Воинствующий мир - Денис Старый Страница 16

В любом случае, проблемы для англичан становятся чуть более глубокими, чем это было в иной реальности. Тогда Паркера обманом увлекли на берег и арестовали с наиболее близкими для него соратниками. После завезли провизию на корабли, удвоив её, и в рядах восставших начался глубокий кризис, связанный с усталостью, подачками от правительства и отсутствием перспектив.

Теперь же, может, временно или навсегда, но Роял Неви лишилась многих кораблей, а особенно ощутима утрата восьмидесятишести и девяностапушечных линкоров.

Через два дня часть офицеров и матросов с восставших кораблей были отправлены на берег, как неблагонадёжные. Лидеры восставших стали даже на своих кораблях ходить в сопровождении охраны. С двух фрегатов, на которых оказалось больше тех, кто собирался соглашаться с предложениями правительства, забрали всё имущество и продовольствие. А также эти корабли лишились порохового запаса, ядер, картечи и самых новых пушек. Восставшие готовились к переходу в САСШ.

Когда же правительство совершило попытку захвата Ричарда Паркера, обманом проникнув на «Сандвич», и были убиты пять его охранников, восстание получило новое дыхание.

Как только стало известно, что восставшая эскадра отправляется в САСШ, был арестован министр САСШ в Великобритании Руфус Кинг. Американец уже как полгода только и делал, что налаживал дружеские отношения между бывшими колониями и Англией. И у него получалось. Арест был жёстким, с избиениями, и даже один сотрудник посольства от побоев скончался. Кинг отрицал, что его страна имеет к восстанию какое-либо отношение. Однако, в английском парламенте нужны были те, на кого срочно можно спихнуть ответственность за случившееся. Да и американцев подозревали в поддержке Франции и чуть ли не готовности участвовать в войнах на стороне республики.

Однако, расследование было начато, и те, кто стал заниматься им, не подверглись общей истерии и не спешили обвинять американцев.

*……………*……………*

Петербург

30 мая 1797 года

Я ехал в столицу. Не хотел именно сейчас, но приходится. Вокруг начинается что-то непонятное и даже опасное для меня. Я чувствую.

В будущем была такая гипотеза, или уже теория, что у каждого человека есть интуиция. И такое явление — не что иное, как реакция мозга на всякого рода косвенную информацию, необработанную логически. Так вот, я интуитивно чувствовал, что вокруг закипает.

Впрочем, зачем ссылаться на какие-то ни было неосознанные явления, если и так можно проследить, откуда наносится один из ударов. Вяземский был озабочен тем, что в столицу полетели кляузы, и дал распоряжение читать письма и сообщать, какой мусор выходит за пределы Нижегородской земли. Было понятно, что найдутся недовольные, которым не понравится реформа в судебной системе.

Тут же как, слово «судья» является синонимом «коррупционеру». Но мы минимизировали возможности для коррупции. После, я уверен, некоторые судьи приспособятся и найдут, как незаконно наживать себе имущество и в таких условиях, но сложности в поисках схем я им добавил.

Ну, а недавно последовало приглашение на аудиенцию. И чего ждать от встречи с императором, я не знаю. Человеку свойственно думать о плохом, накручивать себе нервы, переживать. Я же отчего-то никогда не испытывал трепета перед начальством. Почти всегда получалось отключать лишние эмоции.

Поэтому я спешил в Петербург, меняя коней на каждой почтовой станции и стараясь даже не оставаться на ночлег, не потому, что боялся государя. Накопилось немало вопросов в Петербурге, в том числе связанных с ресторанным бизнесом. На Барона уже совершено второе покушение, и он сейчас лежит в одной из гостиниц с зашитым брюхом. Еле-еле выжил.

Чем бы не закончилась аудиенция у императора, а это словно лотерея, и мало ли, отправлюсь в Сибирь на ПМЖ, всё равно нужно организовать ответку за нападение на уже моего человека.

Барон сообщал, что на него начались наезды, но рассчитывал решить вопросы самостоятельно. Как-никак у Яноша Крыжановского, более известного, как Барон, в наличии оставалось пять членов его бывшей банды и ещё чуть меньше двух десятков нанятых бойцов, отрабатывающих охраной ресторанов. Так что я сперва думал не влезать в эти разборки и не засвечиваться лишний раз. Но зарезаны два наших охранника, Янош ранен. Я намерен теперь проэкзаменовать своих ребят. Три десятка бойцов под командованием Карпа Милентьевича уже должны были работать по этому делу, но сама акция пройдёт после моего приезда в столицу.

Также в Петербурге нужно проинспектировать строительство корабля и найти кого-то, к мог начать набирать команду. Если получится договориться с государем, то я хотел бы в качестве рекрутского агентства нанять Крузенштерна. За шанс осуществить кругосветку Иван Фёдорович Крузенштерн в лепёшку разобьётся, но найдёт в ответной услуге для РАК команду на «Юнону», так я решил назвать торговый корабль Русско-Американской кампании. И что-то мне подсказывает, что Николай Резанов не будет против подобного названия корабля. Ещё бы построить или купить корабль «Авось» и можно рок-оперу написать, чтобы её прочитали через лет сто пятьдесят.

Добрался до Петербурга вполне быстро, всего за пять дней. При этом новая карета с рессорами, подшипниками, с прорезиненными ободами колёс показала себя в наилучшем виде. Экипаж шёл ходко, относительно мягко, кони уставали чуть медленнее, оттого и получалось держать сносную скорость на протяжении всего пути.

И вот я дома. Почти что. Всё-таки свой особняк на Екатерининском канале не ощущаю домом. Мне бы в Надеждово… Вот где простор, и я на нём хозяин!

— Господин, у вас накопилось одиннадцать писем. Прикажете принести? — доложил Никифор, когда я решил с дороги поесть.

В доме оставались слуги. Мужчина и женщина. Поэтому, послав вперёд весточку, я приехал в своё жилище и застал его вполне в обжитом виде с застеленными кроватями и с готовой едой. Везёт мне на хороших слуг. Или это я настолько непривередлив?

— Давай, Никифор, покажи, кто мне пишет, — сказал я, допивая не самого лучшего вкуса кофе.

То, что такое достаточно большое количество писем пришло, удивляет, так как все, или почти все, кто мог бы мне написать, должны быть в курсе моего местонахождения в Нижнем Новгороде.

— А нет, не все, — пробормотал я, раскладывая письма по степени важности для меня.

Три письма было из Главной семинарии, аж пять писем от родителей. Что весьма странно, имелось одно письмо от Екатерины Андреевны.