Ромэн Сарду - Блеск Бога Страница 16

Больше всего народа за пределами Труа сосредоточилось вокруг озера Башни, которое стали так называть после первого похода графа Хьюга в Святую землю. Там стояли лагерями и ждали отправки «Божьи странники». Всем было известно, что руководители похода ожидали прибытия многочисленного каравана с севера, в частности, из королевства Булонь. Затем все караваны должны были отправиться в путь.

У озера каждый день «священнодействовал» человек по имени Маркабрю, соорудив для этого сцену из бочек. Этот человек выступал перед толпой, чтобы подогревать ее энтузиазм, когда ожидание казалось слишком долгим и люди начинали уходить. Его вид поражал – в нем не было ничего ни от христианина, ни от жителя Запада. Маркабрю был парнем с брюшком, приплюснутым носом, длинными лоснящимися волосами. На лицо был нанесен слой грима. На нем был плащ с остроконечным капюшоном и бубенчики на запястьях Он курил, глубоко затягиваясь, черную трубку, привезенную из Анатолии. Его внушительный вид и зычный голос пленяли вновь прибывших, впрочем, не менее, чем его удивительные речи. Во всем он отличался от представителей церкви.

– Уроженцы Запада, взгляните на себя, – говорил он, имея в виду нескольких франков, вернувшихся из Сирии и Антиохии. – Вот мы к вернулись с Востока. У одного из нас там есть дом и прислуга. Другой уже взял в жены сирийку или армянку и живет вместе с новыми родственниками. Каждый день наши родные и друзья прибывают с Запада, чтобы присоединиться к нам. Они ни минуты не колеблются, оставляя все, чем владели. Тот, кто во Франции был бедным, там процветает, тот, у кого не было ни гроша за душой, обретает несметное богатство. Так зачем же нам медлить?

Для каждой аудитории Маркабрю подыскивал нужные слова: не брезговал упоминать о шикарных борделях Тира, издевался над Магометом и исламом и даже расхваливал богатства этих земель, где никогда не бывает зимы, или – чтобы дать полную картину счастья – рассказывал о том, что там даже колючие кустарники источают мед и патоку. Такие речи не всем приходились по нраву. В тот день, 6 августа 1118 года, когда семья Коламбан только что прибыла на место, Маркабрю совсем зарвался, но они не стали его слушать: Не для таких низких целей покинули они свою родную землю и собирались совершить паломничество к Гробу Господню.

Четверо ирландцев добрались до озера Башни. Их поразили несметное количество и необычный вид паломников. Они не ожидали обнаружить здесь такое смешение нравов: в двух шагах друг от друга можно было увидеть монаха, молящегося в экстазе, со слезами на глазах, и любителя сидра, который, насвистывая, справлял малую нужду тут же, на берегу. Повсюду виднелись кресты: на дорожных освященных сумках, на плечах паломников; они были надеты на руки или небрежно брошены на землю. Лучшее и худшее перемешалось. Коламбаны с удивлением смотрели на эту суету, стараясь найти себе место для стоянки.

На дороге, идущей под гору, Анкс заметила внушительных размеров караван крытых обозов под охраной вооруженных людей. Могучий, как Геракл, капитан, разражаясь бранью, гневно тряс плетью. Анкс заинтригованная такими предосторожностями, проводила взглядом вереницу обозов, обогнувших четырехугольный форт и свернувших на дорогу, ведущую в лес.

Вдруг послышался треск, и тут же раздались крики. Кричал толстый капитан – сломалась ось одной из повозок, и все содержимое вывалилось на дорогу. Происшествие привлекло внимание толпы. Единственное, что успела заметить Анкс, так это что повозка была заполнена книгами. Молодые писари, одетые в форму синего цвета, бросились собирать стопки книг, упавшие на пыльную землю. Анкс продолжала наблюдать, в то время как ее отец решил воспользоваться замешательством, чтобы прорваться сквозь толпу любопытных.

Как и все паломники, записанные в своих приходах, Коламбаны искали среди знамен то, которое соответствовало цвету их «шарфов». Наконец они нашли аббата Соффре, человека приятного и открытого, ирландца, как и они, только из местности, расположенной севернее их деревни. Все жители деревень его прихода покинули свои земли, чтобы отправиться в путь вместе с ним. Во многих епархиях на Западе прихожане поступили так же, оставив сеньоров без рабочих рук, необходимых для сбора урожая. Соффре радушно принял Коламбанов.

– Располагайтесь, – сказал он, – мы вас ждали. Мы еще не знаем, когда отправляемся, но этот день скоро наступит. Наш караван будут охранять рыцари де Рюи и де Крон. Эти божьи люди поведут нас в Иерусалим.

Лагерь Соффре располагался на обочине главной дороги, ведущей в Труа. И здесь, у дороги, Анкс, ее родители и брат, провели первую ночь в обществе других паломников.

На следующий день паломники проснулись под проливным дождем. Это был первый за последние недели дождь. Застигнутые врасплох внезапным ливнем, паломники, спавшие под открытым небом, начали быстро сооружать укрытия. Эта перемена погоды, встреченная вначале с ликованием, грозила вскоре превратить дороги Шампани в сплошную грязь. Люди суетились. Лагерь Соффре стал похож на растревоженный муравейник. С момента своего прибытия – а с тех пор уже прошел месяц – ирландская община решила заняться изготовлением бронзового колокола, на котором будут написаны имена всех святых их родины. Соффре объявил, что в этот колокол первый раз ударят во время службы в честь начала великого похода из Труа в Святую землю, затем он будет нем до самого прибытия в Иерусалим, где его звон ознаменует завершение паломничества. Каждый день ирландцы работали над отливкой колокола под руководством ремесленников и звонарей Труа. Из-за этого ливня могли быть сорваны сроки выполнения работы. И котлы, и костры, горевшие под ними уже неделю, чуть не залило дождем. Все работоспособные мужчины были задействованы для поддержания огня и переноса раскаленных горнил с помощью деревянных ухватов.

В суете никто не обратил внимания на две фигуры, незаметно выскользнувшие из лагеря. Это были Анкс и ее брат Теслен, освободившиеся от родительской опеки.

Очутившись на свободе, девочка забыла о требовании отца не отходить далеко от лагеря. Младший брат бежал за Анкс, горячо увещевая ее.

– Если отец узнает, что мы ушли так далеко, нам достанется, когда мы вернемся, – говорил он.

– Я тебя не заставляла. Ты сам за мной побежал.

– Ну, на случаи, если…

Несмотря на свой возраст, Теслен уже считал себя защитником старшей сестры» хотя именно она всегда приходила ему на выручку.

Дети добрались до развилки: одна дорога вела в Труа, а другая – к старому замку с крепостной башней, который они заметили накануне. С горки, скрытые кустами бузины, они могли видеть караван, двигавшийся внизу. Повозки, похожие на те, что они видели раньше, не останавливались и под проливным дождем. Гроза подгоняла ирландцев, также как и благородную публику, торопившуюся укрыться в замке. Другие паломники, устроившие стоянку в том же месте, что и Коламбаны. наслаждались потехой. Крестьяне кланялись при виде нарядного шарфа или лошади с красивой сбруей. Но панический страх грозы вынуждал знать так смешно себя вести, что это не могло не порадовать зевак. Дамы, у которых не было закрытых носилок, что избавило бы их от насмешек, кроме ливня, попали под град «комплиментов».

– Не знатные дамы, а просто глупые овцы! – ворчала Анкс, которую нисколько не впечатлили их блестящие наряды и красивые головные уборы.

Ее больше интересовали охраняемые солдатами крытые повозки, с трудом продвигавшиеся по дороге, которую размывало буквально на глазах.

– Так им придется еще долго добираться, – прошептала Анкс.

Теслен кивнул в знак согласия.

– Точно. И конца не видно. Ну, ты довольна? Давай вернемся! Я промок насквозь.

Но Анкс не двигалась. Она подождала, пока группа паломников, появившаяся слева от нее, не удалилась.

И вдруг…

– Оставайся здесь, – сказала она своему брату.

Одним прыжком она преодолела заросли бузины и спустилась с горки к обозу – прямо к солдатам и повозкам. Внезапность ее появления нарушила привычный порядок движения. Она воспользовалась замешательством и перебежала через дорогу. Затем, ухватившись за повозку, она подтянулась и заглянула внутрь, но ничего не увидела.

Благодаря своей гибкости, она проскользнула в щель между двумя полотнищами и очутилась внутри повозки.

Капли дождя барабанили по верху повозки и, просачиваясь сквозь ткань, падали ей на голову. Повозка была заполнена плотно закрытыми ящиками из светлого дерева. На каждом из них было нарисовано черное распятие.

Анкс вынула из-под плаща нож. Лезвие было очень острым и достаточно прочным, чтобы можно было вытащить из крышки ящика все гвозди. Ящики были новыми, их заколачивали недавно, поэтому открыть их не составило особого труда. В них были тщательно уложенные книги. Как и в тех ящиках, которые она заметила накануне, когда одна из повозок сломалась. Переплеты были новыми. На обрезы книг был нанесен герб графа де Шампань.