Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров Страница 16

прямой рукой. Если смотреть со стороны, то это больше похоже на широкий мах гирей из-под ног вверх и почти за голову. И вот в этот момент лучше не стоять перед атлетом. Неровен час, пальцы соскользнут и гиря вылетит, как ядро из пушки. Но Антоша явно этого не знал. Уверен, что он ни разу в жизни не касался гири. Поднимать он ее и сейчас не собирался, решил просто постоять, поглазеть за компанию, чтобы мужики не засмеяли, если он раньше времени с девушками со стадиона смоется.

И Баночкин начал.

— Р-раз! — дружно скандировала толпа, воодушевившись энергией здоровяка. — Два!.. Три!..

Антошенька тем временем внимательно смотрел на Миху, как тот потел и тужился. Это плохо… Если смотрит — то увернуться от ядра успеет. Надо бы отвлечь противника.

Я подошел к нему сбоку и непринужденно произнес, будто о погоде беседовал:

— Слушай, Антон Львович, увижу еще раз, что трешься в кабинете Марии Антиповны, кадык вырву и Мухтару скормлю. Понял?

Добрая вышла предъява. Самое то, чтобы вывести Трубецкого из равновесия и заставить напрочь забыть про какую-либо физкультуру, а тем более про Баночкина и его махи гирей.

— Ты… ты совсем охренел? — выдохнул возмущенный Антошенька.

— Нет, — я зажевал сорванную травинку и беспечно щурился от вечернего солнышка. — Вполне серьезно… Мухтар любит кадыки.

— Слушай, Морозов! Да я на тебя рапорт Куперу напишу! Понял? Укажу, что ты мне угрожаешь.

— Так и напишешь, что волочишься за Марией Антиповной, а кинолог в связи с этим фактом сделал тебе замечание? Ну-ну, пиши, конечно. Очень хочется почитать такой донос. Хе-хе… Весь отдел ведь ржать будет.

Трубецкой сопел, пыхтел и катал желваки в бессильной злобе. Тактика моя удалась, он напрочь забыл про Баночкина, только что землю копытом не рыл. А тем временем толпа отсчитала тридцатый рывок. Что-то разошелся Миха, пора бы уже и катапульту в ход пускать.

— Давай! — беззвучно кивнул я Баночкину, незаметно ткнув его заговорщическим взглядом. — Ну!..

И Баночкин понял, и снова пошел на рывок. Дёрг! Он даже для пущей правдоподобности звук буйвола издал: не то рыкнул, не то крякнул, а может, просто пукнул с натуги.

И вот железная и черная, как смерть, гиря вздымается над землей по широкой дуге и идет вверх. Кажется, что я чувствую от нее ветер и тепло горячего металла. Гиря рвется из руки «атлета». А пальцы Баночкина в самый ответственный момент беспомощно соскальзывают с дужки снаряда.

— Сука! — для антуражности кричит он, а гиря летит прямиком на нас с Антошенькой.

Все как в замедленной съемке смертельной сцены боевика. Гиря, будто пушечное ядро, в один миг преодолела несколько метров. Еще немного и она сомнет моего недруга.

Но… Вот это михино «сука» — чуть все не испортило. Вот зачем Баночкин его выкрикнул? Мы так с ним не репетировали. На пробных бросках он в мишень с нескольких метров попадал, тютелька в тютельку. И молча швырял без всяких пуков и сук, а тут вдруг вырвалось у него исконно русское слово.

Услышав этот крик, Трубецкой перевел взгляд на Баночкина и на миг остолбенел. Казалось, перед его глазами за долю секунды пронеслась вся его гнилая жизнь. Прямо на него летела чугуняка. В то же мгновение оперок рванул в сторону. Реакция у него оказалась что надо. Кому надо? Мне точно нет!

Врешь! Не уйдешь! — почти выкрикнул я, но сдержался, а вместо крика резко выставил ногу. Как бы невзначай, будто тоже спасался от гири, но неудачно стартанул.

Подножка моя удалась. Антошенька скакнул раненым козликом и расстелился тут же на траве. Недалеко ушел. Но чёрт побери! Он не на лини атаки снаряда, гиря явно пройдет мимо. Все это произошло так быстро, что потом я сам удивлялся, как в процессе еще успел так обдумать.

И вот гиря уже на подлете, бомба явно идет впустую. Эх! Такая ситуация пропадает, когда ещё такую сварганишь? Но решение пришло мгновенно. Не раздумывая я бросился вперед, будто со страху, но случайно напоролся на летящую гирю.

Взял огонь на себя. Напоролся руками, поймал ее как мяч. Она пробила весь корпус, отбила мне руки и живот, но я все же поймал ее, я сделал это. И тут же вскрикнул, будто от адской боли.

На самом деле, не пришлось слишком притворяться, чувствительно мне прилетело. Я тут же выпустил гирю из рук, а сам повалился на землю. Финита ля комедия? Не-ет! Я её не просто выпустил, а задал нужное направление в сторону распластавшегося тела Антошеньки. Аккурат на его ножку.

Со стороны все выглядело так, будто летящая гиря ударила меня в живот, я инстинктивно ее схватил, а после упал сам, упала и гиря. И никто не виноват, что грохнулась она на ногу Антошеньке.

Вот тут уж он действительно заорал так заорал. А я буквально услышал хруст его голени.

Постанывая для проформы, я поднялся, наскоро отряхнулся, морщась от криков Трубецкого, а когда он маленько заглох, грозно выкрикнул, обращаясь к Баночкину:

— Михаил! Что же ты, растяпа, снаряд не удержал? Меня чуть не прибило, и вон Антону Львовичу, похоже, что-то прищемило. Белугой воет. Да будет тебе, Антон Львович, до свадьбы заживет. Сам виноват, нечего перед снарядом стоять.

— Так пальцы вспотели, Сан Саныч! — оправдывался Баночкин, еле сдерживая широкую лыбу. — Дужка и выскользнула.

— Что ж, бывает, — сразу согласился я с его версией. — Надо будет тальк взять в следующий раз. Или присыпку.

— Помогите-е! — выл Трубецкой, его уже обступил народ.

— Спокойно, товарищи! — я протиснулся в круг сочувствующих. — Расступитесь, нас в школе милиции учили оказывать первую медицинскую помощь. Не наседайте, сделайте шажок назад, потерпевшему нужен свежий воздух.

— Придурки! — орал Антоша. — Вызовите скорую! А-а! Как больно-о-о!..

— Где болит? — я присел рядом и с силой надавил на пострадавшую голень. — Тут?

— А-а-а!!! — всех оглушил своим криком Трубецкой.

— Все ясно, — я с умным видом обвел взглядом сочувствующих. — У Антона Львовича перелом. Нужно срочно наложить шину из твердого материала. Спокойно, товарищи, нас этому тоже учили в школе милиции, сейчас я вам заодно покажу, как накладывать шину на ногу пострадавшего.

— Какую на хрен шину⁈ В скорую звоните! Дебилы! А-а!

— Не обращайте внимания, у пострадавшего болевой шок, товарищи, он несет всякую ерунду. Не слушайте. Наша задача