Якудза из другого мира. Том I (СИ) - Калинин Алексей Страница 16

Жалости нет — просто ответная реакция на агрессию.

— Ну что, вы двое… Кто первым будет жрать землю? — вырывается из горла хрип.

Кобаяси тут же встает в стойку и прыгает ко мне. Он заносит руку и тут же бросает её вниз, вскрикивая от боли. Я всего лишь на миг опережаю его и бью в ключицу. «Лапа дьявола» не подводит и раздается хруст. Обычному человеку трудно пробить ключицу, она скрывается за мышечным корсетом, но я ведь не очень обычный человечек. Потому то сразу же обрабатываю вторую ключицу, наношу удар пыром в мениск, коленом в лицо, и против меня остается один противник.

Как и ожидалось, Окамото нарушил своё обещание не использовать оммёдо. Он быстро-быстро начал делать кудзи-кири. Быстро-быстро, но… Я ожидал этого, а вот он вообще не ожидал, что заостренный карандаш вонзится в ногу.

Хлопок ладонями по ушам и потом апперкот. Да так, чтобы тело оторвалось от асфальта и по красивой дуге пролетело до стены. До стены с окровавленной бабочкой.

Я обернулся. Три тела лежали на асфальте. На всё про всё пять секунд…

Черт побери, какое же новое тело медленное…

Только один из лежащих стонал, держась за причинное место. Недавно герой, а теперь жертва. Я сплюнул кровавой тягучей слюной на ладонь и провел ещё раз по мордочке бабочки. Зачеркнул её, как запрещающий знак. За спиной раздался вздох, то ли ужаса, то ли восхищения.

На глаза попалась птичка с белым ободком возле глаз. Она легко вспорхнула и помчалась прочь, часто взмахивая крыльями.

Мне тоже не стоило задерживаться. Но финальный штрих всё-таки я должен был нанести. Обвел взглядом молчащих учеников, которые в ужасе смотрели на меня, после этого сплюнул и произнес:

— Я не хочу ни с кем воевать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Издевательств я никому не спущу и буду биться до последнего вздоха. Советую подумать тому, кто в следующий раз захочет оскорбить меня или моих родителей. Я всё сказал…

После этого я двинулся прочь. Прошел мимо расступившихся ребят, глядя прямо перед собой и в никуда.

— Такаги-сан! — раздался девичий крик.

Метнулась тень и я еле-еле успел остановить Кацуми выставленной ладонью:

— Подожди, не трогай. Испачкаешься же, дурочка…

— Но ты… Ты же весь в крови, — на глазах подруги показались слезы.

— Да это не только моя кровь. Ничего страшного, Утида-сан. Полежу пару дней и приду в норму, — улыбнулся я и осекся.

Вспомнил, что окровавленные зубы не самое лучшее зрелище. После этого улыбнулся только уголками губ.

Девушка покосилась на мою выставленную ладонь, посмотрела на лежащих учеников, на стоящих молча ребят, вздернула носик и переплела свои пальцы с моими:

— Называй меня Кацуми.

— Да? Тогда уж и ты называй меня Изаму, — подмигнул я ей, пожал пальцы, нехотя освободился и пошел дальше.

Кацуми закрыла лицо, чтобы не видеть мою удаляющуюся спину.

Я почти прошел мимо нескольких ребят из своего класса, когда пришлось чуть задержаться.

— Ты кто — демон? — спросила девушка, которая хвасталась маникюром на среднем пальце.

«No. We are russian» — чуть не вырвалось у меня. Но я сдержался и ляпнул первое, что пришло в голову:

— Я из якудза…

Нетвердыми шагами двинулся в сторону дома Норобу. Спиной ощущал взгляды, гневные, возмущенные, восхищенные. Над головой громыхнуло и полил дождь. Косые струи смывали кровь и пот. Под ними было легче идти.

Сейчас главное — не упасть. Дойти до поворота и там сдохнуть, но дойти… Не упасть сейчас, пока я на виду… Дойти…

Глава 8

Я всё-таки дошел. Не буду рассказывать, каких сил мне это стоило. Последний выброс отнял почти всю энергию, но он был необходим, чтобы ускориться. Моя скорость должна шокировать противников, и я добился своей цели.

Эй, Изаму, если ты сверху наблюдаешь за мной, то можешь танцевать — твоё тело никто в школе больше не тронет. А если осмелятся, то я предупреждал… Холостой выстрел в воздух сделан — дальше пойдет пальба на поражение.

Я передвигал ноги, держась то за заборчик, то за стенку дома. Прохожие шарахались от меня, как от прокаженного. Да, треклятая татуировка давала о себе знать. На щеке словно горела рекламная надпись: «Я — говно! Меня лучше не трогать!» Вот меня и не трогали…

По-хорошему, надо бы вообще свести тату — ни к чему человеку, который хочет слиться с толпой, носить такую эмблему. Это пусть певцы и прочие исполнители себе уродуют лица — им это необходимо для узнавания среди мелькания таких же тупых рыл…

А вон какая-то девчоночка взглянула на меня, открыла рот от удивления и сделала было шаг, но, наткнувшись взглядом на тату, отшатнулась. Я только криво усмехнулся. Она хотя бы захотела помочь. Другие же люди просто отводили глаза.

Впрочем, как и в России. Пока ты идешь, значит можешь идти. Вот если упал, то к тебе рано или поздно кто-нибудь подойдет. Но пока ты движешься…

Я двигался. Пару раз замечал людей со схожими татуировками на лицах. Они тоже отводили взгляды. Вот тебе и кастовая солидарность. Походу, тут тоже человек человеку тамбовский волк.

Пока шел, запустил сканирование тела. Что же, не всё так плохо. Можно даже сказать — хорошо. При условии, что я был окровавлен, одежда грязная, а вид ужасен, внутренних повреждений не было. Меня щадили? Или били только для наказания, но не для того, чтобы покалечить или убить?

Дурачки высокомерные… Захотели отхлестать простолюдина лайковой перчаткой по щам… Надо было оглоблей по хребтине — было бы гораздо эффективнее.

Кстати, по поводу лайковой перчатки! Я набрал номер Мизуки. Она ответила после пятого гудка:

— Привет, малыш! Как прошел твой день в школе? Смог что-нибудь вспомнить?

— Привет, прошел на отлично. Весь день упорно занимался, на обед скушал кашку и съел две булочки. По поводу воспоминаний пока глухо. Но я стараюсь вспомнить.

— Отлично. Ты молодец. Вот вообще в тебе не сомневалась. Удалось узнать что-нибудь по поводу того, о чем мы с тобой говорили?

— Узнал, что со мной учится сын главы концерна «Макото», — ответил я как можно беспечнее.

— Ого! Этот человек входит в сотню богатейших людей Токио. Малыш, тебе нужно будет свести с ним дружбу. Но пока что это маловато для меня. Постарайся узнать побольше. И, повторюсь, тебе нужно подружиться с сыном Макото. Если всё получится, то с меня бонус. Пока-пока, малыш.

Телефон пискнул и замолк.

Свести дружбу с «Соником»? И как она себе это представляет? Я подойду и скажу: «Здорово, полудурок с метлой на башке, давай дружить?»

Да нет, конечно, это я вредничаю и бурчу. На самом деле могу втереться в доверие даже к врагу. В голове уже мелькнули проблески плана по расположению Соника. Незатейливо, просто, но весьма эффективно.

Что же, над этим планом подумаю после. Впереди показался домик Норобу. Уже на пороге я вдохнул поглубже, а потом снял обувь и вошел в дом.

— Здарова, атец!

Старик не обернулся на мое деликатное приветствие. Он продолжил сидеть на полу в позе лотоса. Я осторожно заглянул через плечо — чем он там занимается? Как оказалось, старик выкладывал из разноцветного песка круглую картину. Перед ним стоял невысокий столик шириной в полметра и куча разных баночек с мельчайшим порошком. Круг с разноцветными вставками был наполовину заполнен песком. Вторая половина представляла собой схематическую разрисовку.

Мастер Норобу неторопливо подводил длинную тонкую воронку к намеченному месту, а потом, при помощи легкого постукивания металлического стержня по боку воронки, заставлял песок из воронки высыпаться на нужное место.

Я видел такие картины, когда был в гостях у одной из своих бывших коллег, пока ещё не вступил на путь киллера. Она попросила тогда починить протекающий кран и только поэтому принимала меня накрашенной и в сексуальном халатике. Маринка называла такие картины мандалами, что не могло не вызвать у меня глупую ухмылку. Говорила, что раскрашивание подобных картин помогает обрести покой и гармонию.