Агитбригада 3 - А. Фонд Страница 15

— А что ты делал… — начал было гудков, но я перебил:

— Макар, ты же сам меня видел в коридоре. Я с Гришкой разговаривал.

— А сюда тебя чего принесло? — нахмурился гудков.

— Да я так просто… — изобразил смущение я.

— Отвечай. Капустин. Иначе я за себя не ручаюсь! — рыкнул гудков, и я сделал вид, что испугался:

— С мамзельками хотел познакомиться…

Навостривший уши журналист отмер. Гипотезы, высказанные ему и Гудкову, вполне сходились.

— Да ты! — задохнулся от возмущения Гудков, — а ну марш домой! Скажешь Бывалову, что ты под домашним арестом. Я вернусь и разберёмся с тобой ещё!

Выпустив пар, Гудков принялся разговаривать с представителями властей и рабочей милиции. А я пошел домой.

Кстати, мне показалось или нет — но вот Гудков ни капельки не расстроился, обнаружив, что Зубатов мёртв. А ведь они были приятелями. Во всяком случае держались вместе и поддерживали друг друга. Из всех агитбригадовцев Макар его выделял.

Или он себя так в руках умеет держать?

Я шел по пустынному в это время городу, щурясь от редких уличных фонарей. Мимо меня неспешно проехал тарантас, я посторонился.

— Как думаешь, куда пропал Енох? — подал голос Моня.

— Зная его, не удивлюсь, что он спокойно ждёт нас на квартире, — пожал плечами я, — И даже придумал вполне аргументированное обоснование.

— Мне почему-то кажется, что это Клара их…

— И официанта? — хмыкнул я.

— Ну а что, она пришла в ресторан. Выяснила, где Зубатов, зашла в кабину и увидела его там с этой Ириной, — сказал Моня, — у неё воспылала ревность, вот она в сердцах и убила их. И официанта заодно.

— У них у всех на лицах было удивление, — заметил я.

— Ну они могли удивиться, что она их нашла, — предположил Моня, но умолк, и сам понимая сколь нелепы его домыслы.

— Ага, ещё скажи, что гортань у Ирины вырвала тоже она. Зубами, видимо, — хмыкнул я и Моня, надувшись, обиженно умолк.

До самого дома мы шли в молчании.

Уже в коридоре Моня вдруг сказал:

— А ты заметил, на ладони у официанта такой же знак?

— Что за знак? — в сердцах воскликнул я. Надо же, я проглядел, а этот гад только сейчас мне сказал.

— Ну кружочек с треугольничком и точечка, — вякнул Моня, глядя, как я начинаю закипать, и виновато протянул, — я думал, ты тоже увидел.

Ответить я не успел — открылась дверь, и заспанная Люся сердито мне сказала:

— Капустин, ты хоть время видел? Ночь на дворе, а ты, мало того, что шляешься где попало, так ещё и шумишь тут!

— Зубатова убили, — тихо сказал я. — И Ирину тоже…

Люся охнула. За её спиной раздался сонный голос Нюры, но я уже пошел дальше.

Хоть мы и жили в этом доме одни, своей группой, но квартиры Гудков велел всем запирать на ключ. Особенно, после того случая с дохлой рыбой и кошкой.

Поэтому я вытащил большой латунный ключ и принялся отпирать замок. К моему удивлению, руки у меня заметно так подрагивали и в замочную скважину я смог попасть только с третьей попытки.

— Генка! — по лестнице послышались торопливые шаги и меня моментально окружили взволнованные Нюра, Люся, Зёзик и Жорж.

— Что⁈

— Что случилось⁈

— Что с Виктором⁈

— Рассказывай же!

Меня буквально засыпали вопросами и пока я собрался ответить, как раскрылась дверь и оттуда выглянула Клара. Вид у неё был при этом донельзя странный, на щеках лихорадочный румянец, глаза горят.

— Да что рассказывать! Я ходил в ресторан, — сказал я, — и там увидел в одном из кабинетов толпу людей и услышал крики. Ну я и полюбопытствовал. Тоже заглянул, а там на полу Виктор, Ирина и официант. Все убитые.

— Охтыжбожежмой! — охнула Люся.

А Нюра заплакала.

Парни принялись растерянно комментировать, а я посмотрел на Клару.

Она стояла практически с бесстрастным выражением лица, лишь в глазах промелькнуло мрачное торжество. И я так и не понял, к чему это.

— Генка, я ты точно видел, что он мёртв? — спросил Жорж. — Может, он просто ранен? Или без сознания?

Ответить я не успел, потому что в этот момент Моня воскликнул:

— Генка, гля на Клару!

Я обернулся и увидел, как из-под наброшенного домашнего халата, одна пола которого внизу чуть разошлась, показался край шерстяного платья, в котором она обычно ходила на улицу или по делам.

— И на обувь её глянь! — не унимался Моня.

Я глянул: на ногах у неё были чёрные ботинки. Заляпанные свежей рыжей грязью ботинки.

— Угу, — пробормотал я.

— Что угу⁈ — возмутились агитбригадовцы.

— Рассказывай давай!

Пришлось подробно рассказать всю версию, как и то, что Гудков отправил меня под домашний арест.

— Ну так ты должен сказать об этом Семёну, — покачала головой Нюра, подошла к двери Бывалова и постучала в дверь.

В ответ — тишина.

— Семён! — уже громче стукнула Нюра.

Тишина.

— Его нет дома, — удивилась Люся.

— И куда это он на ночь глядя ушел? — поморщился Жорж.

— Так, а Гришка хоть на месте? — спросил Зёзик.

— Сейчас схожу гляну, — ответил Жорж и спустился вниз.

Гришкина квартира находилась на первом этаже.

Оттуда послышался стук в дверь (словно носорог со всей дури долбился, не услышать было нельзя), затем раздались встревоженные голоса.

— Гришка на месте, — выдохнула Люся.

Оказалось, что мы все, включая и меня, стоим, затаив дыхание и прислушиваемся к звукам снизу.

— Получается, что нет только Семёна, — констатировал Зёзик.

— И Гудкова, — сказала Нюра.

— Гудков в ресторане, — ответила Люся и переспросила у меня, — он там остался?

— Да, он даёт показания.

— Генка! Вот ты не можешь без приключений! Давай рассказывай! — по лестнице поднялись Жорж с Гришкой.

И, конечно же, Гришка тоже прицепился ко мне с расспросами. Он был заспанным (предыдущая ночь с блондинкой явно не прошла бесследно) и оттого особо злым.

Пришлось рассказывать заново.

— Всё, я иду спать! — наконец не выдержал я, когда молоть языком совсем устал.

— Нет! Никто никуда не идёт! Давайте не будем расходиться, товарищи! — возмутилась