Николай Андреев - КРЫЛЬЯ ЧЁРНЫЕ Страница 16

Кирилл глянул на большие напольные часы. Позолоченный циферблат, малахитовые цифры - и простые медные стрелки, покрытые патиной. Вот-вот должно было пробить восемь часов. Значит, оставался ещё час до того, как начнут сбегаться докладчики, просители и худшая категория людей: воры времени. Они вроде как ничего не просили, не требовали, не кричали даже о гибели страны или отдельно взятого квартала. На худой конец, могли угрожать - так ведь и этого не делали! Они просто любили лишний раз попасться на глаза, запомниться примелькаться. Думали, что это поможет им подняться наверх. А зря. К сожалению, Илья Ильф и Евгений Петров ещё не написали "Двенадцати стульев", и поэтому никто не знал: едва золотистые кудри такого авантюриста примелькаются - его просто начнут бить.

"Самому, что ли, взяться за написание этого гениального романа? Или табличку повесить с парочкой афоризмов? А можно вообще чего-нибудь позаимствовать из лексикона Ильича, пусть радуется. Будет ему лишний повод раскритиковать проклятый царизм и капитализм, на этот раз - за нарушение авторского права" - усмехнулся Кирилл.

Проклятый сон никак не шёл из головы. Вдруг вещий? Мысли, на которых не хватало времени днём, приходят ночью - в сновидениях. Уж это Кирилл усвоил, прочтя парочку томов старика Зиги. Сны иногда очень сильно могут помочь. Эти говорили, наверное, об опасности? О том, что Кирилл вот-вот может "спечься", провалиться? Без сомнения, игру регент затеял опасную. Если хотя бы один винтик даст сбой…

- Примем меры, - вслух подытожил Кирилл.

Он заправил постель и надел мундир Гвардейского флотского экипажа. Честно говоря, регент успел привыкнуть к этой одежде. Она, в общем-то, была даже по-своему удобной. Если бы не столько аксельбантов, завязочек, пуговок и прочих радостей придворных кутюрье, мундир вполне можно было бы назвать практичным. На столике дожидался "лёгкий завтрак". Зная привычку Великого князя, гофмаршальская часть всегда загодя готовила что-нибудь перекусить, и это ещё до пробуждения Кирилла вносилось в кабинет. Регент с удовольствием отметил, что на этот раз подали хорошую порцию пельменей и квас. Повар, ничуть не лукавя, был настоящим мастером! Году этак в четырнадцатом-пятнадцатом он приготовил пельмени для Николая, и тот трижды просил добавки. Естественно, его пригласили в придворную кухню. И, надо признать, не зря! Всё было так вкусно и сытно! Не то что на успевших Кириллу надоесть приёмах, фуршетах и прочих ударах по желудку. Там всегда подавали нечто очень уж гурманское, да такими порциями, что приходилось приложить немало сил, чтоб наесться.

Великий князь с ужасом ждал начала мирной конференции: там же ведь тоже будут приёмы, обеды, застолья…Лучше бы эту еду отдали нуждающимся! Кстати, неплохая мысль! Объявить господам союзникам, что регент не желает пировать, когда в стране сохраняется трудная продовольственная ситуация. Можно будет показать, что России нуждается, особенно - в кредитах, в значительной доли германской контрибуции. Тем более, нелегко прокормить и расселить целую тысячу человек - а ведь именно столько будет делегатов на мирной конференции, не считая представителей Центральных держав. Правда, по достигнутой договорённости последние явятся только тогда, когда их позовут, и дано им будет на размышление ровно пятнадцать дней, ни минутой больше. Антанта отыгрывалась на проигравших так, как могла, даже в таких мелочах желая отомстить за разорённый север Франции, сожжённые германскими карателями бельгийские деревни. Чего греха таить, Россия тоже мстила. Мстила за миллионы убитых и раненых, оставшихся без крова, за переворот и за огромное напряжение. Николай Второй постоянно говорил, что не проявит милости к немцам, когда будет достигнута победа. "Никакой пощады" - от обычно сдержанного человека слышать это было как минимум удивительно. Кирилл, однако же, слышал ту фразу собственными ушами. Царь и вправду решил не церемониться с Германией и "предъявить кругленький счёт" западной соседке.

Правда, на конференции и без того будут стремиться отрезать себе кусок побольше от пирога Четверного союза. И, естественно, труднее всего придётся Германии.

Разве что…

Кирилл пробежал глазами текст донесения Зарубежного отдела Департамента полиции. В нём говорилось, что в Вене и Будапеште серьёзные волнения, во главе которых стоят социал-демократы.

"…По имеющейся у нас информации и слуха, распространяющимся с невероятной скоростью по городу, император Карл вот-вот подпишет манифест о создании федеративного государства на месте Австро-Венгерской империи.

После этого, по нашему мнению, в стране вспыхнет социалистическая революция, которая может нанести смертельный удар монархии. В этих условиях особое влияние оказывают итальянцы и французы. Они требуют от Карла подчиниться левым, как можно скорее подписать указ о реформе государственного устройства и сделать "решительный шаг". Скорее всего, от императора потребуют отречения.

В случае появления новой информации или изменения обстановки мы информируем Вас наискорейшим образом…"

Кирилл отложил в сторону тарелку с едой, к которой так и не успел даже притронуться. Всякий аппетит тотчас отбило. Он помнил, что в его истории, истории Кирилла Сизова конца двадцатого века, дунайская империя распалась. Через четыре месяца после убийства Романовых император Карл подписал документ, который и отречением-то назвать нельзя: просто "отказ от государственных дел". Тогда ещё надеялись, что династия останется в стране, которой правила столько веков. Однако же Антанта надавила, и последним Габсбургам пришлось уехать за пределы своей Родины на императорском поезде. Единственный, кто предлагал сражаться до конца, кто хранил верность императору, был фельдмаршал - Светозар Бороевич фон Бойна, православный серб. Он обещал использовать ещё верные престолу войска для подавления революции. Но не сложилось. Вот так вот. Потомок немцев Келлер одним из немногих сохранил верность Романовым, а потомок сербов фон Бойна - немцам Габсбургам. Было в этом нечто…фаталистическое. В такие моменты Кирилл любил поминать "Шутника космического"…

Однако как же реагировать на известия из Вены? Там вот-вот разгорится социалистическая революция, куда непременно сбегутся все социал-демократы Европы. Вслед за Австрией полыхнёт Германия, поглощённое спартаковским огнём. Революция может перекинуться в Россию, если только не удастся остановить её невероятными усилиями правительства, жандармов и правых партий. Нужно как можно скорее объявить о демобилизации старших возрастов, раздаче земли крестьянам и, в удвоенном размере, георгиевским кавалерам и особо отличившимся… Народ, вынесший на плечах Великую войну, заслужил это. Да, надо с удвоенной энергией "накинуться" на реформы! И помочь Австро-Венгрии…

Но как? Пробиться в Вену, дивизию-другую выделить для поддержания порядка в городе? Это даст эффект только в первый месяц. А потом голодающая столица просто-напросто перебьёт наши части, возьмёт штурмом Шёнбрун и растерзает Карла. Потом, естественно, кто-нибудь возьмётся и за сам народ. Скажем, то же левое правительство, избавляясь от буржуев, кулаков и прочих социально чуждых элементов. Затем придут либералы, затем - Германия объявит аншлюс, австрийский премьер или президент, трясясь от страха, санкционирует его…Если только не помочь чем-либо, кроме штыков и сабель. Скажем, через Адриатику доставить некоторое количество продовольствия. Но, естественно, в обмен на золото или станки с австрийских заводов: Россия не так богата, чтобы делать широкие жесты благотворительности. Надо и о её народе думать…А станки помогут поднять промышленность…Золото поможет расплатиться с долгами, опять же, чего-нибудь этакое прикупить за границей…

Но если Габсбурги не удержатся? Или если Антанта попытается остановить части, идущие на помощь Австро-Венгрии? Что, если железную дорогу просто-напросто разберут, и вагоны с войсками остановятся у самой Вены?

Кирилл поднялся, играя желваками. Он прильнул к окну. Петроград уже проснулся от ночного сна. По чистым улицам засновала публика: студенты да служащие. Они с интересом поглядывали на бригады рабочих, развешивавшие на Невском бесчисленные флаги стран-участниц Антанты, ленточки и прочие мелочи, приятные глазу. Петроград уже почти готов стать городом, в котором подпишут исторический документ, в котором будет решена судьба послевоенной Европы…Честно говоря, её судьба в общих чертах уже оговорена на Совете Антанты, но ведь это юридические нюансы? Такие ненужные большинству подданных империи мелочи, на которые можно закрыть глаза.

"С другой стороны, Карл быстро согласился на подписание сепаратного мира, что заставило Германию быстренько прекратить войну. Хотя…Ха…Как бы австрийцы продолжали воевать, если две их дивизии, отправленные на Западный фронт, шлёпали без сапог и в жалком подобии мундиров?".