Корела - Герман Иванович Романов Страница 16

— Гарнизон тут четыре десятка стрельцов, не больше, и те не противники, — Владимир покосился на чехол с карабином. К тому же с ним было ровно десять человек — в цитадель больше не пропустили, посчитав такое число свитских достаточным для «чести». Капитан с ротой остался на южной стороне реки, в «Ореховской слободе». А оттуда до Спасского острова не доберешься, тем более, что хозяева предварительно отогнали струги и лодки, после того как их разгрузили, оставив только десяток. Предусмотрительны жители, что тут сказать — сразу обезопасили себя от внезапного нападения, и он бы на их месте не доверял бы ландскнехтам непонятно откуда взявшегося принца. Самозванцами на Руси сейчас никого не удивишь, прямо змеиное кубло. Один за другим появляются, на все стороны жизни.

К Стефановичу в качестве охраны капитан прикрепил своего «лейтенанта», причем дворянина Фридриха фон Клюгерта, отнюдь не громилу размерами, а с хорошими манерами тридцатилетнего вояку, с сединой на висках, и украшенного по всему лицу шрамами. А с ним семеро наемников, худощавых и ловких — заверил, что самые лучшие бойцы, рубаки и стреляют хорошо — у каждого по паре пистолей с колесцовыми замками, а потому дорогих. Но таково их предназначение — популярны исключительно у всадников. А вот мушкеты оснащались фитильными замками, безотказными, если не забыть раздуть фитиль, конечно. Этими же замками были оснащены русские пищали, с которыми стрельцы сейчас шествовали по двору. Наемники смотрели на них с плохо скрытой усмешкой — почему-то русских ратников они не считали равными себе, а на то должны быть какие-то причины. Но размышлять сейчас на эту тему Владимир не стал, положившись на время, которое все расставит по своим местам.

— Вечером ясно будет, какую роль мне отводят местные воеводы. Им самим деваться некуда — царь сам отказался от Корелы в пользу шведов, и тем пустил хищника в собственную страну. Увяз коготок — всей птичке пропасть. А шведы они такие, хорошо помнят, что потеряли пятнадцать лет тому назад, и снова возвратят завоеванное. Вот на этом нужно и сыграть…

Кинофильм «Иван Васильевич меняет профессию». Через минуту на восклицание самозванца «Да пусть забирают на здоровье. А я то думал, господи», шведский посол произнесет легендарное — «Я-Я, Кемска волость».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «САМ ЗАХОТЕЛ ЦАРСТВОВАТЬ». Глава 18

Данила Тимофеевич оторопело посмотрел на принца — много чего он повидал в своей жизни, но такого не ожидал. Не походил он на самозванца, никак не походил — оба Лжедмитрия, коих ему приходилось видеть, и Василий Шуйский, что уселся на троне по боярским выкрикам, в правители не годились. А этот не только знал, что хотел, но и рассуждал вполне здраво, и при том сохранял спокойствие — словно в своем природном праве был.

— Подписывать Выборгский трактат было крайней глупостью, не достойной правителя. Если пастух приглашает голодного пса, чтобы тот охранял овец, и у него нет мяса для кормежки, тот сам найдет пропитание. Вот только ответа на сей вопрос нет — сколько псина зарежет овец?!

В голосе принца послышалась издевка, но без всякой улыбки на губах он обвел потемневшим взглядом владыку и бояр, остановив взор на князе. Голос прозвучал хрипловато:

— Василий Шуйский не пса пригласил — злющего волка, и не одного, а со всей голодной стаей. И так как выплатить сто тысяч ефимком он не в состоянии, то те сами возьмут свое. И вслед за Корелой последует вся Ижорская земля, а за ней Псков и Новгород. Нельзя хищника расповаживать, нужно ему укорот дать, иначе он всем горло разорвет. А момент для шведского короля Карла удобный — по всем русским землям смута идет, и тянуться она будет еще долго. Вокруг запустение, «великий глад и мор» обезлюдил города и веси, а до того долгая война с Ливонией принесла православным обнищание и много горя. А что натворили за несколько лет оба самозванца, что называли себя царевичами Дмитриями Ивановичами?!

Принц прикусил губу, над чем-то размышляя, потом тихо закончил словами, которых от него князь Мышецкий не ожидал:

— Так что собрать русскую землю воедино будет трудно. Но пример Корела дать может, хотя от нее царь и боярская дума отказались. Рать у Выборга собрана немалая, пусть уже не три тысячи, а уже поменьше, но ее хватит, чтобы и град сей, и весь уезд шведский король под свою руку взял. Тем паче, когда сюда по его приказу все войско Делагарди подойдет к нынешней осени. Вы думаете, оно стоять будет и смотреть?!

— С чего ты взял такое, принц?!

Первым возмутился воевода Пушкин, его поддержали бояре Безобразов и Абрамов, владыка Сильвестр был невозмутим.

— «Тушинского вора» разбили и от Москвы отогнали, но и что с того? Отбросили ширму, за которой скрывался польский король Сигизмунд, или Жигомонт, как вы его именуете. Он шведский принц по происхождению, и свара со своим родственником Карлом в Стекольне ему не нужна — враг ведь московиты. И сговорятся они меж собой, и через несколько дней русская армия будет побита у местечка, допустим Клушино али другого. А царь Василий поставил во главе войска брата Дмитрия — потому и был отравлен Скопин-Шуйский, ибо нашептали злые языки, что «Скопа» сам захотел царствовать и всем владети — повинен в смерти. Вот только с его кончиной царское войско без опытного воеводы осталось, и будет разбито. Якоб Делагарди уже получил приказ от короля покинуть русских в решающий момент сражения, и тем дать возможность ляхам занять Москву. Семь бояр — самых знатных родов, уже сговорились меж собой постричь царя Василия в монахи, а на трон посадить сына Жигомонта, королевича Владислава.

Принц Владимир, или Вольдемар, говорил уверенно, как о деле свершенном, и это Данилу Тимофеевича потрясло до глубины души. Он не взорвался, нет — ему показалось, что сердце в груди стало биться реже. Покосился на бояр — те сидели насупившись, как сычи, но молчали, потрясенные. Все сказанное было и безумием, но и на правду походило тоже. А принц спокойным голосом продолжил говорить страшные вещи:

— Так оно и будет, бояре, прости, владыко — но что есть, то есть. Ждать недолго осталось — через две-три недели известие о том обязательно придет. Это политика, тут нет союзников и друзей, а токмо одни расчеты и интересы. Под благовидным поводом Делагарди сюда отступит, и вначале возьмет Корелу до зимы, а летом следующего года наступит очередь других городов. Хотя ту же Ладогу шведы постараются захватить уже