Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 4. Кольцо 2050 года Страница 16

Он накинул на меня основную решетку и скрепил замочками на груди. Затем по два ряда трубочек протянул вдоль рук и укрепил их с помощью манжеток. Отошел в сторону, посмотрел на меня, что-то поправил и попросил меня расслабиться.

– Зачем, – не понял я.

– Нужно, – сказал Василич и щелкнул тумблером в районе моего левого плеча.

Меня как будто кто-то стукнул, а сильные руки схватили меня и выпрямили по стойке смирно.

– Работает, – удовлетворенно сказал Василич, – сейчас настроим его на тебя. Он на что-то нажал, и я почувствовал облегчение. Сила, державшая меня, исчезла и одновременно погасла красная лампочка рядом с тумблером. – Все, а сейчас попробуй, подними своего мотылька.

Я подошел и поднял дельтаплан как пушинку, в которой практически не было веса.

– Подними меня, – предложил Василич.

Я без всяких усилий поднял его, пронес по мастерской и поставил на место.

– Видишь, какая штука, – засмеялся Василич, – УМЧ – усилитель мощности человека. Питания хватит надолго. Когда загорится красная лампочка, то при помощи вот этого беленького шнура подключаешься к электросети и производишь зарядку до тех пор, пока не погаснет лампочка. Года три у меня валяется, не люблю я ее. Человек должен иметь ту силу, которая дана ему природой, так он не ставит себе задачи, которые ему не по силам. Дарю. Пользуйся. Потом вернешь, а сейчас пошли спать. Поздно уже.

Я лежал в постели, а в голове крутились картинки дикарей в набедренных повязках, с копьями в руках, пляшущих у костра, на котором жарится бедный пленник, случайно попавший к ним.

Глава 20

– Рота, подъем! – разбудил меня Василич. – За стенами города солнце встало, и красавица твоя без тебя скучает.

– Не придет она, – сказал я и сладко потянулся перед тем, как вылезти из-под одеяла.

– Почему вы думали, что я не приду, – раздался голос Ольги. – Вы совершенно не знаете женщин. Русские женщины не подвержены никаким цивилизационным изменениям, они как были, так и остались женами декабристов, готовыми за своими сужеными хоть куда, хоть в Сибирь…

– Мы и так находимся в Сибири, куда же еще дальше, – пошутил я, – разве что в Среднюю Азию.

– Вставайте, я вам принесла пиццу с грибами, копченостями и оливками, – сказала девушка.

– Настоящую? – изумился я.

– Нет, – со вздохом сказала Ольга, – опять в виде пюре.

– Как вы живете? – сказал я, умываясь. – На завтрак пюре, в обед пюре, на ужин пюре, сейчас бы кусочек черного хлеба с кусочком селедки…

Рядом поперхнулся Василич.

– Слушай, кончай о таких вещах говорить. Я-то еще помню, что это такое, а вот молодежь даже и не представляет, что это, – сказал он.

– Я знаю, что такое хлеб, как его готовят, как употребляют. Знаю, что такое сельдь, где она ловилась, и что ее употребляли в пищу в качестве белковых добавок, – ответила начитанная девушка.

– Даже вкус знаешь? – спросил Василич и, получив отрицательный ответ, сказал назидательно. – То-то же, слушай стариков, они ничего зря не скажут.

На левой руке Ольги виднелась тоненькая повязка телесного цвета. Значит, чипа у нее уже нет. Действительно, мужественная девушка.

Приготовленное Ольгой пюре по вкусу чем-то напоминало пиццу, но пюре, оно и в Африке останется пюре.

– Присядем на дорожку, – сказал Василич. Мы присели, встали, я поднял сложенный дельтаплан и направился к выходу. – Постой, ты лучше скажи, куда тебя проводить, потому что ты так резво пошел, как будто бы дорогу знаешь. «Механическая рука» уже готова, в кабине все и разместимся.

По техническому этажу мы доехали до окраины, то есть до стены, за которой кончался город. На служебном лифте поднялись до пятого уровня. Считайте, что это крыша пятиэтажного дома. Василич отключил один из вентиляторов, по-моему, это был всасывающий, хотя, какая разница, какой это вентилятор. Опустил защитную решетку, проверил ее крепление на тросах.

– Давай, – тихо сказал он и хлопнул меня по плечу.

Мы с Ольгой вышли на сетку и оказались в облаке испарений, пахнущих хлором, сероводородом, йодом, резиной, выхлопными газами.

– Как же в такой атмосфере могут жить дикари, – подумал я, – возможно, что это мутанты с выпученными глазами, анодированными металлическими зубами и с огромными коростами на ногах, которые не растворяются в разлитых повсюду кислотах.

От мысли о возможной встрече с такими существами у меня заныло под ложечкой, и появилась мысль, а что, собственно говоря, мне нужно за пределами города? Ведь кольцо и мои документы в городе. Искать нужно там же, а у дикарей я могу сгинуть совсем. Может, это судьба у меня такая? Во время проб новенького всегда можно нарваться на что-то несъедобное.

Я собрал дельтаплан. Когда вернусь, сделаю чертежи и продам их как мое изобретение, а это действительно так. Надел монтажный пояс, второй пояс надел на Ольгу, спросил, – Готова? – и прыгнул вниз, держась за дельту и увлекая девушку за собой.

Мы не полетели. Мы рухнули в сизый туман. Так разбиваются птицы на закате своей жизни. Так разбиваются истребители, у которых отказывают двигатели. У пилотов истребителей есть катапульты, а мы привязаны цепью к нашей птице.

Вдруг сверкнуло солнце, и нас подхватил восходящий поток воздуха. Я видел, как изогнулись ребра дельтаплана, и надулось полотнище крыла, сопротивляясь силе земной тяжести, тянущей нас вниз. И прочность материалов с подъемной силой крыла победили.

Мы взмыли вверх, отлетая в сторону от серого колосса, который становился все больше по мере нашего удаления от него. Не знаю, уместно ли такое сравнение, но город-башня показался огромным фурункулом на теле земли, высасывающий из нее все соки и силы. Сколько же денег ушло на сооружение только одной этой махины? А сколько таких махин на всей матушке-Земле?

Я сомневаюсь, что все страны поддались этому поветрию. Не у всех есть средства и строительные материалы для строительства. Как будто Россию снова втянули в гонку вооружений, чтобы измотать ее грандиозными проектами. Если будет Всемирный потоп, то и города-башни не спасут, а только оттянут неизбежный конец. Всему когда-то приходит конец, но у нас в запасе есть еще не один десяток миллионов лет и земля будет оставаться безжизненной после ухода с нее всех людей, затем снова будет заселяться своими сынами, прилетевшими в гости к своей матери.

Не верю я в эти Всемирные потопы. Если в результате таяния полярных снегов уровень мирового океана поднимется на полметра, то будет подтоплена только часть суши, заставив людей строить города-корабли, этакие Ноевы ковчеги со всеми удобствами. Когда-то давно, когда придумали такие города, это было невозможным, а для сегодняшнего дня ничего невозможного нет. Но это мое мнение, как отдельно взятого индивидуума, а если идея Всемирного потопа влезет в голову власть предержащих? Это будет хуже самого Всемирного потопа. Это будет все разрушающий ураган, смерч, не оставляющий камня на камне.

Мы поднимались все выше и выше. Судя по тому, что мы были выше первого слоя облаков, высота была не меньше одного километра. Земля под нами была очень маленькой и то тут, то там виднелись зеленые и желтые прямоугольнички, как будто аккуратно посаженные леса и засеянные поля, разделенные дорогами. Где-то вдалеке мне показались домики поселения и тут же они исчезли. Вероятно, мираж.

Мы летели по спирали вверх вокруг башни-города, и сила ветра все усиливалась. Меня это насторожило. Возможно, что это роза ветров, овивающая город, разгоняющаяся туман нечистот и вылетающая вверх с огромной скоростью. Я не помню по науке такого эффекта, но всегда в верхней части высотных зданий свирепствуют ветры в безветренную погоду внизу. Если нас донесет до верхнего этажа, то выбросит вверх с такой силой, что никакое сопротивление материалов не окажет сопротивления стихии. Нужно любым путем преодолеть притяжение башни и снижаться.

Ольга висела рядом со мной, левой рукой держась за дельту управления, а правой рукой обняв меня за шею. Мои ноги были в специально сделанной петле, а ей пришлось охватить меня ногами. Вот поверьте мне, что в таких условиях прижатое ко мне женское тело совершенно не вызывало те ощущения, которое вызывает женское тело. Не до этого было.

– Ольга, помогай мне тянуть дельту на себя и влево, – крикнул я и изо всех сил одной рукой начал тянуть дельту на себя и влево, потихоньку ругая себя за то, что оставил подаренный мне УМЧ. По идее, мы должны сделать крен вправо с одновременным снижением, но ничего не помогало. Здесь главное – не довести до критического угла атаки, чтобы не потерять подъемную силу. Дельта рвалась из рук, стремясь вернуться в самое удобное для нее положение отдаться на волю стихии, но человеку нужно совсем другое и человек заставляет стихию работать на себя.