Не отступать и не сдаваться. Том 3 - Алим Тыналин Страница 16

Собаки уже привыкли к моим пробежкам и только изредка ворчат, слыша шлепанье моей обуви по земле. Для порядка, так сказать.

Я сделал три круга и вернулся в дом Черного ворона. Зайдя во двор, остановился в удивлении.

На коньке крыши сидел настоящий ворон, с иссиня черными крыльями. Он поворачивал голову туда-сюда, смотрел вокруг умными бусинками глаз.

Может, это и есть Егор Дмитриевич? Превратился на ночь в птицу, да и забыл принять человеческий облик.

— Доброго утречка, Егор Дмитриевич, — сказал я негромко ворону.

Птица посмотрела на меня и каркнула в ответ. Хороший знак, вроде бы. Надеюсь, предвещает сегодня победу.

В доме, однако, старик обнаружился собственной персоной. Я еще раз выслушал от него наставления по бою. Согласился, кое-что пропустил мимо ушей. Дед забывался и часто повторял одно и тоже. Просто разными словами.

Позавтракал и в восемь часов отправился в путь. Верный «Москвич» тоже хорошо отдохнул за ночь и бодро погнал по улицам города.

«Пробок» и заторов в это время еще не было. Если и были, то почтовые их быстро разгоняли.

Воздух чистый, гораздо лучше, чем полвека спустя. По небу пробежали тучки, прошел небольшой летний дождик.

Настроение отличное. Сегодня я утру носы этим гакам из спорткомитета. Выпотрошу их кандидата наизнанку, это уж как пить дать.

Поединок должен был состояться на 3‑й Песчаной улице, в здании стадиона ЦСКА. Я до сих пор не знал, кто будет моим соперником. Доехал туда около девяти. Хотя бой назначен на десять.

Припарковал машину на стоянке, вылез и направился внутрь здания. Дежурный на входе указал в сторону коридора влево:

— Прошу вас, туда, пожалуйста.

Я прошел коридорами и вскоре нашел открытые двери в небольшое помещение. Окна расположены у потолка. Посередине ринг, в углу спортивные снаряды: гири и штанги, на стене брусья и турник. Здесь могло поместиться максимум полсотни человек.

Сейчас здесь находилось человек десять. Все в костюмах с галстуками. Ни одного знакомого лица.

На меня едва поглядели, сухо поздоровались. Я нашел раздевалку дальше по коридору и переоделся. Посидел, огляделся.

Что-то здесь у всех мрачные физиономии. Не очень рады, наверное, тому факту, что у меня появился шанс поехать на чемпионат. Я размялся тут же, в раздевалке, провел небольшой бой с тенью. Когда закончил, по лбу текли капли пота.

Вернулся в зал, где должен был состояться бой. Тут уже набралось побольше народу, два десятка. Мой тренер, Худяков Олег Николаевич, блистательно отсутствовал.

Из знакомых никого. Я поежился под сердитыми взглядами зрителей. Сразу видно, это не мои болельщики. Наоборот, недоброжелатели.

Когда до начала поединка осталось совсем немного, в зале появились Лебедь Юрий Борисович, директор «Орленка» и Козловский, тоже чиновник из городского спорткомитета. Юрий Борисович поспешно подошел ко мне.

— Слушай, что это за выдумки с поединком? — спросил он. — Зачем так рисковать? Ты понимаешь, что можешь вообще проиграть?

Я улыбнулся и помассировал шею.

— Неужели вы полагаете, что я проиграю? — спросил я. — Ради того, чтобы поехать на чемпионат, я зубами выгрызу победу.

Но Юрий Борисович крепко схватил меня за руку. Приблизил крупное лицо с пятнами сыпи на коже.

— Ты хоть знаешь, с кем ты будешь драться, идиот хренов? — злобно спросил он. — Ты понимаешь, что он тебя в землю зароет?

Я удивился. Чего это так беситься-то?

— Конечно, знаю. Толоконников, тот, кого назначили вместо меня. Он тот еще боец, не намного выше меня уровнем.

Юрий Борисович застонал с досады и схватился за голову.

— Идиот, какой же ты идиот! Нет, твой противник — это Дубинин, чемпион армии трех прошлых лет подряд. Ты что, не знал об этом? Ты слышал о Дубинине?

Я растерянно покачал головой. Что-то такое про Дубинина я знал, слышал краем уха. Но что именно, не помню, хоть убей.

Кажется, это про него ходили слухи, что он отказывается участвовать в чемпионатах СССР, а дерется только в армейских. Солдат до мозга костей.

Как раз в это время в зал стремительно вошел невысокий крепкий парень в военном мундире. Смуглый, коротко стриженный, уши маленькие, глазки вообще не видны.

Огляделся и направился к рингу четкой армейской походкой. Если это Дубинин, то он не представлял из себя ничего выдающегося.

— Вот и он, — подтвердил Юрий Борисович, следя за парнем. — Я тебе так скажу, Витя. Если станет совсем плохо, я выкину на ринг полотенце. И даже не буду тебя слушать. Мне твое здоровье важнее, чем выигрыш.

Я отчаянно замотал головой.

— Ни за что не позволю. Только победа. С чего вы взяли, что мне будет так туго?

Директор нашей секции перестал смотреть на Дубинина и ошарашенно глянул на меня.

— Ты что, не знал, что ли? У него самый жесткий удар в Союзе. Один из его противников получил пожизненную инвалидность. Другой скончался в больнице после боя, не приходя в сознание. Не вздумай обмениваться с ним ударами! Он тебя прикончит! Кто тогда позаботится о твоей сестренке?

Не может этого быть. Дубинин тем временем неторопливо переоделся, стоя возле ринга и начал разминку. Двигался он четко и скупо, как бывалый солдат в окопах. Неужели этот задохлик так страшен, как его малюют?

— И помни, тебе же нельзя далеко уходить на ринге, — сказал Лебедь. — Максимум, это уходы корпусом. Зачем ты согласился на такие условия? Это же верная гибель!

Я начал вращать плечами и подпрыгивать на месте.

— Юрий Борисович, вы умеете настроить на победу. Еще раз говорю, не выбрасывайте полотенце.

— А я говорю, что не допущу кровопролития, — отрезал директор и отошел от ринга.

Зрителей в зале увеличилось до трех десятков. Большинство в официальных костюмах. Некоторые в армейских мундирах, большинство майоров и полковников, но еще я заметил и одного мужика с генеральскими погонами.

Все они сидели, просто смотрели на ринг. А еще рядом с рингом находился столик судей, троих человек.

Нас по очереди осмотрел врач. Один из помощников взвесил нас, судьи записали результаты в бумаги. Мы надели перчатки, вскарабкались на ринг.

Между канатов ловко прошел рефери. Позвал нас с Дубининым к себе. Объяснил правила. Поединок проводился по правилам обычных соревнований.

— Готовы к поединку? — спросил он затем.

Я смотрел на Дубинина, а тот все время стоял, склонив голову вниз. Не хотел показывать своих глаз или настолько задумался? Что, интересно, творится в этой чугунной башке? И неужели этот военный, в чине капитана, и в самом деле настолько крут, что может раскидывать всех соперников одной левой?

— Готов, — промычал я, ощущая во рту твердую капу.

Дубинин просто кивнул. В это мгновение он наконец поднял голову и посмотрел на меня пронзительным немигающим взглядом. Мне показалось, что