Андрей Посняков - Зов крови Страница 16

А вот в этом Рад ни капельки не сомневался. Уж конечно, просто так, на елке или сосне, не повесят, заставят помучиться, чего-нибудь этакое учудят. Во-первых, потому что подростки вообще по натуре народ жестокий, а во-вторых – и в главных – рыжебородому главарю утвердиться надо! Ну, и заодно – немного развлечь свое сопливое воинство.

– Эй, вы там! – заглянул в щелку какой-то пацан. – Знаете, какую смертушку примете? Корнованием вас будут казнити, вот!

Рад, конечно, тоже мог бы сказать, какую смерть примут все эти мальчики, и уже очень скоро… Кстати, довольно лютую – чума-с!

– Попить чего-нибудь принеси, малахольный!

– Корнование… – Хильда невольно содрогнулась. – Сосну высоченную к земле пригнут, подкопают немного корни… потом под эти корни – нас, связанных. Сосну отпустят, и…

– Дальше можешь не рассказывать, – передернул плечами князь. – И без того, поверь, жутко.

– Я это к тому, что нам быстрей соображать надо! Хм… быстрее. Кто бы спорил-то? – А девку – так сперва вымоем, а потом… ц-ц! – притаившийся снаружи парнишка аж языком прищелкнул – то же еще, эротоман юный, насильник. Ага! Не ушел поганец, подслушивал… Ладно…

– Борич этот… – не очень громко, но, вместе с тем и так, чтобы было достаточно хорошо слышно, протянул Радик. – Я ведь из их рода знал многих. На борах они жили, у реки.

– Откуда ты знаешь, что…

– Тс-с!!! – князь приложил палец к губам и тихо шепнул: – Поддакивай, люба.

– Знал и Келагаста, и Ятвига, Витенега с Дорогобугом, Славок, Радов, а девки… какие там были девки! Грудь – во! Веселые.

– А я охотников тамошних встречала, – на голубом глазу (а ведь действительно – на голубом!) поддержала Хильда. – Медведя, Волка, Рысь… так их звали, кажется.

– А я и парней многих знал – Окуня, Ерша, Налима… То-то этот Борич мне таким знакомым показался. Да и старшой их… Из его рода я, верно, тоже многих знавал. Поговорили бы, может, кого и вспомнили бы.

Радомир точно знал, какие имена перечислить – самые распространенные. К тому же, раз Борич – значит, род на борах жил, а боры – на западе, у широкой реки – значит, и охотники, и рыбаки… супружница тоже не дура, сообразила быстро.

Рад закусил губу – информационную бомбу вбросили. Теперь осталось лишь ждать, что из всего этого выйдет. Ждать и немного – чуть-чуть – подготовиться. Веревочки примастырить, а вот тут, в песке – камушек остался, а на стеночке жердь прилегает неплотно… вытащить. Все, все в ход пойдет. Как говорит старинная английская пословица: «Используй все, что под рукою, и не ищи себе другое».

Интересно еще – кому доложит мальчишка? Вожаку? Или Боричу? Или – им обоим вместе? Может, правда, и вообще никому ничего не сказать, хотя – зачем тогда подслушивал? Главарь послал? А зачем ему? Он даже и слушать-то пленников не стал, сам за них все высказал, как в старинном советском фильме «Неисправимый лгун» главного героя начальник. Значит, не главарь, скорее всего – собственная инициатива, любопытство взыграло – такой уж возраст. А говорит парнишка – привычно, гласные не растягивает. И Борич не растягивает. А вождь для них по крови – никто, человек временный, просто главарь шайки, сброда…

– Эй, вы там? Что про боры говорили? Ага! Не прошло и года! И произнесли-то – не «бо-оры», не «гово-орили»…

Неужто, сам Борич пожаловал?

– Воды принеси. Больно уж пить хочется.

– Да и поесть бы не худо, – вздохнув, добавила Хильда.

Князь усмехнулся: действительно – и поесть.

– Ждите…

А парень-то – кто бы он там ни был – говорил не очень громко. Таился? Внимания сотоварищей на себя обращать не хотел? Услыхав удаляющиеся шаги, Радомир припал глазами к щелке, всмотрелся… За спиной уходящего парня развевались светлые локоны… Он! Тот, кто и нужен! Борич!

– Та-ак… что там у нас рядом с узилищем?

– В двух десятках шагов на восход солнца – становище, шалаши да землянки, – деловито, словно старавшийся угодить взводному новобранец, отрапортовала Хильда. – Рядом с ним – поляна, костер – там они все сейчас и сидят. На вершине сосны, той, что у гати – гнездовье.

– Что еще за гнездовье? – не понял молодой человек.

– Ну, сторожа там – двое с луками. А внизу – кострище, видать, по ночам костер жгут. Мышь незамеченной не проскочит.

Ишь ты, заметила, востроглазая. А Рад вот, даже внимания не обратил, вокруг-то осматривался внимательно, да, а вот головы не поднял. Так и понятно… Родион вдруг вспомнил старый, еще до армии, случай, когда с одним из старших приятелей-туристов решали, где бы выпить прикупленное по случаю пивко. Прямо на улице? Как-то стремно. А прятаться особо не хочется – погодка стояла клевая, да и девчонок знакомых ждали. Вот приятель и предложил сесть прямо в виду главной улицы, на горушку. Радик вначале замялся – как так? У всего городка на глазах! А приятель-то и объяснил, что не на глазах вовсе. «Вот ты, Радик, когда по улице идешь, часто голову вверх задираешь? Нет? И я – нет. И все так же».

Точно вот так и здесь, с «гнездом» этим, вышло. А Хильда-то все усмотрела… как и любой житель этой эпохи.

Значит, у выхода с островка – часовые, наблюдательный пост!

– Ага, идет, – обернулась от щели княжна. – Во-он из-за можжевельника вышел. Не видно, чтоб нес чего-то. Ни котелка, ни…

Послышались быстро приближающиеся шаги, сверху что-то загремело… Борич откатывал камень? Один? Впрочем, если использовать в качестве рычага слегу – почему бы и нет? Вот только, как он этот валун назад вкатит? А так же, как и скатил – рычагом, слегою. Однако ну и дисциплинка у них: захотел с пленниками поговорить – пожалуйста. Пацан захотел – пацан сделал. Да откуда тут дисциплине взяться, разве что только от сырости? Чай, не воинское подразделение, а так, непонятно кому подчиняющийся сброд, где авторитет вожака держится только на силе.

– Пейте! В небольшую щель опустилась худенькая рука с плетеной баклагой…

Радомир тут же схватил неосторожного юношу за запястье, резко на себя дернул… еще раз, еще… Не отпуская врага, отодвинул крышку. Затянув вражину внутрь, для верности ударил в челюсть. Парнишка обмяк.

– Переодевайся! – живо бросил молодой человек, сам же осторожно выглянул наружу.

Никого, ни единой живой души поблизости не было – даже у костра на полянке никто не сидел, да он и потух уже, костерочек. То еще воинство… Кто-то – видно было отсюда – даже дрыхнул в кустах, на мху, не хватило терпения добраться до шалаша или землянки. А что – после сытного-то обеда… До сих пор на всю округу такой дух стоял – просто текли слюнки. Особенно – у голодных пленников.

– Я их отвлеку, а ты давай, по гати, через болото, – выглянув из кустов, князь поднял голову, угрюмо обозревая устроенный на старой корявой сосне пост. Двое с луками. И гать перед ними внизу – как на ладони.

– Милый, давай вместе уйдем!

– Вместе тогда и погибнем, а так… Ведь Влекумер для чего-то нас звал. Истр и все наши где-то рядом, ты их, родная, сыщи, а я уж тут продержусь как-нибудь.

Хильда кивнула – понимала супруга с полуслова. В короткой тунике, с крепкой рогатиной на плече (ее-то и использовали в качестве рычага) – светлые локоны кое-как ремешком кожаным стянула, – вылитый Борич, ежели издалека глянуть. Да и не только издалека. Лишь бы не окликнули, ничего не спросили – голосто девичий тонковат. Ладно – у супружницы ноги быстрые.

– Готова, милая?

– Угу.

– Да поможет нам Господь!

Перекрестившись, молодой человек отошел в сторону, за сосну, шагов на десять, подобрал с земли коряжину, примерился и швырнул прямо в «гнездо».

Двое юнцов – те еще часовые! – обернулись сразу. Эх, дурни, сразу видать, не заставляли их господа сержанты по ночам устав гарнизонной и караульной службы учить! А то бы знали, что с кем-либо разговаривать часовому строго-настрого запрещается. Ишь, шеи вытянули, птенцы. Швырнуть в них, что ли, камешек поувесистей? Хотя бы одного-то запросто можно сшибить. Однако другой тут же тревогу поднимет. Опасно… да и луки у них, а стреляют даже такие вот юнцы – с детства.

– Ветром, верно, сук высохший ото-орвало. «Ото-орвало», угу… вожака землячок.

– Вон с той сосны. А второй слова не растягивает. Первый – «землячок» – обернулся.

– Ой! Куда-а это Борич поше-ел? Бори-ич! Эй, Бори-ич! Не оглядывается!

– Так, верно, не слышит – ветер-то слова сносит.

– Знамо дело, сно-осит. Ну, раз поше-ол, знать – на-адо. Верно, сосну подходящую выбра-ать. Вятко, а ты видал когда-нибудь, как корно-ованием кого-нить казнили?

– Не, не видал.

– Вот-то интере-есно, посмо-отрим.

Рад в кустах хмыкнул: интересно им, извращенцы юные. Осторожно обошел сосну, пробрался через можжевельник, выглянул через камышы на болото и наконец-то малость перевел дух. Хильда уже удалилась достаточно далеко, не окликнешь, не спросишь. Действительно, похожа на того мальчика. Точнее – он на нее. Ой, умна, умна, походку юношескую копирует – не придерешься, молодец, сообразила, мужчины и женщины ведь по-разному ходят – у кого как центр тяжести расположен. Да и шаги женские чаще и мельче, и руками девушки не размахивают. Много отличий, внимательному взгляду заметных. Ах, как Хильдочка шла – не придерешься. Даром что по гати, а все ж старалась – ноги, как солдат, ставила. И рогатину держала крепко, по-мужски. Молодец, молодец, женушка. Ушла, милая, выбралась. Господи, хоть в этом повезло!