Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 15

— К сожалению, на других Романовых он не срабатывает, оттого я в тюрьме и оказался после встречи с покойным Александром I — вздохнул Алексей Петрович — но в старшей правящей ветви дар этот почти совсем угас из-за утери ими чистоты крови. Да, и сама эта ветвь уже на грани вымирания. Но то другая история, не о ней сегодня наш разговор. Итак, Бекетовы.

Романов сосредоточился, напрягая память, а я взялся за карандаш.

— Род Бекетовых входит в число самых влиятельных семей Северного клана, наряду с князьями Мещерскими, Хованскими и Ухтомскими. Патриарх клана сейчас, как раз князь Мещерский Павел Михайлович — близкий друг Александра Ивановича Бекетова. Все эти семьи древние, ведут свои родословные от Рюриков. Есть еще князья Лопухины — мои родственники по линии первой жены Петра Великого Евдокии Лопухиной, о ней я мельком упоминал в Старой Ладоге, помнишь?

Я кивнул. Хрен такое забудешь… И меня это обилие князей, бояр и Рюриковичей изрядно напрягало — словно учебник истории листаешь. Куда я вообще влез со своим пролетарским происхождением⁈

— Но есть в этом старейшем клане и оппозиция, мечтающая сместить нынешнего Патриарха и оттеснить от власти древние рода. До недавних пор верховодил ими и мутил воду Василий Николаевич Бахметьев. Сильный был одаренный — предки его из столбовых дворян, но ныне с ним покончено, а наследник совсем из другого теста и опасности не представляет.

— В смысле покончено? — офигел я. Это они здесь так запросто поляну от своих конкурентов зачищают⁈

— Волхвы его к Маре отправили. Дрянной был человек и лютый крепостник, совсем озверел от безнаказанности. Кровь крестьянскую лил как воду. Но кроме него есть еще и Белозерские, и Кашины — вот от них держись подальше. Эти рода теперь постараются или в Петропольский клан перейти, или в Западную ложу.

— А так можно? И почему Западный клан именно «ложей» называется?

— Перейти можно, только в обществе такой переход не очень приветствуется. Это считается сродни неуважения к своим предкам и исконным корням. Древние рода такого никогда себе не позволят, если только новые, из служилых. Формально вступление в клан всегда происходит по рекомендации губернского дворянского собрания, поэтому у соискателя должны быть земли в одной из губерний, входящих в нужный ему клан. Ну, и запрашивается особое разрешение императора. А что касается «лож» — так это они в подражание масонам. Западный и Чухонский кланы очень выделиться хотят на фоне остальных и показать этим свое особое положение — мол, они вошли в состав империи совсем недавно. Как услышишь титул «барон» — значит, перед тобой выходец из этих кланов.

Ага… чухонцы — это по-нашему Финляндия, которую перед самым нашествием Наполеона присоединили. А Западный клан — это видимо вся Прибалтика и земли Белоруссии, вошедшие в состав Российской Империи после Третьего раздела Польши при Екатерине II. Поскольку в самом Царстве Польском с его восемью губерниями оказывается заправляет своя отдельная Варшавская ложа. Ну, еще бы им всем не выпендриваться! Их предки Тройственного Договора не подписывали, значит, и древние русские традиции можно не соблюдать. И вот совсем не удивлюсь, если именно поляки мутят воду в Западной ложе! Известные любители загребать жар чужими руками.

— Я слышал, все эти выходцы много важных постов занимают, и не только в армии? Нынешние Романовы им благоволят?

— Есть такое. Яркий пример — нынешний губернатор нашей Костромы генерал Баумгартен, он родом как раз из Эстляндской губернии. Вор, каких мало, но все ему сходит с рук. А знаешь почему? Его покрывают сенатор Борщов и министр внутренних дел Ланской. Они все у меня в особом списке!

Романов постучал указательным пальцем по своему лбу и зло усмехнулся

— Придет время, эти господа за все мне ответят. И простой отставкой они все не отделаются. Только ведь привечать иностранцев не вчера начали, и даже не при Петре Великом. Хотя щедро раздавать им земли и титулы стал именно он. И именно после него наша аристократия начала быстро пополняться не только выходцами из западных земель, но и соискателями из европейских стран.

На эти его слова я понятливо улыбнулся и процитировал известные строки Лермонтова

— … И что за диво?… издалека,

Подобный сотням беглецов,

На ловлю счастья и чинов

Заброшен к нам по воле рока…

— Что это за стихи? Первый раз их слышу… — удивился Алексей

— Это о будущем убийце поэта Александра Пушкина написано. Его имя вам знакомо?

— Нет, не слышал… — покачал головой Романов

— Ну, как же — расстроился я — «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Евгений Онегин»…

— Так их автор Александр Ганнибал! — воскликнул Алексей, и я успокоенно выдохнул: значит, творит и здесь наше «солнце русской поэзии» — Конечно, я читал Ганнибала, но еще до тюрьмы. У него есть отличная поэма «Бессарабские ночи». Мы потом обязательно поговорим о нем, смерти его никак нельзя допустить! Но сейчас вернемся к нашим делам, они важнее.

И закипела работа… Давно я столько рукой не писал, аж пальцы свело с непривычки. Привык набирать текст в основном с клавиатуры. Хотя почерк у меня довольно аккуратный и мелкий — такой еще «бисерным» называют — исписанных листов все равно набралось больше десятка.

С удивлением узнал об огромном значении православных монастырей в освоении и развитии средневекового Русского Севера — оказывается, вся экономика тут первоначально была на них завязана. Даже все города вроде Архангельска и Тихвина возникли именно на месте монастырских поселений. Конечно же, и первые каменные здания здесь тоже появились на территории северных монастырей.

А вот с Петром I любовь у Севера не сложилась — его раздражало огромное влияние этих монастырей, не желающих подчиняться диктату Петрополя. Еще одной причиной стало «окно», которое Петр прорубил в Европу на Балтике. Перевод морских торговых путей из Белого моря в Балтийское, резко снизило значение Вологды и Архангельска, как центров внешней торговли, грузопоток по территории клана тут же упал. Положение мог бы спасти незамерзающий порт на побережье Баренцева моря, но Мурманска даже и сейчас еще в проекте нет. И как результат — экономическая отсталость региона.

Зато к северу от Вологды нет крепостничества — короткое лето делает земли клана мало пригодными для земледелия. Основной доход здесь по-прежнему приносит пушной и рыбный промысел. Но вот южнее уже и лен выращивают, и овес, и рожь и пшеницу, хотя земли там не шибко плодородные