Валерий Ковалев - Левиафан Страница 17

— Точно так, понятно, — дружно ответили присутствующие.

— Вопросы?

— Команда просит «добро» на выход наверх, на ракетную палубу, — сказал помощник.

— Разрешаю до обеда. Но только прикажите установить леерные ограждения и «обрезы»[11] для курильщиков. Акваторию не засорять. С берега за нами наблюдают десятки подзорных труб. Еще вопросы? Нет? Тогда все свободны.

Вернувшись в каюту, Морев устало присел в кресло и откинулся на жесткую спинку. Как и предыдущие, этот день дался ему нелегко. Но вроде бы понемногу все становилось на свои места. Они, без сомнения, попали в другое время. Но все-таки на родину. А это лучше, чем ничего. А поэтому нужно жить дальше.

С этими мыслями Морев задремал, и ему снилось что-то солнечное. Дрему прервал легкий стук в дверь.

— Да, войдите, — сонно сказал он с трудом размеживая веки.

В проеме отодвигаемой двери возникла фигура особиста.

— Проходите, Геннадий Петрович, присаживайтесь, — кивнул Морев на диван. — Слушаю вас.

— Александр Иванович, я бы не советовал вам допускать на корабль генерал-губернатора с сопровождающими его лицами. Это нарушение известных вам инструкций Главного штаба ВМФ при заходах российских военных кораблей в порты иностранных государств.

— Однако Архангельск — это русский порт, — улыбнулся Морев.

— Согласен, — неуверенно произнес контрразведчик. — Но как к этому отнесется ваше и мое руководство, если мы вернемся?

— А вот когда вернемся, тогда и посмотрим. Думаю нормально. В Главном штабе не только дураки сидят. В данной ситуации иного выхода у нас нет. Корабль нуждается в пополнении продовольствием, а экипаж в отдыхе. Бесконечно искать то, чего нет, мы не можем. Портить отношения с генерал-губернатором глупо. Он представитель самодержавной власти и иметь в ее лице недругов нам нежелательно. Так что будем внедряться в новую жизнь. Насколько, не знаю, но это единственное, что нам остается.

— В таком случае, Александр Иванович, я хотел бы поставить вас в известность, что довольно неплохо знаю «золотой век Екатерины», поскольку всегда увлекался историей, и с удовольствием окажу содействие Баширу Нуховичу в подготовке и проведении необходимой лекции. Кроме того, помимо английского, я неплохо знаю французский язык и всегда готов выступать в необходимых случаях в качестве переводчика.

— Ну что ж, я очень рад, что мы с вами наконец-то нашли взаимопонимание, Геннадий Петрович.

— Я тоже, — криво улыбнулся особист и вышел из каюты.

Лекция о «золотом веке Екатерины» состоялась в обеих кают-компаниях, поздно вечером после большой приборки. Для офицеров ее читал Березин, для мичманов и старшин — Сокуров. Их общими усилиями подготовлена она была обстоятельно и прослушана с глубоким вниманием.

Главный акцент уделялся государственному устройству Российской Империи, ее внешней и внутренней политике, экономике и военному потенциалу. Под запись были названы имена царствующих особ, ведущих политиков, военачальников и ученых.

В завершении все были ознакомлены с основными правилами этикета при дворе и в общении с различными сословиями. При общении с кем бы то ни было, всем морякам от имени командования категорически запрещалось обсуждать форму государственного устройства и социальные условия жизни в Империи.

К этому ограничению все без исключения отнеслись с пониманием. Моряки отлично помнили старую поговорку, «в чужой дом со своим уставом не ходят». Потом была помывка и крепкий здоровый сон впервые за несколько месяцев…

Утро следующего дня выдалось на удивление ясным и погожим. С первыми лучами солнца весь экипаж был на ногах. После подъема флага, плотного завтрака и утренней приборки, весь экипаж, за исключением вахты, переоделся в парадную форму, а без четверти девять, поднялся наверх и выстроился на ракетной палубе крейсера.

Пройдя вдоль строя вместе с заместителем, Морев остался доволен внешним видом моряков. Тщательно отутюженная черная форма, золото погон и нашивок на рукавах тужурок, в сочетании с белоснежными чехлами на фуражках и кортиками у бедра, придавали команде лихой и красочный вид. Не портила его даже излишняя бледность тщательно выбритых лиц подводников.

— Товарищ командир! — донесся с мостика голос старпома. — От причала порта отошло парусное судно. Идет курсом на нас!

— Хорошо, — махнул ему рукой Морев и вместе с Сокуровым направился в сторону рубки.

Спустившись по звенящему трапу в отдраенный люк перехода, через пару минут офицеры стояли на узком обводе рядом с открытой и взятой на стопор узкой рубочной дверью.

Через десять минут судно, оказавшееся небольшой прогулочной яхтой, заложив крутой галс, подошло к борту крейсера в районе рубки. Стоявший на носовой надстройке Ксенженко принял с него швартов и с яхты подали сходню. Как только сияющие золотом парадных мундиров генерал-губернатор с наместником и адъютантом ступили на борт крейсера, старпом с рубки громогласно скомандовал «смирно!» и Морев с Сокуровым с величайшей осторожностью препроводили гостей на ракетную палубу. Судя по виду двух первых, они были огорошены и даже напуганы тем, что увидели.

— Да это же не корабль, а настоящий левиафан, — прошептал генерал-губернатор, изумленно взглянув на Морева.

— Вы правы, ваше высокопревосходительство, — с улыбкой ответил тот. — Это один из мощнейших боевых кораблей XXI века. А это его экипаж, — указал он рукой в сторону замерших в строю подводников. Прошу вас.

Сопровождаемые Моревым и заместителем, генерал-губернатор, с находившимся в некоторой прострации наместником и деревянно шагающим адъютантом, медленно прошли вдоль строя, внимательно вглядываясь в молодые лица.

— М-да, — крякнул пораженный Мельгунов, — они никак все офицеры?

— Да, ваше высокопревосходительство, — ответил Морев. — Матросов у нас нет.

— И рослые, как на подбор, — наконец очнулся наместник. — Хоть сейчас в гренадеры.

— А где же вооружение корабля, я что-то не вижу на нем орудий? — поинтересовался Мельгунов, озирая надстройку и палубу.

— И парусов у вас нет, за счет чего движется эта страхолюдина? — подхватил наместник.

— Орудия, они у нас называются ракетами, находятся как раз под нами, ваше высокопревосходительство, в корпусе судна, — указал Морев на одну из закрытых крышек ракетных шахт. А в парусах мы не нуждаемся, корабль движется силой пара.

— Да, чудны дела твой, Господи, — озадаченно пробормотал генерал-губернатор и переглянулся с наместником.

— А теперь господа, я хотел бы ознакомить вас с внутренним устройством моего крейсера.

— Алексей Петрович, может, довольно? — тихо прошептал наместник генерал-губернатору. — От всего этого у меня голова кругом идет.

— Э, нет, батенька, — так же тихо ответил Мельгунов. — Поглядим все до конца. Тут дело государственное. Господин капитан! Мы готовы, — бодро кивнул он Мореву.

Тот сделал отмашку стоящему на мостике Круглову, и тишину крейсера разорвал металлический голос мегафона. — Команде напр-раво! Всем вниз!

В течение нескольких минут ракетная палуба опустела.

— Прошу, господа, всех следовать за мной, — сделал приглашающий жест Морев, и блестящая процессия двинулась в сторону рубки.

— Однако не пойму, из чего сделан корпус вашего корабля, господин капитан, — ткнул жезлом Мельгунов в один из листов обшивки. Вроде как железо, а вроде и нет. Пружинит под ногами.

— Вы совершенно правы, ваше высокопревосходительство. Корпус крейсера изготовлен из особо прочного металла, а сверху покрыт специальным защитным материалом.

— Чтоб не ржавел?

— И для этого тоже, — улыбнулся Морев.

После того, как вся группа поочередно поднялась на мостик, Сокуров предложил гостям снять и оставить там шпаги.

— Иначе вам трудно будет спускаться вниз, — ответил он на их недоуменные взгляды.

— Да, по таким лестницам я лазал лет эдак тридцать назад, в бытность командующим полком, — опасливо заглянув в рубочный люк, сказал Мельгунов и, первым отстегнув шпагу, передал ее вместе с жезлом, стоящему наготове старпому.

— А спускаться следует так, — сказал заместитель и, придерживаясь за рукоять кремальеры, продемонстрировал, как это следует делать.

Сопя и оскальзываясь на скользких перекладинах трапа, гости с трудом осилили восьмиметровую шахту. Причем на последних метрах, спускавшийся третьим наместник с воплем сорвался, но в последний момент был подхвачен крепкими руками мичманов, заранее выставленных на такой случай внизу.

Когда вспотевшие и тяжело дышащие гости несколько пришли в себя, их усадили в освобожденные вахтенными кресла и угостили боржомом из запасов интенданта.