Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко Страница 16

Колеса стучали по стыкам рельсов всё шустрее, шпалы так и замелькали под ногами — миновав платформу, машинист поддал пару. Уф, одно неверное движение — и костей не соберёшь. Но и вечно торчать на подножке тоже не будешь.

Страшновато. Но страх при этом взбудоражил кровь, заставил сердце затрепетать в лихом азарте. К тому же тело-то молодое, крепкое, здоровое, подвести не должно. Тут и прыгать-то — метра полтора, не больше.

Оттолкнувшись от подножки, я сиганул вдоль стенки вагона, зацепился обеими руками за перила тамбура и на пару коротких, но весьма неприятных мгновений повис, барахтаясь в поисках опоры. Наконец, подтянулся и перемахнул через перила в тамбур.

Почти тут же дверь в вагон распахнулась, и я едва успел отпрянуть в сторону.

— Ух… Прошу пардону! — чуть заплетающимся языком произнёс вывалившийся из вагона усатый тип в расстёгнутом плаще. — Вагон-ресторан ведь следующий?

Я пожал плечами и он, фыркнув, отправился дальше по переходу, на ходу залихватски закидывая за спину конец длинного зелёного шарфа.

А насчёт ресторана хорошая мысль. Там спрятаться будет проще, чем просто шататься по вагонам. Выждав пару минут, я отправился вслед за усатым.

Нет, следующий вагон оказался обычным, пассажирским. Слева — узкий проход, справа — что-то вроде открытых купе. Четыре полки — две внизу, две вверху, откидной столик посередине, под потолком — полки для багажа. В целом, что-то подобное я и ожидал увидеть. Разве что народу в вагоне, кажется, куда больше, чем предусмотрено мест. Многие спали, но сидя. Я не увидел ни одного, кто бы расположился на полке, как следует, растянувшись в полный рост. Даже на верхних полках располагалось по два-три человека.

Публика тут, судя по одежде, была небогатая. На меня мало кто обращал внимание, разве что провожали ленивым любопытствующим взглядом.

Я, не торопясь, прошёл по коридору, разглядывая мимоходом пассажиров и ловя обрывки фраз. Самое главное — в вагоне было тепло, даже немного жарковато, так что быстро отогрелся. Заметив в стекле свое отражение, задержался немного и, достав платок, оттёр несколько пятен сажи и засохшей крови с лица и шеи.

Судя по отражению, выглядел я хоть и немного потрёпанно, но прилично. Одежду мне Аскольд выдавал из своего старого гардероба, благо роста мы были почти одинакового. На момент побега я был одет в черные брюки без стрелок, чёрную жилетку и плотную льняную рубашку серого цвета в тонкую черную полоску. Брюки запылились на коленях и никак не желали очищаться. Похоже, это пепел, а не пыль. Чтобы скрыть бурые пятна на манжетах, пришлось подвернул рукава рубашки до локтей. Но в целом, вроде бы ничего подозрительного в глаза не бросается. Даже потёртая кожаная сумка через плечо смотрится вполне органично.

Добравшись до противоположного конца вагона, я немного задержался. Снова соваться на улицу не хотелось — только немного отогрелся. К тому же в тамбуре было не протолкнуться — там столпилось несколько человек, дымящих папиросами. В самом вагоне тоже было изрядно накурено, спасали только приоткрытые окна.

Я вдруг поймал взгляд одного из курильщиков, искоса наблюдающего за мной сквозь застеклённое окошко в двери. Взгляд этот мне не понравился, как, впрочем, и сам тип — носатый, угрюмый, одетый в потёртую кожаную тужурку и картуз с надвинутым на самый лоб козырьком.

Гопота — она и в Африке гопота. Молодчики, стоявшие в тамбуре, явно относились к этой категории. Неопределённого возраста, чуть навеселе, с хриплыми голосами и совершенно дебильными смешками, сопровождающими речь. Судя по долетавшим до меня обрывкам разговора, они радовались какой-то недавней добыче. На одном из них я разглядел приметный зелёный шарф, явно выбивающийся из гардероба.

Четверо. И в тамбуре расположились не просто чтобы подышать свежим воздухом. Местечко идеальное, особенно если один из следующих вагонов и правда вагон-ресторан. Тесновато, темновато, и мимо не пройдешь. Удобно «щупать» выходящих из ресторана пассажиров, особенно тех, что изрядно приняли на грудь.

Я вдруг поймал себя на том, что неосознанно сжимаю кулаки. Страха перед шпаной не было, но один вид этих типов взбудоражил какую-то странную, глубинную ненависть. Снова отголоски старой жизни, которой я не помню?

Толкнув двери тамбура, я выбрался наружу, придерживая портфель подмышкой. Попытался, не останавливаясь, миновать неприятных попутчиков. Но это оказалось непросто — стоило мне показаться снаружи, все четверо сгрудились у дверей, технично организовав давку на ровном месте.

— Эй, молодой! Ты чего борзый-то такой, все ноги оттоптал!

Один из гопников — как раз тот носатый, что пас меня через окошко — оказался вплотную ко мне, дохнув в лицо запахом сроду не чищенных зубов. Ещё один, тоже что-то возмущённо выкрикивая, толкнул меня в плечо.

Среагировал я рефлекторно, не задумываясь, а позже сам запоздало удивился этой реакции. Все эти тычки и шум были отвлекающими маневрами, а в этом время ловкие легкие пальцы уже пробежались по мне, быстро прощупывая карманы брюк и жилетки.

Тому, что слева, двинул локтем в рожу, отбрасывая от себя. А ладонь, шарящую по моим карманам, перехватил, и заломил воришке руку за спину, впечатывая его щекой в стенку вагона. Тот попытался было дёрнуться, но только взвыл от боли.

— Ай-й-й! Чего творишь, гнида! Отпусти, руку же сломаешь!

— Сломаю, — кивнул я, надавив чуть сильнее и вызвав испуганный вопль. — Если дружки твои сейчас же морды свои не спрячут в вагоне.

Развернувшись к остальным, рявкнул уже в голос, скорчив свирепую мину:

— Ну⁈

— Ты на кого тявкаешь, фраер? — попытался было накинуться на меня сбоку ещё один, в клетчатом пиджаке, но тут же нарвался на жёсткий пинок под коленку. Тоже взвыл, запрыгал на одной ноге.

Узкий тамбур давал мне некоторое преимущество. Я прижал главаря к стенке, справа и сзади от меня были перила, так что дружки его могли подобраться ко мне только с одной стороны, и не все разом. Впрочем, тот, кому я заехал локтем, пока вообще не горел желанием ввязываться в драку. Он был занят тем, что пытался остановить кровь, хлещущую из сломанного носа.

Я надавил на главаря ещё чуть сильнее.

— А-а-а! Он мне сейчас правда руку выломает, падлюка! — взвыл карманник, и в голосе его засквозили нотки искреннего ужаса.

— Быстро в вагон, я сказал! — процедил я.

Незадачливые гопники, ковыляя, скрылись за дверью. Я для