Владимир Свержин - Заря цвета пепла Страница 16

— О, так мы, выходит, сделаем товарищу милорду тем большее одолжение, чем дальше мы его увезем?

— Об одолжениях потом. Так вот, эта леди Элизабет рядом со своим отцом просто нежный и кроткий агнец, тот вообще какой-то воинственный человеконенавистник. И это в свои восемьдесят три года! Мерзкий, желчный старикан. Но у него есть одна слабость, вернее, была.

— Ну, если была, то нам-то шо за дело?

— Погоди, именно это «была» играет нам на руку. Зовут слабость Томас Барнвил. Может, уже и звали, ни у кого нет точных сведений о нем.

— Старый хрен выступает по мальчикам?

— Старый хрен, будучи молодым, выступал по девочкам, и одна из них родила ему сына Генри. Расчувствовавшись, виконт подарил ей манор[25] Барнвил-Холл. В свою очередь, у его сына родился собственный, как две капли воды похожий на деда в юности. И так уж получилось, что этот мистер Барнвилл, коего виконт официально признал своим внуком, исчез в неизвестном направлении пять лет назад. Может, убит, может, уплыл за море, а может, был отправлен с тайной миссией в Россию. Томас долгое время крутился рядом с принцем Георгом, так что вполне мог стать тайным агентом. Положение среди родни у него шаткое, денег, как обычно, не хватало, но леди Элизабет всегда отличала его среди прочих охотников на батюшкино наследство.

— Серьезное наследство?

— Что-то около двух миллионов фунтов стерлингов.

— Ого!

— Да. После смерти виконта Левериджа случилась жуткая грызня, в результате дело велось вплоть до двадцатых годов прошлого века.

— Кто выиграл?

— Никто, род пресекся.

— Ладно, оставим историю новому Шекспиру. Если я тебя понял, ты и будешь у нас Томас Барнвилл, возвращающийся с победой домой?

— Именно так, геройский племянник сварливой леди Элизабет. Думаю, она не обрадуется, узнав, что ее дорогой мальчик гнил в камере, в то время как несносный муж мог одним росчерком пера вернуть его семье.

— А че, складно. Щас будем учить роль с лейтенантом Ридом.

Появление незнакомого офицера, как и предсказывал Лис, не вызвало особого интереса. Раз уж он в замке, значит, проверен и перепроверен. Караульный вяло отсалютовал ружьем, пропуская лейтенанта и какого-то дылду в штатском, видимо слугу. А вот отдыхавший возле покоев лорда Габерлина адъютант ночным гостем заинтересовался:

— Чем вызван ваш визит в столь поздний час?

Но Арман де Морней при желании умел быть чрезвычайно убедительным:

— Здесь есть одно секретное дельце, сэр.

— Какое дельце, сэр?

— Секретное, сэр. У нас в крепости содержится некий французский офицер, который утверждает, что он англичанин, состоящий на тайной службе его величества. Он говорит, что его номер ноль-ноль-семь и он следует в Лондон после выполнения задания.

— Занятная история, сэр, но она может подождать то утра.

— Я так и сказал этому пленнику, но тот утверждает, что его настоящее имя — Томас Барнвилл и что он племянник миссис Элизабет Габерлин, урожденной Леверидж.

Адъютант скривился, будто съел устрицу, позабыв извлечь ее из раковины. Должно быть, перспектива разбудить его милость, да еще в столь поздний час, не вызывала у него энтузиазма.

— А он точно Барнвилл?

— Откуда же мне знать? — пожал плечами Рид. — Но по-английски говорит, как настоящий лондонец, и сыплет именами, титулами и званиями, словно только вчера прибыл от двора короля Георга.

— Н-да, история… — Адъютант с заметной неохотой поднялся с места, пытаясь сообразить, за что ему достанется больше — за грубое вмешательство в череду снов милорда или за то, что дорогой племянник леди Габерлин продолжит страдать в тюремной камере, несмотря на четкий и ясный доклад? По всему выходило, что последний вариант хуже. В первом случае гроза могла пройти мимо, сменившись радостью встречи, во втором он рисковал обзавестись некоторым количеством влиятельных и знатных врагов на всю жизнь.

— Ждите здесь, — наконец выдавил он и скрылся за дверью покоев.

— Роберт, — наклоняясь к лейтенанту, тихо произнес Лис, — ты пока жди, а я тут метнусь, типа, в сортир, а заодно выясню, что у нас на этаже с охраной.

Де Морней молча кивнул, «отпуская слугу».

Адъютанта не было минут пять, за это время из-за двери не слышалось ни звука. Видимо, за стеной находился кабинет, а не спальня. Наконец офицер появился и предложил ночному гостю пройти.

Лорд Габерлин, невыспавшийся и недовольный, сидел в атласном шлафроке[26] поверх ночной рубашки за рабочим столом, пытаясь сфокусировать взгляд и рассмотреть пришедшего в неярком свете зажженного канделябра.

— Лейтенант Рид, милорд, — отрекомендовался де Морней.

— Да, — невпопад кивнул представитель его величества. — Джереми сказал, что вы запихнули в каземат моего родича?

— Никак нет, сэр, он сидит в офицерской камере.

— Да к черту, хоть у вас в заднице! Каков он из себя?

— Рост выше среднего, широкие плечи…

— Долговязый, как все Левериджи! — процедил Габерлин. — Ни дать ни взять, моя Бэтси… Так где его носило все эти годы?

— В России, милорд.

— Какого дьявола он туда поперся?

— Он молчит об этом. Утверждает, что обязан доложить о результатах своей миссии непосредственно принцу Георгу.

— Принцу Георгу, — пробормотал недовольный лорд. — Потом еще скажут, что я мешал ему выполнить свой долг… Ладно, черт возьми, давай волоки его сюда.

— Если ваша милость напишет распоряжение, я приведу его так быстро, как только смогу.

— Это обязательно должен сделать я?

— Приказ мог бы отдать комендант, но он сейчас в городе. Распорядитесь отослать за ним нарочного?

Лорд махнул рукой:

— Обойдемся. Где тут у него перо и бумага?

— Справа от вас, милорд.

Лейтенант Рид стукнул кулаком в железную дверь, закрывавшую проход в коридор старой башни. Дежуривший за ней капрал посмотрел в зарешеченный глазок, прорезанный в металлической толще, и сонно осведомился:

— Кто?!

— Офицер с распоряжением от лорда Габерлина. Открыть немедленно!

— О господи! — Капрал засуетился с ключами. — Одно мгновение, сейчас, сейчас.

Тяжелая дверь поддалась, и страж коридора вытянулся в струнку.

— Прошу извинить, господин лейтенант. Я думал, это Николас, который там внизу дежурит, погреться пришел. Не ожидал так поздно.

— Поздно, рано — не твое дело! Ты на военной службе. Вот предписание. Мне нужен заключенный, лейтенант Виктор Арно.

— Не извольте сомневаться, сию минуту!

— Капитан, — раздалось на канале связи, — там к тебе щас цербер приковыляет. Ты ж его без моей помощи спать уложишь?

— Что за глупые вопросы?

— Ну, мало ли? Может, в застенках охилял, колыбельные петь разучился.

— Не беспокойся.

— Ладно, утешил. Я сейчас еще одного твоего земляка притащу. И давай буди мичмана, ему предстоит стать молчаливым английским капралом.

Пленник, сопровождаемый юным капралом и видавшим виды рядовым стрелком с переносицей, в силу жизненных передряг имевшей форму латинской буквы s, проследовал мимо стражи у двери комендантского дома и, подгоняемый в спину тычками прикладов, тронулся вверх по лестнице. Шествующий впереди офицер приказал остановиться и отправился будить придремавшего адъютанта. Через несколько минут он появился на пороге: «Вводите». Конвоиры ввели арестанта в приемную лорда Габерлина и четким движением опустили ружья в положение «к ноге».

— К чему этот шум? — поморщился адъютант.

— Устав! — провозгласил лейтенант Рид, вкладывая в это волшебное слово весь опыт мировой строевой практики. — Караул — здесь, вы — со мной. — Он постучал в дверь кабинета. — По вашему приказанию, милорд.

— Да. Пусть войдет.

Лорд Габерлин уже сменил шлафрок на парадный мундир со знаком ордена Бани[27] на шее. Он сделал шаг навстречу вошедшему, распахивая объятия, да так и замер, не дойдя.

— Вы не Барнсвилл, сэр, — то ли утверждая, то ли спрашивая, проговорил королевский чиновник. — Тогда кто вы, черт возьми?!

— Это не важно. Важно, кто он. — Я выхватил из-под рубахи абордажный пистоль. — Настоятельно рекомендую! Стреляет недалеко, но заряд большой, и пуля величиною с голубиное яйцо.

— Это изме…

— Нет, нет, все нормально. Ваши люди верны вам, мои — мне. Все по-честному, обычная спецоперация. Если будете вести себя разумно, гарантирую вам жизнь, нет — гарантирую смерть.

— Чего вы от меня хотите? — поджал губы царедворец.