственного отдела ОГПУ. – С.Р.), и за возможность печататься, и даже за такие заслуги Блюмкина, как вызволение с Лубянки (октябрь 1920 г. – С.Р.). Подобная неблагодарность и ведет к “самоубийству”». Конечно, автор не лишена остроумия, но к нему бы еще что-либо повесомей…

Наконец, последнее по времени публикации исследование В. Кузнецова. Его версия наиболее, если можно так сказать, изысканна: 24 – 27 декабря 1925 г. Есенин в «Интернационале» (так тогда называлась гостиница «Англетер») не жил. А жил где-то в другом месте. Там его и убили «люди Троцкого» во главе с Блюмкиным, а потом перевезли тело в гостиницу и устроили в номере необходимую инсценировку. Красиво. Но… Уж больно много действующих лиц (более 10). Так не бывает.

Мы не будем добавлять к уже существующим версиям убийства поэта еще одну, ибо заранее ясно, что она не будет достовернее своих предшественниц. Мы сделаем попытку вкратце проанализировать сложившуюся вокруг Есенина ситуацию с тем, чтобы ответить только на один вопрос: кому конкретно он стал более всего мешать, причем настолько, что решено было его убрать, и чьими руками это было исполнено (Если хотите, это и будет нашей версией).

Скажем сразу, что с революцией оказалось «несродным» только творчество поэта, а его характер и привычки, коими он не умел управлять, с определенного момента стали несовместимы ни с ближайшим, ни с дальним его окружением. Он стал мешать всем и раздражать всех. Если сразу после революции большевики гордились тем, что всенародно любимый поэт с ними, то именно это стало их в дальнейшем пугать.

Судите сами: в 1924 г. Есенин пишет поэму «Песнь о великом походе». В ней он дает свое понимание революции и роли в ней Ленина, Троцкого и Зиновьева. А в это именно время его герои сцепились в подковерной схватке за власть. Эта поэма, по мнению Л.В. Занковской, стала для Есенина «роковой». Вцепившись друг в друга, Троцкий и Зиновьев проморгали усиление другой пары: Сталин – Бухарин. К лету 1925 г. это противоборство перешло на уровень борьбы центра (Сталин, Бухарин) и Ленинграда (Зиновьев). В эту борьбу всосало всех: от партийной прессы до ОГПУ.