Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего Страница 16

– Без брани, товарищ ефрейтор, – сказала старшина.

– Виноватый. В общем, надо зрить. Ежели ероплан булькнул, то тута он.

– Значит, так, товарищи коллеги, – Попутный заложил ладошки за ремень на животе. – Поступаете в мое распоряжение. Пока охраняете лагерь, а мы, как специалисты, занимаемся изучением водоема. Вечером подвезем вас до ночлега.

– Вечером уходить нельзя. Если самолет здесь, враг может попытаться ликвидировать следы, – просипела Шведова.

– Вы полагаете? – Майор смотрел в лоб женщины, где к волосам нацеплялись сосновые иглы.

– Сами знаете, – сказала старшина.

– М-да, сюрпризец, однако, – сказал Попутный.

Следственная группа неспешно двигалась над песчаным обрывом, вглядываясь в воду.

– Я вообще не понял. Чего эта тетка с небритым гномом здесь шныряют? – пробубнил Коваленко. – Что, из Севастополя больше послать было некого?

– Может, и некого. Дело это не наше, и вникать нам незачем, – пробормотал Женька.

На него покосился майор:

– Вот сразу видно, что ты, Евгений, успел в приличной компании поработать. В отличие от… Женщина женщине, конечно, рознь, но что-то общее имеется. Но в чем ты ошибаешься, так это в том, что это не наше дело. Увы, истинной тактичности мы позволить себе никак не можем. Надо бы понять, что данный товарищ знает.

– Кто? Эта Шведова? А что она может знать и какое это имеет значение? – удивился Коваленко.

– Все мы люди, все мы человеки, – сообщил майор. – Следовательно, ничто человеческое нам не чуждо. Лично я покойного не осуждаю.

– Он мог и не знать, – заметил Женька. – Они, ну, не совсем…

– Не пара? Она двадцать пятого года рождения. Молодая, сознательная, образованная. И характер имеется. Очень даже пара. Была.

– Кто «двадцать пятого»? – ужаснулся Коваленко. – Шведова? Да она…

– В бабушки тебе годится? Верно. Но это не отменяет того факта, что на текущий момент ей девятнадцать лет, – сообщил Попутный.

– Валер, она тут по лесу бродила и ревела, – хмуро сказал Женька. – Товарищ майор, давайте их домой отправим? Заедут в Касимово, на могилу еще раз взглянут, сядут в самолет. Торчок ее в целости доставит, я его знаю.

– Хорошая идея. Правильная. Что уж там, замечательная идея, – пробормотал Попутный. – Только мы вроде как еще и работаем.

Женька сбился с шага. Если эта Шведова много знает, если остается без контроля Варварина, следовательно… Людей, столько знающих, оставлять без присмотра опрометчиво. Как наиболее простой и очевидный выход, напрашивается…

– Спокойно, Евгений, слишком торопишься, – сказал Попутный, поднося к глазам бинокль. – Счастливой юности это свойственно, но ты все-таки не забегай поперек бронепоезда. И давайте-ка пока на текущей задаче сосредоточимся.

Коваленко смотрел на них озадаченно. Ну, у морпехов свой склад мышления, скачков и прорывов не воспринимающий. Наверное, оттого что их укачивает регулярно.

Самолет углядел именно Коваленко – кроме особого склада ума, водоплавающие пехотинцы известны еще и орлиным зрением. Сам Женька ничего различить не мог: смутные тени в воде, – там глубина почти как в Марианской впадине. Вода, конечно, прозрачная, но метров до восьми только и видно.

– Очки надень, – обиделся Коваленко. – Вон же стабилизатор хвостовой курносится. Как можно не видеть?

– Спокойно, Валера, мы люди штабные, чаще в стакан заглядываем, чем в синь-глубь хрустальную, – успокаивал Попутный.

Пришлось залезть на сосну. В смысле, сам командир группы сказал, что «молодым орлам однозначно доверяет», и изображать обезьяну не стал, а лейтенанты всмотрелись в озеро с высоты.

– Вижу, – сказал Женька, крепко обхватывая ствол. – Он носом вниз встрял.

– Ну!

– Слушай, а что он какой-то короткий?

– Разломился, наверное. Он же не здесь упал. Сесть, наверное, пытался, по поверхности глиссировал. А может, по дну кувыркался.

– Да ну.

– Что «ну»? Видишь, пятен здесь нет. Вдоль берега есть, а здесь чисто. Наверное, бензобак при первом ударе лопнул и вытекло еще в движении.

– Странно.

– Согласен. Но мы самолет искали или что?

Попутный с автоматом на плече прогуливался под деревом. Задрал голову:

– Товарищи бабуино-служащие, вы там бананы надыбали али че? Имеем хабар?

– Имеем, товарищ майор, – бабуино-служащие полезли вниз.

По пути к табору Попутный предупредил:

– За языками следим, товарищи офицеры. Женя, ты со своим гномом в лычках братайся в меру. Все понимаю: Крым, тельняшки, о боях-пожарищах, друзьях-товарищах, но только с умом.

– Павло – человек строгих правил. Не болтлив.

– Это хорошо. Но я больше за даму беспокоюсь. Не верит она нам.

– Да чего мы такого-то? – изумился Коваленко.

– Мы – ничего. Она на нервах, интуитивно. А нервическая дама с «наганом» – это такая штуковина, братцы…

Спать Марине не хотелось. Эти дни в один сложились: бесконечный, бессмысленный, чувств абсолютно не осталось, одна отстраненность. Даже когда в мертвецкую входила, ничего не шевельнулось. Еще тогда, в Севастополе, в штабе, в грудь как свинца плеснули – застыла тяжесть мигом, холодная, мертвая. Так и надо, так легче ходить и говорить, легче делом заниматься.

А земля в Касимово серая, совсем на крымскую не похожая.

Из зарослей было видно, как чужие офицеры возятся на берегу. На наблюдательном посту в кустах Марина сидела уже с час. Когда машину перегнали, наверху в кусты загнали, ЭТИ уже ставили на песке вешки. С высокого откоса самолет они вроде бы разглядели, но иное дело до него в воде добраться. Старший лейтенант уже дважды плавал, нырять пробовал. Под водой сидел долго, но толку не было – глубоко, да и вода ледяная.

…Верить ИМ нельзя. Этот здоровенный старший лейтенант-ныряльщик вообще смотрел так, словно по-русски плохо понимает. Русоволосый, тренированный, плечи с буфет шириной, загар, словно с пляжа. Возможно, из обрусевших немцев. В разговоре что-то такое проскакивает. Чуждое. Не советское.

Настоящей контрразведчицей Шведова не была. В штате всего полгода, на должности санинструктора, без всякой спецподготовки. Сергей Вячеславович иногда об оперативной работе рассказывал. О деталях, о том, как на людей смотреть нужно, как слушать. Разговоров тех немного было, вот только помнила их Марина почти дословно.

…Снова щеки мокрые. Со слезами, сволочами такими, ничего поделать нельзя. И что плохо, даже не чувствуются. Марина вытерла глаза пилоткой.

Значит, старший лейтенант – чужак. Это почти наверняка. Возможно, свой чужак – из Коминтерна или долго в немецком тылу работал, но чужак. С майором непонятно. Говорит правильно, слушаешь – ничего не цепляет. Московские словечки проскальзывают. Манера обращаться начальственная, даже барственная, но это тоже понятно. Самоуверенный, невеликого ума, но явно с практическим опытом работы. Столичный, из вечно проверяющих, они такие. Одно толкнуло – вначале глянул как на молоко скисшее. Орать должен был, штрафбатом грозить, когда на землю гостей положили. А он вроде и журил, но как-то… Рад, что легко отделался? Что-то фальшивое определенно мелькнуло.

Лейтенант-очкарик. Торчок его знает лично, это бесспорно. Возможно, и Сергей Вячеславович именно о нем рассказывал. Тоже переводчик, тоже очкастый, с виду увалень и маменькин сынок. Хотя сейчас лейтенант Евгений (если верить документам), окуляры свои снял и близоруким не выглядит. Странно, что тоже с бревнышками ковыряется. С другой стороны, и майор работает. И отметины у него на брюшке явно пулевые. Майор-москвич с пулевыми? Или все-таки абвер, или как его там сейчас переименовали? Документы ерунда – с ходу хорошую «липу» не расколет и профессионал, не то что старшина с крошечным опытом. Абвер или финны? У тех вроде много в разведке белогвардейцев и прочих предателей. Не складывается. Торчок этого Женечку признал без всяких колебаний, тут сомнений нет. Перевербовали? Маловероятно. И все равно…

Марина понимала, что делает глупости. Какая оперативная работа? Какой поиск? Кто поручал? Скажут, что спятила, из СМЕРШа определенно уберут. Может, и под трибунал сунут за дезертирство. Ну, дальше фронта не пошлют, а доживать до победы старшине Шведовой причин не имеется. Нет, в Касимове свои действия обосновала, только самоуправство пришьют, но не дезертирство. Торчок вообще ни при чем останется. Звание у Шведовой невысокое, не очень заслуженное, но тут сгодится для оправдания.

…Не мог Варварин погибнуть. То тело изломанное, от крови плохо отмытое, старый шрам на лбу – все это случайность. Совпадение нелепое. Таких совпадений не бывает, но вот оно случилось. Жив он должен быть…

…Пилотка вновь терла мокрые щеки, Марина смаргивала. Здоровяк-дуролом опять плыл от берега, тащил за собой плотик корявый с бечевкой и камнем-якорем – шпионы глубину промерить собрались и «буек» оставить. С берега командовал-направлял майор…