Василий Звягинцев - Бульдоги под ковром Страница 16

…Лондон Шульгин благодаря введенной прямо в мозг информации знал теперь великолепно, видел его весь сразу, как на подробном многокрасочном макете, только, выходя на знакомую улицу, в первый момент удивлялся, что на проезжей части не написано большими буквами название. Следуя своему собственному, слегка отличающемуся от согласованного с Антоном плану, он первым делом направился в Сохо, где снял номер в пользующемся сомнительной славой отеле, приюте сутенеров, шлюх обоего пола и не вполне законных иммигрантов.

Для чего специально три дня не брился и был соответственно одет.

И лишь потом, сделав все, что входило в первый этап «увертюры», переоделся согласно легенде, тщательно привел в порядок свою внешность и вышел в грязноватый, с пузырями краски и штукатурки на стенах коридор. Редкие в тот час постояльцы провожали его удивленными взглядами. Портье его, похоже, не узнал, только шумно вдохнул широкими ноздрями распространяемый Сашкой тонкий аромат элегантных мужских духов. Пристально посмотрел вслед безупречно одетому джентльмену и подумал, что сам на его месте никогда бы не стал таскаться к здешним занюханным девкам. Или к не менее занюханным геям.

…Сильвия жила в центре чуть ли не самого аристократического в Лондоне района, во внешне неприметном двухэтажном доме с фасадом в четыре окна. Обойдя квартал по периметру, вжившись в обстановку, присмотревшись, как ведут себя аборигены этого зеленого и тихого островка покоя и благополучия в центре необъятного и шумного города, вообще освоившись в капиталистической реальности, Шульгин позвонил у окрашенной шоколадной краской и покрытой сверху лаком двери. В соседней витрине он с удовольствием еще раз осмотрел свое отражение – весьма приличного молодого джентльмена, не могущего не внушить симпатии и доверия. Правда, какой-нибудь последователь Шерлока Холмса без труда опознал бы в нем совсем недавно прибывшего из стран Содружества представителя тамошнего европейского истеблишмента, ибо до коренного англичанина Сашка все-таки недотягивал… Но от среднестатистического лондонца все же отличался в лучшую сторону.

Мелодичный женский голос из прикрытого бронзовой решеткой динамика слегка игриво, как показалось Шульгину, произнес «Хелло?», и он назвал себя и сообщил, что желал бы видеть мисс Сильвию по важному делу.

Голос с некоторым недоумением повторил его фамилию, но через пару секунд предложил войти. Дверь бесшумно приоткрылась.

Хозяйка встретила гостя на верхних ступеньках широкой дубовой лестницы. Увидев ее, Шульгин понял, насколько был прав Антон. Совсем в другом стиле, чем Ирина, аггрианка была тем не менее поразительно хороша собой. И удивительно при этом Ирину напоминала. Не чертами лица, а гармонией облика и степенью приближения к идеалу. Даже трудно представить, что моделью для нее служили те англичанки, которых он видел сегодня на улицах. Чуть холодновата, конечно, на славянский вкус… Но изысканнее в то же время, аристократичнее, рафинированнее…

Шульгин перебирал в уме эпитеты, чтобы поточнее определить свое первое от этой дамы впечатление и соответственно сымпровизировать начало разговора. Но главное он уже знал – чтобы соблазнить, или, оставаясь на ее уровне, лучше сказать – покорить сию представительницу уже не существующей враждебной расы, он заранее готов сделать все возможное. И невозможное тоже. Если от этого пострадают интересы или планы Антона – тем хуже для него. С такой тигрицей сразиться – это вам не лаборантку охмурить на вечер-другой…

Кстати, вот это – с лаборантками – у него получалось, хотя каждый раз он несколько наивно про себя удивлялся, вновь убеждаясь, что весьма приличным на вид девушкам, оказывается, на самом деле нравится то, чем они с ним занимались. Он же в глубине души оставался почти непоколебимо убежден, что если они и уступают его домогательствам, то либо просто из вежливости, либо преследуя свои, неизвестные ему интересы, но сам процесс никак не должен бы являться для них самоцелью.

И это при его медицинском образовании… Наверное, тут виноваты какие-то фрейдистские мотивы или ненароком залетевший из прошлого века псевдоромантизм.

Но, конечно, именно в данный момент Шульгин ничего такого не думал, прекрасно сознавая, что перед ним в коротком ржаво-коричневом платье-свитере, подчеркивающем все подробности ее фигуры и открывающем пусть и тонковатые при ее росте, но крайне волнующие ноги, стоит и дежурно улыбается не просто привлекательная женщина, а весьма опасное и хитрое существо, много лет руководившее целой сетью коварных и безжалостных инопланетян, для которой отдать приказ о его уничтожении не составит ни малейшей проблемы, разве только ей захочется расправиться с ним лично… Особенно сейчас, в ее нынешнем отчаянном положении.

Только и об этом тоже нужно забыть, чтобы невзначай раньше времени не выдать себя и не спровоцировать эту «черную вдову» на непоправимые действия. Вот именно, «черная вдова» – отличный образ, самка-паучиха, пожирающая своих не успевших вовремя убежать партнеров.

И, улыбнувшись в ответ на ее улыбку, Шульгин чуть наклонил голову, представился, назвав себя старым, еще в школьные годы придуманным для игр и мистификаций английским именем.

Сильвия на мгновение наморщила лоб, пытаясь вспомнить, говорит ли ей что-нибудь это имя, но, вздохнув, с сожалением пожала плечами. Не знаю, мол, и никогда не слышала. И сделала три шага по лестнице вниз, чтобы запереть за гостем дверь, если он не скажет чего-нибудь более существенного в оправдание неназначенного визита.

Тогда он, как и было согласовано с Антоном, сообщил, что ее имя и адрес назвал ему в Веллингтоне сэр Говард Грин и порекомендовал обратиться к ней, когда это действительно станет необходимым.

Тут Шульгин рисковал, потому что стоило Сильвии заявить, что и сэра Говарда она знать не знает, пришлось бы откланиваться… И вводить в действие свой совсем уже авантюрный план.

Расчет у них с Антоном был на то, что сама Сильвия тоже находится в критическом положении и не захочет обрывать чуть ли не последнюю нить, связывающую ее с «родиной». Потому что указанный сэр являлся, подобно Ирине, агентом-координатором по Южному полушарию и, как догадывался Шульгин, каким-то образом был выведен из игры самим Антоном или его людьми. Кстати, он, то есть Антон, так и не признался, имеет ли он такую же сеть агентуры, как аггры, или работает в одиночку. Возможно даже, что сэр Говард был устранен специально, чтобы создать Шульгину условия для контакта.

По существовавшим у аггров правилам никто из агентов не имел права по собственной инициативе связываться с главным резидентом, а уж тем более выводить на него землянина. Ирина, к примеру, даже Новикову ни разу не сказала ничего проливающего свет на структуру своей организации и систему подчиненности в ней.

Лицо Сильвии на миг отразило тень происшедшей в ней душевной борьбы. Заметив это, Шульгин удивился. Вроде бы разведчики ее уровня должны лучше владеть собой.

Приняв наконец какое-то решение, аггрианка сделала приглашающий жест и пошла в глубь дома, предоставив Шульгину следовать за собой и любоваться ее отработанной на паркетах салонов походкой.

В холле, выходящем сплошь застекленной стеной во внутренний дворик, украшенный скульптурами, фонтаном и разнообразной растительностью, она указала на пухлые, словно надутые воздухом, темно-зеленые кожаные кресла.

«Не повезло Ирине, – подумал Шульгин, – в капстранах вон как агентов устраивают, а у нашей – то общежитие, то двухкомнатная в старом фонде…»

– По-моему, я встречалась с сэром Говардом. Только не в Веллингтоне, а, кажется, в Нью-Йорке. И довольно давно. Я не совсем понимаю, чем смогу вам помочь, но раз уж вы пришли… Наверное, у вас действительно есть на то веские причины.

Шульгин с чувством облегчения вытянулся в кресле. Самое главное сделано – она не выгнала его с порога.

Садясь напротив, Сильвия попыталась натянуть пониже свое, условно говоря, платье. И этот жест, долженствующий изобразить как бы скромность, на самом деле лишь привлек дополнительное внимание, поскольку заставил задуматься, а колготки у нее там или просто очень длинные чулки? Ничего другого ее свитер скрыть все равно не мог. Да и скрывать такую красоту не стоит, подумал судорожно сглотнувший слюну Сашка.

Сильвия считала так же. Поэтому ограничилась тем, что плотно сдвинула колени. Потом поправила зачесанную назад и направо прядь темно-русых волос, сплела на колене тонкие пальцы с двумя изысканными перстнями явно старинной работы.

– Так я вас слушаю…

Судя по большой настольной пепельнице, курить здесь разрешалось, и Шульгин, достав золотой, очень похожий на тот, что был у Ирины, портсигар, вопросительно взглянул на собеседницу.

– Да, пожалуйста, – и когда он взял сигарету, протянула руку.